Попробуйте представить себе народный костюм без платка. Не получится! А между тем платок с нами не так уж и давно – каких-то три с небольшим века. Как завоевал Россию прямоугольный тканый отрез, можно узнать в Павловском Посаде.
Судьба города на века определёна русским печатным платком, заговорена его страстным узором. История тесно связана с прядильными, ткацкими, красильными и прочими работавшими на текстильное дело фабриками. Павловопосадская платочная мануфактура – единственное в России производство с многоцветной печатью по шаблону – и по сей день сохраняет и развивает традиции народного художественного промысла, да так, что известна на весь мир. Вот уже одиннадцатый год герб города украшает изображение угла платка с характерной бахромой и легендарной розой. Есть у Павловского Посада даже свой местночтимый святой – Праведный Василий. Отметьте, первый канонизированный в России фабрикант – не полководец, не священнослужитель, не прославленный мученик! Василий Иванович Грязнов жил в XIX веке, сотрудничал с хозяином платочной фабрики Яковом Лобазиным, вёл жизнь святого подвижника и добрыми делами оставил о себе самую светлую память. Через 130 лет после смерти был причислен к лику святых. Так что у платочной столицы России есть свой небесный покровитель.
Вполне естественно, что именно в Павловском Посаде возник и Музей истории русского платка и шали. Десять лет назад уроженец тех подмосковных мест, авиационный инженер по образованию и страстный коллекционер по натуре Владимир Шишенин решил открыть личные платочные сокровища землякам и гостям любимого города.
Сотрудники Музея истории русского платка и шали.
Платочный ренессанс
Коллекция начиналась с шёлкового платка золотного шитья – так называемой нижегородской головки.
– Этот платок до сих пор один из самых лучших наших экспонатов, – любуется первенцем директор павловопосадского музея. – Приобрёл я его много лет назад у одной колоритной особы – известного антиквара и советского диссидента – за двести сорок долларов. Она просила двести пятьдесят. И эти десять долларов не простила до конца своих дней.
Чтобы коллекцию сохранить, её нужно отдать. Лучше в музей. Принцип, которым руководствуется Шишенин, похоже, и у других находит понимание. Раритетные платки коллекционер не только покупал, но и получал в подарок. По крайней мере на десятилетний юбилей подмосковного музея собрались и те, кто расстался когда-то с семейными сокровищами и отдал их на всеобщее любование.
– Мы все исторические спектакли и фильмы внимательно смотрим на предмет соответствия костюмов эпохе, – замечает Владимир Фёдорович. – Вспомните известную экранизацию романа Толстого. Бал Наташи Ростовой. Как она там порхала и как легко была одета. А бал ведь был зимой! Вот и неточность – тогда у дам всегда были с собой тёплые шали. И когда молодые выходили танцевать, старшее поколение держало эти шали на руках и ждало, когда после танца сможет накинуть их юным барышням на плечи.
Кстати, слово «шаль» пришло из тёплых краёв – оно персидского происхождения. Размер этих уютных тканых аксессуаров доходил до трёх метров. Можно было укутаться настолько, что даже шуба уже не требовалась.
– Потому у нас шаль и прижилась, что холода долгие, – вступает в беседу научный сотрудник Музея истории русского платка и шали Лидия Сольская. – Как точно разъяснил Даль – это «долгий плат на плеча». Наш русский платок максимально выразился во второй половине девятнадцатого – начале двадцатого веков. Он взлетел, распахнул все свои возможности и расцвёл. Вобрал классические восточные орнаменты, китайскую каллиграфию, персидские напевы, орнаменты севера и юга, добавил родную ромашку и узоры деревянных наличников.
Считается, что платок появился в России в конце XVII века, а предшествовало ему полотенце или просто любой кусок ткани, который разные народы как могли украшали: и вышивкой, и аппликацией или просто использовали однотонную ткань. Была, например, у нас на Руси ширинка – потому что отрезали кусок по ширине. И ширина соответствовала размеру стана, на котором ткали вручную. Где-то на голове носили намётки, где-то убрус. Это полотняные, холщовые да льняные предшественники платка.
