Ровно полвека назад в Советском Союзе началась кампания за сохранение нравственности. Стартом послужила статья в газете «Советская культура» в номере от 24 августа 1963 года. В стране стали внимательно следить за длиной волос и брюк, наличием бороды, кто что читает и какую музыку слушает, в каких кафе сидит.
Сейчас очень любопытно перечитывать ту статью – полное ощущение, что написали ее не 50 лет назад, а вот буквально сейчас, сию минуту. Предлагаем и читателям «Аргументов недели» насладится стилем и силой аргументов автора (текст и оригинал статьи ниже). Тем более, что эта публикация вдохновила многих советских классиков на бессмертные произведения.
КУРИНЫЙ БОГ
ПАМФЛЕТ.
Морской камешек, отшлифованный вечным прибоем, с проточенной дырочкой, называется куриным бором. Его ищут увлеченно, кропотливо, перебирая сотни камней черноморско-крымского водоплеска. Много красивых камней в районе изумительной Коктебельской бухты, у подошвы Кара-Дага. Здесь даже есть бухточка Сердоликовая.
Если ребенок обнаруживает куриного бога, он радостно вскрикивает, рассматривает сквозь небольшую дырочку окружающий его мир, видит яркий накат моря, радужный прозрачный воздух, и ему кажется, что все солнце вмещается в узкой проточинке, куда и булавку трудно просунуть.
Куриный бог якобы приносит счастье: пусть сохранятся эти наивные приметы! Очевидно, не зря агатовые камешки на нейлоновой нити попадают на шею девушек, осчастливленных прежде всего свиданием с южным морем, щедрым солнцем, перламутровыми чайками, подкрашенными отраженной синевой волн.
Черноморское побережье прекрасно везде, но особенно оно романтично и красиво в дикой своей прелести у Коктебеля, этого поразительного уголка Крымского полуострова. Зреет виноград на склонах пологих балок и в долинах. Цветастыми точками среди тяжелых, будто литых лоз и гроздей, платочки работниц плантаций передового совхоза, где директором прославленный герой крымского партизанского движения М. А. Македонский.
Изумрудные валы виноградников будто катятся к морю, круто поднимаются на гребни высот, падают , и тоже по-особому светятся, сверкают, а прозрачный воздух напоен крепко настоенными ароматами близких степей, пряного жнивья, пахучих полыней и маков.
Мы видели общежития совхоза, уютные дома для молодежи, окруженные ореховыми деревьями, легкие контуры летних кинотеатров, арки, магазины, ослепительно блестящие шоссе, точно обручем оковавшие щебенчатую холмистую землю: места, памятные и дорогие моему сердцу. Здесь возникали фронтовые встречи под знаком «Белой чайки» Приморской армии. Отважные партизаны восточного соединения шли в атаку, чтобы взять стратегически важный город Старый Крым — древний Салкат. Везде братские могилы борцов за освобождение. Дорогие могилы в Старом Крыму, в Феодосии, в Планерском, а возле моря окруженный корабельной цепью памятник 25 морякам-черноморцам...
Побережье рыбаков, тружеников земли и моря. Сюда постепенно продвигается по каналу днепровская вода. Кто-то сравнивает эти места с Кастилией, кто-то находит здесь сходство с природой библейских легенд. Овечьи стада карабкаются по крутизнам, отвесно падающим к пене прибоя, Волны атакуют вулканические скалы, гудят в пещерах. Горные орлы парят над воздушными потоками, бережно поднимая на могучие крылья своих уставших, неокрепших птенцов.
И ЕСТЬ ТУТ ЖЕ нечто другие, странное и нелепое — кляксы на яркой ткани природы и быта. Невольно приходится вернуться к куриному богу, камешку морского прибоя.
Вместе с тысячами отдыхающих на побережье прибывают группки выделяющихся из всего человечества молодых людей, именующих себя производными от кибернетического века и электроники, этакие вольные менестрели, сбитые в кучку, именуемую «шарагой».
«Шарага» прибывает из «континентальной России» обычно на птичьих правах, при необыкновенном гоноре, выраженном в плоском и отвратительном равнодушии ко всему окружающему миру.
«Шарага» прибывает уже полунагая, в сандалетах на грязных ногах, заранее предвкушая озноб от того самого «эпатирования ортодоксальной значительности», которую они обязались расшатать всеми своими безмускульными средствами и ядовито-клейкими мыслишками.
Они слышали «байки» о курином боге, и потому, решив опорочить «гнилую романтику», мгновенно навешивают себе на шею амулеты. Нет, они не копаются в пене прибоя, их тошнит от воды, они выменивают камешки у смуглых пацанов за дешевые сигаретки или поступают еще проще: берут первый попавшийся под сандалий булыжник и за «четвертную звонкую монету» просверливают дырку на базаре. Еще лучше — обломок базальта, посмешней, пусть болтается — его называют «кораллом».
