Надежда Толоконникова, участница панк-молебна Pussy Riot, написала на волю еще одно решительное письмо, в котором заявила, что сдаваться не намерена, и протест ее самостоятельный, а не продиктованный извне.
Надежду возмутило подозрение в том, что она не способна принимать самостоятельные решения, а все действия ей подсказывают адвокаты и муж Петр Верзилов, как написали в своем заключении представители Совета по правам человека при президенте: «Меня оскорбил вывод некоторых членов президентского Совета по Правам Человека о том, что моя голодовка инициирована извне. Каким неуважением и пренебрежением ко мне надо обладать, чтобы сделать подобное заявление! Это мой срок, моя борьба, мои права, мое здоровье и моя жизнь… И как теперь можно думать, что я позволю себе действовать по чужому сценарию, быть безвольной игрушкой в чьих-то руках?».
Толоконникова наконец смогла встретиться со своим адвокатом, которого допустили к ней после длительного перерыва. В письме она подчеркнула, что ее изоляция от защитников и близких была вызвана не медицинскими причинами, а политическими: «Медицинского запрета на контакты с людьми, на который ссылается ФСИН, у меня не было, потому что все это время я контактировала с сотрудниками этих учреждений. Из разговоров с высокопоставленными служителями тюремного управления мне было очевидно, что причины блокады совсем иные, никак не медицинского характера, но политического».
Заключенная поблагодарила всех, кто ей сочувствовал и пообещала, что не успокоится, пока ее протест против беззакония не подействует. Она считает, что в колониях России, в частности, мордовских, необходимо установление контроля за происходящим и наведение строгого порядка: «Постоянный контроль и гарантии безопасности — вот, что нужно создать в Мордовии в первую очередь. Только когда мы с вами добьемся этого, мы сможем приступить к расследованию того, что реально происходит в колониях. Я верю в то, что добиться улучшения условий жизни и труда осужденных здесь, в Мордовии, и по всей России - возможно. И я готова для этого сделать все, что в моих силах». Борец с режимом напоминает, что в лагерях ничего не изменилось со времен ГУЛАГа: «С советских времен мордовские лагеря выступали для властей последним средством, которым они надеялись сломить волю политзаключенных, не раскаявшихся во время своих беззаконных судилищ. Я рада, что хоть как-то могу изменить ситуацию в Мордовлаге сегодня, чтобы отобрать это пыточное орудие из рук государства. В память о Марченко и Галанскове - диссидентах, погибших в советских лагерях. Я горжусь ими» и просит помощи у всех неравнодушных людей: «Нам нужна помощь правозащитников, готовых на долгую и серьезную работу… моей веры и желания недостаточно. Мне очень нужна ваша помощь».