– Наша особая гордость – чувашский платок, украшенный вышивкой, аппликацией и монистами, – демонстрирует раритет Лидия Леонидовна. – Поначалу мы записали его «поволжским». А потом один из туристов – чуваш – в нашем платке признал родные мотивы. Вспомнил, как в школьные ещё годы видел народный костюм невесты, который весил аж двадцать пять килограммов, потому что щедро украшен был монетами. Экспонат дорог ещё и тем, что пока в нашей коллекции это единственный льняной платок. Ведь до того как Россию стали называть ситцевой, она была льняная!
На память
Выясняется, что пока мы не научились делать своими руками хлопчатобумажную ткань, в Россию её привозили из Франции и Англии.
Особая тема – памятные платки. Традиция выпускать их по особым случаям пришла к нам тоже с берегов Альбиона. И вот уже почти двести лет важные государственные события, торжества и празднования остаются не только в летописях, картинах и на фотографиях, но и на платках и панно. Первый памятный платок в России был выпущен в 1818 году в честь открытия в Москве памятника Минину и Пожарскому. А в павловопосадском музее представлено более двадцати таких сюжетных платков, выпущенных по случаю коронации императоров, открытия памятников, празднования, например, 100-летия победы в войне 1812-го года или 300-летия Дома Романовых.
– Памятные платки меньше носили, потому они, как правило, лучше сохранились, – рассказывает директор музея. – Вот такой в день коронации Николая II дарили всем присутствующим на Ходынском поле дамам. Раздавались они с той же целью, что и современные буклеты. Кстати, в том числе из-за бесплатных подарков там, на Ходынке, и случилась приснопамятная давка.
В преддверии Первой мировой войны был выпущен платок для солдат. Тема своеобразная, а традиция оформления сохранена: по кайме рисунки со сценками из караульной службы и текст Устава, центральная же часть – это схема сбора-разбора винтовки Бердана. Такой платок более удобен в военном быту, чем инструкция на бумаге. Примерная ровесница этой милитари-агитки – косынка с иллюстрацией того, как нужно оказывать первую помощь при ранении. Она была напечатана по заказу Красного Креста и тоже распространялась среди солдат.
Кстати, даже крошечный в сравнении с роскошной шалью носовой платочек может стать настоящим учебным пособием по истории. Один из таких платков в павловопосадской коллекции с изображением сватовства – смотрин невесты в царских палатах, а на следующем – продолжение истории, пир после сговора.
Разработка усОм
Все десять лет сотрудники музея удивляют посетителей рассказами о перипетиях платка на просторах родины вообще, а не только о легендарных местных шалях с красочным рисунком. Но павловопосадскому набивному роскошеству тут отведено почётное место.
– У всех, кто в нашем городе связан с платком, есть любимая фраза, которую когда-то сказала признанная мастерица Злата Александровна Ольшевская: «Я резвлюсь в платке!» – подводит к именной экспозиции Лидия Леонидовна. – Мастера высокого класса всё умеют, им только дай душу потешить в рисунке и выплеснуть свои эмоции!
Павловопосадские набивные платки и шали с гирляндами роз, пиршеством букетов и не выходящим из моды (со времён Бонапарта!) узором пейсли – «турецкими огурцами» – тема для отдельного разговора. Чего стоят одни только рассказы подмосковных художников о специфической манере разработки павловопосадского рисунка. Секрет которой в «усиках». И идёт от резьбы на цвЕтке. (Для тех, кто не понял два последних предложения, «НА» обязуется сделать специальный материал.)
– Мода на наш павловопосадский платок не проходит! – с гордостью заявляет Лидия Сольская. – И сколько бы он в себя не вобрал – и языческие символы, и влияние западной и восточной культур – он потому и называется русским, что сделан нашими мастерами и в русских традициях. Сотни лет, как покров, он оберегает женщину и её семью от всех злых бед.