Трехкратный олимпийский чемпион по греко-римской борьбе, а ныне депутат Государственной Думы Александр Карелин рассказал в интервью корреспонденту «АН – онлайн» о жизни на борцовском ковре и за его пределами.
- После того, как борьбу пытались исключить из олимпийской дисциплины, вы, наверное, по-другому стали смотреть на свой любимый вид спорта?
- Это реальная «черная метка». За эти полгода, которые прошли после 12 февраля, когда нам высказали недоверие, когда борьбу сочли видом, недостойным олимпийской программы, я подумал о том, что мы должны напоминать о тех аргументах, которые для нас, специалистов, тренеров, любителей, очевидны. Мы считали, что они понятны для всех. Мы к этому привыкли, а остальные об этом просто забыли. Конечно, «медвежью услугу» нам оказало то, что ушедший в отставку под давлением аргументов бывший президент Международной Федерации Рафаэль пренебрег своим правом и обязанностью отстоять интересы вида перед МОК.
- И борьба потихоньку стала терять популярность.
- Я бы сказал, что она откатилась даже не на авансцену, а ушла в запасники, за кулисы. Правила, которые мы за 20 лет меняли более 30 раз, ничего хорошего не привнесли. Мы подверстывались под преступное словосочетание «попасть в формат», расширяли географию за счет раздачи медалей, но мы украли самое главное — лишили борцов ощущения повелителя своей судьбы на ковре. Жребий, судьи — кто угодно, но только не сам атлет. Для меня всегда борьба оставалась очевидным явлением, где боец сам решает, какие силы приложить, насколько пожертвовать и насколько заступить за грань возможного, чтобы достичь победы. А судья, как жрец, следит за соблюдением ритуала, соблюдением правил. Но он не назначает победителя. Он просто фиксирует преимущество.
- Зато сейчас все вернулось на свои круги, ведь так?
- Это правда. Однако если этой февральской «кляксы» не было, ее надо было бы придумать. За полгода мы вспомнили все наши аргументы, всколыхнули интерес к нашему виду жизнедеятельности. Вернули своих устоявшихся болельщиков. Я уверен, что мы стоим на пороге обретения новых почитателей борьбы. Потому что те правила, которые были приняты на конгрессе в Москве, их нельзя назвать новыми. Можно говорить, что это современная редакция правил, которые работали 30 -35 лет назад. По ним борьба переживала наивысшую популярность у публики. Сразу после Конгресса правила вступили в силу, по ним провели Универсиаду, чемпионат мира в Будапеште и первенство мира среди юношей.
Самое главное, что нам удалось сделать, так это вернуть непредсказуемость, то, что всегда привлекало людей в борьбе. Ведь зрители приходили посмотреть не на пьедестал, не на тех, кто поднимется на него. Зрители приходили посмотреть на борьбу, увидеть красоту приемов и поэтичность противостояния.
- Однако на чемпионате мира было видно, что борцы еще не до конца адаптировались к правилам. На ваш взгляд, когда это произойдет?
- Ошибки будут всегда. В этом и заключается суть борьбы, что один понуждает другого ошибаться и действовать по его сценарию, кто навязал свой сценарий, свою трактовку поединка, тот и выигрывает обычно. Думаю, за год ребята исправятся. Я разговаривал с тренерами, никогда не скрывал авторство, что именно я предлагал такие изменения в правилах. Я по поручению Федерации борьбы России четыре раза писал обращение в ФИЛА, составлял наш вариант развития событий. Рад, что отчасти он нашел свое воплощение в этой редакции. Ни у кого из парней и девушек не возникнет мнения, что можно дождаться балла по бездействию. У нас был вопиющий случай на Олимпийских играх в Лондоне. Когда парень из Эстонии занял призовые место в тяжелом весе, не сделав ни одного технического действия! Ни одного! Тренеры этой редакцией правил по-настоящему довольны. Потому что они дают возможность делать приемы. Есть еще одна сторона: публика, зрители начинают учить приемы. И это главное.
- Сейчас много говорят о равноправии в спорте. Греко-римская борьба — единственный вид борьбы, в котором нет женщин. На ваш взгляд, женщины когда-нибудь смогут вступить на эту территорию?
- У меня очень сложное к этому отношение. Есть виды спорта, которые смотрятся лучше в женском воплощении, а есть, которые наоборот в мужском. Так вот греко-римская борьба – это как раз истинно мужской вид спорта.
