Йохан ВАНДЕРПЛАЕТСЕ уже более 20 лет живёт в России. Прекрасно говорит по-русски, женат на русской, хранит деньги в Сбербанке, принципиально не даёт взяток. Он родился во Фландрии (северная часть Бельгии), недалеко от Брюгге. Приехал в нашу страну в далёком 1990 году, будучи студентом последнего курса юрфака университета Гента. Через год перебрался в Москву навсегда. Сейчас Йохан – вице-президент российского отделения американской компании Emerson с годовым оборотом 500 млн. долл., президент Российско-бельгийского бизнес-клуба.
После долгих лет, проведённых в нашей стране, фламандец самостоятельно сформулировал две основные проблемы России. По его мнению, это кадры и инфраструктура. Таким образом, Йохан лишний раз подтвердил известную пословицу: «В России две беды: дураки и дороги».
- Йохан, вы двадцать лет живёте в нашей стране, возможно, уже ощущаете себя русским?
– Да, наверное, я уже больше русский, чем бельгиец. Хотя родина всё равно остаётся родиной. Но здесь я чувствую себя очень комфортно. Я люблю Россию.
– А без хорошего бельгийского пива не тяжело?
– Сейчас пиво уже есть. Когда я только приехал в Россию, был страшный кризис, но если у тебя имелась пара долларов, то жить было можно. Я помню, покупал тогда Советское шампанское за доллар, чёрная икра тоже была абсолютно доступна. Моя мама страшно переживала, как там поживает сынок. Я её успокаивал: «Мама, в Москве я каждый день пью шампанское и кушаю чёрную икру».
Сейчас молодому студенту начинать тяжелее: жить в Москве стало намного дороже, чем в Бельгии. Конечно, есть некоторые вещи, которые в России дешевле: проезд в метро, электроэнергия, вода, отопление. Но недвижимость! Очень тяжело снимать квартиру или тем более купить её. Даже в Подмосковье. Это дико дорого. В Антверпене или Брюсселе можно легко найти красивую квартиру за 100–150 тыс. долларов. Цена аренды квартиры с евроремонтом в центре Москвы равна цене аренды маленького дворца в Бельгии.
– Французский актёр Жерар Депардье тоже очень любит Россию и нашёл способ решить квартирный вопрос. Для этого он получил русский паспорт. Вы слышали про это?
– Конечно! Но у него квартира в Грозном недавно сгорела.
– Вряд ли он сильно переживает. После того как он получил российское гражданство, ему подарили в России несколько квартир. Вы уже русский паспорт получили?
– Нет, не получил. Для этого мне придётся отказаться от бельгийского – у нас запрещено двойное гражданство. Поэтому для поездок на родину мне нужно будет получать визу. Это, конечно, странно. А квартиру я купил в 1998 году сразу после дефолта, когда цены сильно упали. Это самая мудрая инвестиция, которую я сделал в России. Сейчас бы я не смог приобрести такую жилплощадь.
– Французы, спасаясь от высоких налогов, кроме России бегут и в Бельгию. Ваша страна действительно налоговый рай?
– Бельгия – налоговый ад для людей, получающих обычную зарплату. Рай там для тех, кто имеет большой капитал. Такие люди не платят, к примеру, налог на приращённый капитал.
– А где лучше заниматься бизнесом?
– Сегодня для бизнесмена намного интереснее работать в России. Мои западноевропейские коллеги мне завидуют. Всего 15 лет назад после дефолта все думали, что страна никогда не поднимется. Европа тогда была островом стабильности. Сейчас картина кардинально изменилась – по экономическим параметрам Россия выглядит намного лучше Запада. Хотя проблем тоже хватает.
Но тут мы развиваемся, нанимаем людей, строим новый завод на Урале. На Западе, наоборот, все урезают свои расходы. В Emerson в России сейчас работают 1600 сотрудников – тысяча из них – в Челябинске на заводе «Метран». Большинство оборудования, продаваемого в России и странах СНГ, мы не импортируем, а производим там. Кроме этого в Челябинске у нас работают 150 инженеров, которые заняты научно-исследовательскими и опытно-конструкторскими работами, они разрабатывают программное обеспечение – причём для всего мира. Благодаря им мы получили уже 70 патентов.
