Подследственные Гринпис: в России следователь - раб бумаги

Активистки Гринпис рассказали, что такое российское следствие – это все что угодно, кроме следственных действий в юридическом понимании слова. Им не задали ни одного вопроса, что и почему они сделали – только пугали.

Девушки Гринпис, находящиеся сейчас под подпиской о невыезде в Санкт-Петербурге, дали интервью The New York Times, в котором рассказали, как их задерживали, и что с ними делали в тюрьме. По их словам, допросов как таковых не было – отдельные слова через переводчиков, не все из которых владели хорошо иностранными языками. Следователи бесконечно производили бумаги, которые приходилось подписывать подследственным, в бумагах в основном описывались обстоятельства продления содержания под стражей.

«Меня никто не спрашивал: «Что вы сделали? Почему вы это сделали?», - возмущается Сини Саарела из Финляндии, которая как раз пыталась залезть на платформу «Приразломная», в отличие от других активисток, - «В какой-то момент мы осознали, что следователи вообще нами и тем, что произошло, не интересуются».

По словам активисток, мотивы следствия не могли объяснить ни сами следователи, ни адвокаты, как российские, так и иностранные. Всех участников процесса потрясло подобострастное, временами вовсе холопское и даже комичное отношение следователей к начальству и протокольным бумажкам, которые они страстно заполняли.

Как обвинение в пиратстве, так и внезапная его замена на хулиганство вызвали шок – а теперь активистки подозревают, что о них вообще забыли. Россиян отпустили по домам, а они болтаются без дела в Петербурге и очень хотят домой. Допросы вроде как продолжаются, но очень вяло – следователи явно потеряли интерес к подследственным. Активистки полностью уверились, вслед за российскими писателями, что в России главным является не человек, а бумага, и погрузившимся в писанину следователям совершенно не до них. «В России возможно все», - сделала печальный вывод Файза Оулансен.