«Шарага» навешивает на себя ожерелья и открывает поход, придерживаясь в основном обжитых мест, там где дома отдыха, пансионаты, чебуречные, где сбивают молочные и коньячные коктейли. Их задача — «гробить наивных мадонн», «охмурять потных работяг», как можно дешевле и глупее провести время на побережье.
Их называют «куриными богами»
Степенные люди сторонятся при появлении мрачной «шараги», милиционеры ощупывают кобуры и свистки, пограничники вспоминают задачи на классных учениях... Но нет, они не хулиганят, не бьют стекла, не переворачивают киоски - «одетые во все голое», они где-то ухитряются хранить безупречные документы. Тем более они нелепы, страшны и циничны. Они появились для того, чтобы наплевать на благоприличия, поразить кого-то, «пропылить» свой отпуск, а потом, возможно, и разойтись по скромным и приличным куткам своих жилищ.
Для многих остается загадкой: а кто же эти граждане до летних каникул? Трудно решить этот кроссворд. Их встречают везде, и в то же время как бы нигде, хоть они явно не мираж, не наваждение, они из плоти и крови.
«Шараги» сплачиваются обычно четверками. Высший шик — три парня и одна полностью коллективизированная спутница. Бороды — обязательно! Хотя бы две на троих. Причем бороды они отращивают и пробривают посмешней, чтобы выделяться среди обычных бородачей - «кубинцев» «Куриный бог» сбривает усы, оставляя бородку «навыпуск», или отращивает бакенбарды, или оставляет волосы только на нижней части подбородка, полностью отдавая растительности шею, кадык. Волосы они начесывают на лоб и опускают на затылок. Кто-то из них, наиболее “интеллектуальный”, стрижется «под Хемингуэя»!
Они ходят в «шортах» — так они называют обычные дешевые китайские штаны, самолично укороченные до размеров трусиков. На четверых хотя бы один черный свитер из толстой шерсти: его носят на спине, пропустив рукава под мышки и завязав их у затылка: «так ходят американцы». У них развинченная походка, носки круто врозь, по балетной «позиции пять». Походкой они пытаются подражать «великолепной семерке». Надо заметить, они всегда кому-то подражают. Это тени, попугаи, обезьяны. На четверых — портативный радиоприемник, если «блеск», то японский, инкрустированный белым, как аккордеон. Антенна сопровождает четверку дромадеров, выхватывая из многострадального эфира только лишь дикие завывания, скачущую музыку, рок-н-ролльные ритмы и «иностранный музыкальный бомонд».
Они идут шеренгой, параличной походкой, развинченные, сутулые, с сигаретками в уголках мокрых, безвольных губ, с тупыми глазами, в которых, как им кажется, весь остальной «плебс» должен прочитать тайну их высшего скепсиса. «Куриные боги» болтаются на их тщедушных телах, а хилые, вихляющиеся руки как бы нарочито подчеркивают пренебрежение к труду.
Они идут безразличные, якобы равнодушные, хотя исподбровья изучают эффект. Они должны мимически изобразить самую высокую степень пренебрежения к серой толпе. Они прибыли в жестком купейном вагоне, чуть ли не зайцами, но рассуждают с хозяйским апломбом о черных лимузинах, океанском ллойде, воздушных лайнерах. Кое-кто из молодежи клюет на приманку, слушает их нервную и противную болтовню, пересыпанную жаргонными словечками, в основном почерпнутыми из модной «передовой прозы». Хотя, надо сказать откровенно, никаких книг они не читали. Они нахватались того и сего и, пренебрежительно кривя на все подлинно передовое бескровные, тонкие губы, не заметили, как сами превратились в нелепых и смешных отщепенцев.
Мимо «куриных богов» идут загорелые, веселые парни и девушки, с рюкзаками, в войлочных шляпах, милые, светлые духом, умеющие н пошутить, и красиво влюбиться. Туристы двигаются в горы, к природе, разбивают палатки на склонах, встречают восходящее солнце, ловят рыбу, крабов, готовят пищу в походных котелках у пахучих костров.
Золотые тела молодых, людей усыпали пляжи. Утром — физзарядка — и бросок в море. Я видел спортсменов столичного института, соревновавшихся на берегу в прыжках, гимнастических упражнениях.
Красивые тела, здоровые, сильные молодые люди с ясными глазами...