– Россия уже шесть месяцев как член ВТО. Многие опасаются, что это добьёт всю нашу промышленность. Для вашей компании что-то изменилось?
– Нет, пока изменений не вижу. Вступление любой страны в ВТО – только первый шаг. ВТО позволяет иностранным компаниям намного легче экспортировать свою продукцию в Россию – это угроза для российского производства. С другой стороны, стимул для российского бизнеса увеличивать свои инвестиции и работать более эффективно. Да и вся страна тоже должна многое модернизировать, больше заниматься борьбой с коррупцией. Я вижу прогресс, но он идёт медленно. Я убеждён, что членство в ВТО, которое было так успешно для Китая, принесёт пользу и России.
– Поговорим о коррупции. Вы взятки часто даёте?
– Мы принципиально не платим взяток. Я мог сразу продать на 25–30% больше, если бы стал заниматься неэтичным бизнесом. Но компания Emerson и её руководство предпочитает продавать меньше, но честно. Мы не хотим иметь проблемы в будущем.
– Какие проблемы? Пока из-за взяток в России никто особо не пострадал.
– В США и Великобритании принят закон о борьбе с коррупцией за рубежом (FCPA). Он распространяется на любой бизнес в мире, который прямо или косвенно связан с американскими акционерами. Это значит, что любая компания, к примеру французская, которая зарегистрирует себя на бирже в Нью-Йорке, попадает под его действие. Даже несмотря на то что она будет заниматься бизнесом в Ираке или Нигерии.
Несколько лет назад американцы оштрафовали более чем на миллиард долларов немецкий Siemens. Компания платила откаты, в том числе и в России. Ушёл в отставку президент и всё высшее руководство Siemens. Были оштрафованы и многие другие компании. Из-за этого закона и шока от истории с Siemens большинство иностранных компаний сегодня не дают взяток. Конечно, кое-кто пытается обойти закон и не заключает прямые контракты, а все сделки проводит через посредников.
– А российские власти сами что-то делают для борьбы с коррупцией?
– В России последнее время много говорят о борьбе с коррупцией. Слава богу, я вижу положительные моменты. Сейчас такие крупные компании, как Роснефть, требуют, чтобы все контракты заключались напрямую без посредников. Также они ввели тендеры – все данные можно контролировать через Интернет. Я этим поражён. К тому же постепенно меняется менталитет. Недавно в Роснефти были уволены многие старые менеджеры. Конечно, нельзя сказать, что все они были коррумпированы. Это не так – мы и до этого вели этичный бизнес с Роснефтью.Но сейчас правление этой компании состоит из новой команды, которая явно вносит прозрачность.
Почему я обращаю на это особое внимание? Раньше для Emerson ключевыми заказчиками были British Petroleum, Shell, Total, а сегодня ими стали российские компании, в том числе и крупнейшая в мире Роснефть. Кстати, её слиянием с ТНК-BP многие впечатлены. На днях я ужинал с президентом Exxon Mobil Гленном Уоллером…
– В Москве?
– Да. Очень приятный человек, австралиец, владеет русским намного лучше меня. Он мне тоже сказал, что Exxon Mobil впечатлён. Почти половина мировых инвестиций этой компании в добыче в будущем будет происходить именно в России – особенно в Арктике.
– Для освоения Арктики нужны особые технологии. У вас они есть?
– Да, мы занимаемся автоматизацией. Если раньше компании были вынуждены отправлять на платформы большое количество людей, то сегодня инженер может выполнять многие задачи дистанционно, находясь в своём уютном офисе в Москве. Причём техника работает при температуре минус 52 градуса по Цельсию, и скоро мы сертифицируем беспроводное оборудование, выдерживающее даже минус 60. Это позволит уменьшить количество людей на платформе на 25–30%. В то же время будет обеспечена эффективная безопасность добычи нефти – это приоритет номер один.
