Анатолий Венедиктович Козлов, сам непосредственный участник Сталинградской битвы, так рассказывал о своей встрече с Великой Победой.
«Я был офицером связи 1-го гвардейского Венского, Краснознаменного, ордена Кутузова механизированного корпуса. Мы стояли в Альпах, недалеко от Вены, как раз в том месте, где Генералисимус князь Суворов совершил легендарный переход русской армии через Альпы. Меня вызвали в штаб и направили в танковую бригаду для координации боевых действий. Я взял своего водителя, и мы на американском мотоцикле «Харлей Дэвидсон» поехали по ночной Австрии в штаб бригады. На подходе нас остановил патруль и стал выговаривать, что мы демаскируем дорогу: двигаясь со светом фар, являемся хорошей мишенью для немецких асов. Мой шофер, сам в прошлом боец разведроты, высказал свое негодование «тыловыми крысами». В ответ они разбили нам фару. Еле разняв конфликтующих, я скомандовал ехать дальше, но уже без света. Так мы и ехали, по ночной Австрии.
Радиосвязь барахлила, и, добравшись до пункта связи, где должны были быть три связиста и один шифровальщик, мы обнаружили непривычную пустоту вокруг места их дежурства. Перезарядив оружие, мы стали осторожно пробираться вглубь леса, опасаясь нападения мародеров. Наступало утро, внезапно мы услышали беспорядочную стрельбу. Выйдя на опушку, мы увидели наших бойцов. Стрельба, и крики «ура!» Стреляли, уже не жалея патронов. Стреляли все, у кого было оружие. Стреляли даже зенитные установки. Посмотрев на утреннее небо, мы не увидели там вражеских самолетов. «Что это? Почему стрельба?» Не понимали, и не могли понять мы, что у них происходит?
Внезапно появившиеся из утренней рассветной зари фигуры кинулись к нам. Оказалось, что это те, кого мы искали... Они что-то кричали, мы поначалу не могли разобрать слов. Приблизившись к нам, кинулись обниматься, а мы только спустя некоторое время после крепких мужских объятий, стали понимать, что происходит. «Победа, славяне, Победа!» - эхом звенело в ушах.
Мы верили, мы знали, что этот день настанет, но не знали, что доживем до него, не знали как это произойдет, потому, что на войне привыкли жить одним днем. Зная по фронтовому опыту, что он может стать и последним, мы не загадывали на будущее, но верили в правду советского строя, верили в силу духа нашего народа и во славу нашего оружия. Но в начале войны, в период горьких утрат мы, казалось, уже не могли верить в это. И вот, случилось то, чего мы ждали четыре года, то, во что невозможно было поверить в 1941-42-м, на что стали надеяться лишь в 1943-м, под Сталинградом, и что было уже неизбежно в 1944-м, а весной 1945-го, наконец-таки, произошло. А мы стояли, опешив: неужели все, неужели конец войне, неужели нас не убили и мы - победители?»
Владимир Андреевич Алексеев, также бывший участник Сталинградской битвы, встретил этот день на итальянской границе.
«18-й танковый корпус получил задачу штурмовать Милан, где мы могли соединиться с союзниками, высадившимися на Сицилии еще в 1944-м. За этот год мы прошли путь от Киева до Берлина. Союзные войска тоже не отставали, пройдя от Сицилии до Силезии. Перейдя границу Италии, мы рассчитывали встретить союзников, но неожиданно корпус получил приказ возвращаться в Вену. Генерал Говороненко, командующий корпусом, внезапно отдал приказ об отступлении.
Мы не могли понять, что происходит, наступали, наступали и вдруг – на тебе, поворот, оверштаг. В наши планы входило продемонстрировать итальянцам и итальянкам, с которыми мы должны были встретиться вскоре, силу русского духа и мощь нашего оружия. Но не судьба, после стольких лет наступления мы должны были отступить без боя.
И только вернувшись в Вену, мы поняли значение приказа. Наступать было больше некуда и не на кого. Мы просто уже победили! Нам устраивали овации и носили на руках по улицам Вены, а мы, привыкшие к многолетним лишениям и постоянной опасности, никак не могли понять, что все кончилось, мы живы и мы – победители! Но это произошло! Мы – победили! Это была счастливая весна 1945 года».
Вячеслав ШУТОВ