На них презрительно смотрела четверка «куриных богов», развалившихся на скамейках. Три парня и одна девушка в черных стоптанных туфлях на шпильках и невероятно заношенном платьице. Ребята лежали в шортах, волосатые, бородатые, с бесцветными, почему-то потухшими глазами. Как мне шепнул один человек, наблюдавший за ними, они были голодны и не ели со вчерашнего вечера. В горле у них пересохло после крепких коктейлей. Наконец, «куриные боги» оживились, глаза их приобрели какой-тo блеск, ноздри раздулись. Их сотоварищ тащил добытую пищу, что-то прямо в грязных лапищах: босиком, в тельняшке и брюках, лопавшихся на толстых икрах. Голова его, покрытая жесткими черными волосами, казалось, была утоплена в жирных плечах... Они бросились за ним, ворча, как животные, и жадно зачавкали в кустах.
«Куриные боги» вышли из кустов, на губах уже прилипли сигаретки, курилa и девушка. Теперь можно было «покейфовать» на скамейке, лениво положить руки на плечи девчонки, никого не стесняясь, поговорить о том, «куда им прошвырнуться после принятия пищи? На зюйд или вест?». Один сказал небрежно: «Современники, я знаю бистро, — на меня там упала деваха. Сжуем там пару соломок коктейля и провернем созревший вопрос цыплят-табака».
Откуда появляются такие субъекты? Кто они? Вероятно, у них в документах полный порядок, прописка. Иначе им долго не пробродяжничать в чуткой погранзоне Черноморья, где дело чести каждого - не пропустить ни одного чужака. Я видел, как «куриного бога» обнюхала, потянувшись на поводке, овчарка и брезгливо фыркнула. «Куриные боги» почти не окунаются в море. Зачем они приехали сюда — непонятно.
Много ли таких на курортах? Во всяком случае, как мне сказали местные жители, их стало меньше. «А то ходишь и плюешься — стыдно за их отцов и матерей!..».
Да, стыдно. «Куриный бог» встречается не только на побережье. Не только у моря могут вытечь через узкую дырочку камешка достоинство, красота человека. «Куриного бога» можно встретить на той или иной улице городов, и у него, «куриного бога», сложились свои привычки поведения на улице, своя развинченная походка. Тупой взгляд, кривая губа, прилипшая к ней сигаретка, и ее отнимают как-то щепотью, криво, с тем неимоверно глупым провинциальным шиком, который якобы присущ высокому интеллекту современного молодого человека.
НЕ ДУМАЙТЕ что все это так безобидно, сгущены краски и стрельба вместо крупной мишени идет по щуплым воробьям. Недавно мы все ужаснулись, узнав о дичайшем преступлении группы молодых людей на Котельнической набережной, о смерти выбросившейся из окна седьмого этажа работницы швейной фабрики Тани Строгановой, об оргиях и насилии и, наконец, о суде и его справедливом приговоре.
Эти морально растленные молодые люди, заранее износившие себя, свой дух, физические и нравственные силы, алкоголики, прощелыги, вначале сами лишили себя всего прекрасного, что дает молодость, - ощущения познаваемого мира, радости труда - и сразу опустились на самое дно... Но ведь они не сразу стали такими. Им попустительствовали — либо поощряли, либо смотрели сквозь пальцы.
Существует примитивная теория, покрывающая начальные стадии духовного тлена: «перемелется, мука будет», «хорошее вино должно перебродить», «молодости свойственны ошибки и увлечения, а потом...». Вот это «потом» не всегда удается и не каждому. Стишком рано начинается распад, быстро приходят опасные превращения, и то, что нормально для зерна, из которого будет мука, и для виноградного сока из которого вызревает вино, становится убийственным при формировании молодого человека.
Надо заблаговременно вытаскивать из психики молодежи «куриного бога». Таких мало, прямо скажем, ничтожное меньшинство, но тем ответственней и строже задача большинства, тем непростительней попустительство.
«Ишь ты, «великолепная семерка или четверка», шут с ней! А где радость бытия, ясность взора, целеустремленность, бодрость, оптимизм, стройный шаг, крепкие мускулы, чувство подлинного товарищества, а не арестантские законы «шараги»? Утрачивая внешние при знаки ясного и чистого человека «куриный бог» превращается в подонка, и ему становится трудно жить. Он все видит мутно, воспринимает вяло, его нетрудно сломать, увести в подворотню, бросить врагам...
Можем ли мы равнодушно наблюдать за созреванием вот таких ядовитых поганок?! Нет! Мы не должны оставаться безучастными свидетелями. Нужно убеждать, требовать, стыдить...
Мы должны приучить молодежь брать пример с горных орлов, парящих на крутых вершинах воздушных потоков.
Долой психологию «куриного бога»!