Когда затанцуют козлы и медведи

У брата ничего не было, кроме работы. А теперь ее нет, зато есть свободное время, которого раньше не было, но вдруг появилось. Его выбросили за борт одной набирающей высоту и преуспевающей компании.

За двадцать лет беспорочной службы он получил пинок под зад и обрывок парашюта размером в сто четырнадцать тысяч рублей, благодаря которому чудом не разбился насмерть, а теперь лежит в гипсе на собственном диване и смотрит большой плазменный телевизор фирмы Панасоник, купленный мной.

Когда брат был при деле, он ТВ не смотрел. А теперь смотрит ящик почти круглосуточно с краткими перерывами на сон, еду и утку под кроватью. Которую он оттуда уже сам достает, более-менее уверенно, и ставит обратно, но пока еще не совсем аккуратно. Ест брат немного, но отходы его жизнедеятельности всё прибывают. Причем самое интересное, что отходов по объему намного больше потребляемых им продуктов питания. Поэтому я склонен считать, что в окружающей его невыносимой вони виноваты не только еда и сопутствующие ей фекалии, но и то, чем его кормят наши СМИ, включая радио, к которому он никак не может подобраться по слабости здоровья, чтобы выключить его раз и навсегда.

Он грохнулся оземь за несколько дней до событий на Украине, невинный как ангел, и первые три дня ничего не понимал в происходящем, кроме интонаций. Нейтральный тон новостей действует на него успокаивающе, а тревожно-сомнительный – раздражающе. Отсюда вся вонь, головная боль и недоверие к власти.

- Командую голосом через радиопульт – «новости первого канала». Как будто в курятник попал. Дикторы все как один озабоченные и встревоженные. Они-то каких хорьков боятся? Где их презрительно-насмешливые интонации вчерашнего дня в передачах про болотников и зловещие прибамбасы дяди Сэма? Ужели так хохлы «замали», или начальство требует строить гримасы сострадания? – пожаловался мне брат.

Я сочувственно кивал головой, а он продолжал говорить нудным, сбивчивым голосом:

- Чтобы успокоиться, скомандовал громко – «пятый канал». А там Костя Райкин читает стихотворение поэта Самойлова про скоморохов. Стих мне понравился. Ничего не запомнил, кроме строчки про козлов и медведей – «когда затанцуют козлы и медведи». Не догоняет, Самойлов. Медведи Россию уже давно «танцуют». Подмяли, освежевали, сжевали, вытрясли. Но если козлы вырвутся из загона, медведям не сдобровать. Откривляютя шоу-мэны и дивы. Протухнут уральские пельмени. Будут новые телеклоуны блеять по-козлиному, бекать по-бараньему, ыгыкать по-ослинному и ржать по-лошадиному. Всё будет как прежде, но уже с другими персонажами. Хорошо бы, чтоб так никогда не случилось, думаю я иногда. Но ведь случится, если как следует не встряхнуть руководство центральных российских телевизионных и радиоканалов. Нельзя держать народ за идиотов. А идиотов в эфире надо затыкать. Оскорбляет ведь ни столько смысл сказанного, сколько интонация. Озабоченность на фоне всеобщего ржания - от лукавого. Тупая восторженность – тоже. Хватит пропагандировать дебилов. Про олимпиаду в Сочи надо чаще говорить и показывать. От души. Нужен здоровый позитив. А то сплошной Майдан и улица Грушевского, как будто у нас других «делов нету». Нельзя забывать, что чем больше огня горит на Майдане, тем меньше его в олимпийской чаше. Нельзя забывать, что под шумок украинского мятежа ЦБ рушит российскую национальную валюту, гробит банковскую систему, теряет контроль над инфляцией. Правительство готовится запустить на российские земли ГМО, отдать в частные руки ЖКХ, ввести социальные нормы на электричество, приватизировать то, что осталось от девяностых, а главное, землю.

Модное нынче слово – вызов! Кому не лень все повторяют. Типа, мы готовы принять. Вот и ты часто говоришь. И президент, и премьер, и депутаты. Вызов есть только один – совесть, реальное улучшение уровня жизни народа, а не набивание собственных карманов и содействие мультипликации олигархических богатств. Неужели, вам всё мало, не наелись? Ведь ничего с собой ввысь не утащите, кроме проклятий. Или ждёте нашествия козлов, тупо пронзающих медвежьи шкуры? А вот большевики в своё время отвечали на вопрос, когда они уйдут, задорной частушкой – «когда верблюд и рак станцуют краковяк, тогда уйдут большевики». Это было очень трудно, практически нереально, но они все-таки сумели это сделать. Ты скажешь, это не про нас – у нас нет западенцев и большевиков. Так, декаденты в белых лентах. Но тогда и галдеть не надо. До Олимпиады всего ничего. А вы, то ржете, то кудахтаете. Пора уже танцевать. Танец с саблями. А то поздно будет…

Брат говорил и говорил, не в силах остановиться. Его бессвязная абракадабра стала меня раздражать. Этот полутруп как будто меня обвинял! Не хватало воздуха, а тут еще этот бред. Я стал торопливо собираться:

- Ты, молодец, братец, держись, я тебе сиделку нанял, но мне пора, - и заткнул ему рот большим мандарином. Положил на стоящий рядом с ним столик свежую прессу, пакет с фруктами, баночку с медом и конверт с деньгами. Махнул рукой на прощание, и рванул прочь. Выскочил на улицу в морозный тусклый вечер, завернул за угол. Нервно закурил. Конечно, он сильно головой ударился, когда работу потерял. Стукнулся о дно ноосферы, погнал конкретно, а в одиночестве заскучал. Понимает, что лечиться будет долго, и восходящий поток вряд ли когда сумеет поймать. Тоже мне, учитель танцев. Но как, козел, доходчиво излагает, аж жуть берет, подумал я, согнул колени, растопырил руки, чтобы не упасть на скользкой дорожке, и пошлёпал неуклюже, по-медвежьи к стоящему неподалеку лимузину, в окружении пяти охранников.

Семёнов вылез из джипа сопровождения и спросил, - куда едем, шеф, - на нанокомбинат или в латифундию?

- Вначале на скотобазу, там оторвемся, потом в Лондон через Монако, а после в Сочи, если только там дождя не будет - ответил я, поглядывая на часы, - а там видно будет.