– Всё это будет возможно при финансовой стабильности. Сейчас много говорят про возможный крах евро. Может, чтобы этого не произошло, пора выгнать из ЕС Кипр и Грецию?
– Введение евровалюты было политическим решением, недостаточно продуманным в экономическом плане. В Северной Европе очень тщательно считают свои деньги. В Южной Европе стиль жизни намного легче, поэтому они наделали много долгов. Сейчас этот пузырь лопнул, и кризис, я боюсь, будет продолжаться ещё несколько лет. Не исключено, что на Кипре или в Греции опять введут местные валюты. Это всё обсуждается, но, скорее всего, такого не произойдёт.
– Говорят, в Германии многие бизнесмены уже не прочь вернуться к немецкой марке.
– Это будет колоссальный шаг назад.
– Значит, бельгийцы не хотят возвращения своего франка или флоринов и золотых гульденов, которыми они расплачивались во времена Тиля Уленшпигеля?
– Нет. Ни в коем случае (смеётся). Мы – маленькая страна и очень зависим от экспорта.
– После кризиса на Кипре многие ищут, где спрятать свои деньги. Может, всё в Антверпен отвезти? Немцы их там не конфискуют?
– Я получаю зарплату в России и раньше перечислял её на мой бельгийский счёт. Но сейчас я храню свои деньги в Сбербанке и Ситибанке.
– В рублях?
– Да. В Бельгии можно получить максимум 1,5% на ваш депозит. В России – 8–10%. А рубль сейчас стабилен. Конечно, пока цена на нефть не упадёт. Как только я увижу, что цена на неё снизится до уровня менее 70 долларов за баррель, я сразу всё переведу на Запад. К сожалению, Россия до сих пор слишком зависит от экспорта углеводородов. Я уже 20 лет слышу одну и ту же песню о необходимости диверсификации экономики. Недавно я обсуждал эту тему с руководством Европейского банка реконструкции и развития, и оказалось, что сегодня Россия ещё больше зависит от экспорта углеводородов, чем 20 лет назад.
– Может действительно, чтобы разрубить этот узел, у нас не хватает кадров?
– Даже по своей компании я вижу, что это до сих пор серьёзная проблема. Для её решения уже 15 лет в Школе менеджмента университета Антверпена существует российско-бельгийская программа MBA. Студенты учатся в Антверпене, Нью-Йорке и Москве. Там обучают не только российских студентов, но и западных, которые плохо представляют, что происходит в России. Сейчас уже подготовлено примерно 500 высококвалифицированных профессионалов. Я встречаю их в правлениях различных российских или международных компаний. Так что программа очень успешна.
– Вы возглавляете Российско-бельгийский бизнес-клуб. Для чего нужна такая организация?
– Клуб был основан всего год назад. Посол Бельгии попросил меня стать президентом. Причин для организации такого клуба много. Во-первых, у России отвратительная репутация на Западе. Это беда. Западная пресса пишет только о ваших проблемах и пугает иностранный бизнес. Конечно, крупные компании не напугать – мы прекрасно понимаем, что реальная ситуация выглядит абсолютно по-другому. Но любая экономика очень сильно зависит от мелких и средних фирм, которые не знают этот рынок. Я удивлён, сколько вопросов о помощи в открытии небольших представительств, производств поступает в клуб от разных компаний.
Клуб является платформой для обмена опытом между российскими и бельгийскими компаниями. Сейчас у нас уже 80–100 участников. Клуб организует презентации о вступлении России в ВТО, Таможенном союзе. Скоро мы поедем в Клин на бельгийский пивзавод «Интербрю». Там нам покажут производство и расскажут о своём опыте по бизнесу в России. Всё это, несомненно, пойдёт на пользу сильно развивающемуся в последние годы товарообороту между нашими странами.