- А как же новации?
- Новация ради новации, чтобы угодить соотношению гендерных пропорций, ни к чему хорошему не приводят.
- С появлением модных единоборств, классика не теряет популярность у детей?
- У нас население в 140 млн человек. Однако мы не должны сидеть и думать, что мы – классика. Чехов – классик, Гоголь – классик, и Достоевский – тоже классик, только не помню в каком весе. Мы почему – то решили, что люди сами должны к нам приходить в секции, так вот это не так. Это мы должны приходить, предлагать, турниры проводить иначе, чем все. Я знаю, что это опасная тенденция. Но я не боюсь конкуренции, я боюсь нашего неучастия в этой конкуренции. Именно поэтому я согласился быть послом на Всемирных Играх боевых искусств, которые в октябре проводились в Петербурге.
- В чем заключалась ваша миссия как посла?
- В пропаганде и продвижении своей дисциплины. Мне необходимо было раскрыть социальное значение нашего вида спорта для зрителей и тех, кто им занимается. Я предложил господину президенту «СпортАккорда» Мариусу Визеру свое видение происходящего. Я решил расширить эти функции, например, приходил в школы общался с детьми, проводил «олимпийские уроки». Кстати, я не отношу греко-римскую борьбу к боевым искусствам.
- Почему?
- Она сложно вписывается в эту категорию. Греко-римская борьба — олимпийская дисциплина, она не имеет прикладного значения, как боевая самооборона. Мы имеем спортивное выражение, мирное, в рамках очень жестких, консервативных правил. Греко – римская борьба - это настоящее творчество с гуманной философией.
– О чем вы разговариваете с детьми во время встреч?
- Дети смотрят на меня с интересом, и я этому рад. У нас это происходит в режиме диалога. Вопросы задавали самые разные, они касались и моего депутатского настоящего, и борцовского прошлого. Один парень спросил о психоэмоциональных сложностях во время схватки! И это задал ученик шестого класса! Одна девочка поинтересовалась, изменилось ли мое отношение к азербайджанцам после истории в Бирюлево. Я ответил, что и среди русских, и среди азербайджанцев и среди евреев — среди всех, - есть очевидные засранцы. Но из-за них мы не должны терять взаимное уважение. Несмотря на конкуренцию, мы с коллегами-борцами всегда ценили то, что сначала мы борцы, а потом — представили этносов и религий. Разные вопросы, разные ребята. Очень хорошие встречи, и я надеюсь, что ничего не испортил, не разочаровал ни учителей, ни ребят. Даже если никто из этих двухсот человек не займется борьбой, но встанет завтра с утра и сделает выбор между зарядкой и сигаретой в пользу зарядки — я уже посчитаю свое общение с ними эффективным.
– После того как вы завершили карьеру в 2000 году, всех достигавших успеха борцов стали называть «наследниками Карелина». Есть ли сейчас у нас яркие личности, способные настолько же сильно, как вы, ассоциироваться с греко-римской борьбой?
- Я могу сказать, что у нас не династийная история, у меня здесь не может быть наследников. Я счастлив, что Виктор Михайлович Кузнецов, воспитавший меня, а до этого — четырехкратного чемпиона мира в категории до 48 кг Владимира Анатольевича Зубкова, в 2012 году явил миру еще одного олимпийского победителя Романа Власова и подтвердил свое звание тренера олимпийских чемпионов.
- И все – таки кого бы вы могли назвать из перспективных борцов в тяжелом весе?
- Мне нравится Сергей Андрусик, кстати, тоже воспитанник школы Кузнецова. К сожалению, ни на Универсиаде, ни на чемпионате мира он не показал кондиции. Потому что не верит в себя. Вообще конкуренция в российской команде меня радует. Тренер нашей сборной Гоги Когуашвили пристальное внимание обращает на тяжелый вес. Понятно, по каким причинам, ведь это самая престижная категория. Особенно она ценна для Петербурга, города Анатолия Рощина который в 40 лет завоевал свое олимпийское золото.
- Несколько лет назад вы признались, что разочаровались в деятельности депутата, поскольку помочь не можете всем.
- Мое отношение не изменилось. К сожалению, не приобрел иммунитета. Конечно, мне проще достигать персональных побед, чем долго кому – то объяснять, почему труднодостижима победа коллективная. Этот дискомфорт остался. Мне по – прежнему легче самому взять и что-то передвинуть, перенести, чем объяснить, что я не могу это сделать.