Вокруг Антарктиды, ходит много легенд. И гитлеровцы смогли там базу создать, и инопланетяне себе местечко облюбовали.
В советское время профессия полярника была престижной и денежной. Чем сейчас живут российские полярники? Зачем России вообще тратить миллиард рублей в год на изучение этой загадочной территории? На вопросы «АН» ответил замдиректора Арктического и Антарктического НИИ Росгидромета, начальник Российской Антарктической экспедиции (РАЭ) Валерий ЛУКИН.
Смерть во льдах
– Валерий Владимирович, в декабре прошлого года, в Антарктике умер сотрудник. Тело уже отправили на родину?
– Да, горькая новость. Обширный инфаркт. Тело мы сможем отправить на родину только в марте, когда в Кейптаун придёт наше судно. Мы сможем организовать патолого-анатомическую экспертизу и отправить гроб с телом самолётом к родственникам. Мы их известили об этом.
– Ради чего наши полярники умирают так далеко от родины? Зачем нам Антарктика, ведь там запрещена разработка «нашего всего» – углеводородов?
– У каждой страны, в том числе и России, есть региональные направления внешней политики: африканское, южно-американское, антарктическое. Если рассматривать государственные интересы в отношении любых направлений, то увидим три основные цели: усиление национальной безопасности, экономическое процветание своей страны за счёт региона интересов, третье – международный престиж.
Наши интересы сформулированы в документе, который называется «Стратегия развития деятельности РФ в Антарктике на период до 2020 года и отдалённую перспективу». Он был принят распоряжением Правительства России 30 октября 2010 года и определяет направления деятельности страны. С точки зрения внешней политики России – это сохранение существующего статуса Антарктики в системе международных отношений и недопущение превращения этого региона в очаг международной напряжённости. Вторая задача – это определение роли и места Антарктики в глобальных климатических изменениях.
– Для нас это так важно? Ведь это другая сторона земного шара!
– Территория России более чем на 60% находится в зоне вечной мерзлоты. А изменения климата на планете зависят от двух факторов: космофизического (который не подчиняется распоряжениям правительства) и антропогенного – деятельности человека. Разделить влияние этих двух факторов в Северном полушарии практически невозможно. Здесь самое активное антропогенное воздействие. А в Антарктике нет ни промышленности, ни сельского хозяйства, ни активной развитой транспортной системы. Нет урбанизированных пространств. Поэтому там определяется изменчивость климата за счёт естественных космофизических процессов. И мы можем прогнозировать процессы, которые влияют на изменчивость климата. Для нашей страны повышение средней температуры на 1–2 градуса, которое мало будет заметны для населения, приведёт к понижению верхней границы уровня вечной мерзлоты. И, как следствие, к массовым обрушениям зданий и строений, которые на ней стоят. По разрушительности это может иметь эффект ядерной войны для экономики.
Третий аспект национальной безопасности – вопросы, связанные с наземным обеспечением деятельности группировки ГЛОНАСС. В силу геометрии и формы Земли мы не можем видеть космические аппараты, находящиеся за экватором, с территории нашей страны. Поэтому российские антарктические станции становятся прекрасным полигоном для выполнения этих работ. В качестве пробного шара были установлены станции по определению параметров орбит спутников ГЛОНАСС. Сейчас на станциях «Беллинсгаузен», «Новолазаревская» и «Прогресс» работают три таких комплекса. Аппаратура в автоматическом режиме отслеживает положение спутников группировки, определяет основные параметры их орбит и в режиме реального времени передаёт информацию в Москву, в Роскосмос.
– Военные спутники не отслеживаются?
– Военной деятельностью мы в Антарктиде не занимаемся. Договор об Антарктике это прямо запрещает всем странам, которые его подписали и ратифицировали.
Ледяная фармакология
– Как экономически нам может быть выгодна Антарктика? Ведь добыча полезных ископаемых запрещена?
– Идёт большая работа по возрождению отечественной рыбопромысловой деятельности в Антарктике. В 60–80 годы прошлого века СССР был одним из самых активных участников рыбодобычи в Антарктике. В 90-е годы наша рыбопромышленная отрасль в Южном полушарии практически развалилась, и сейчас планируется приложить серьёзные усилия для её возрождения. Протоколом по охране окружающей среды к Договору об Антарктике определено, что любая деятельность в отношении минеральных ресурсов, кроме научной, запрещена. Но научные исследования – это в том числе и определение потенциала возможных объёмов минерального и углеводородного сырья.
Мы сейчас находимся на стадии региональных исследований. Геологоразведкой как таковой это пока не является. Региональные исследования дают возможность определить потенциал минеральных и углеводородных ресурсов региона и сформулировать позицию нашей страны в отношении снятия или продолжения существования запрета на разработку минеральных ресурсов в Антарктике.
– А кто планирует снятие запрета на разработку единственного не загаженного человеком места на планете?
– Экономически и научно развитые страны, на территории которых практически отсутствуют природные ресурсы, крайне заинтересованы в его отмене. Прямых доказательств нет, есть косвенные. Кто последний подписал Протокол по охране окружающей среды? Кого в 1991 году «сломали» в Мадриде? Кто последним ратифицировал этот Протокол?
– Япония…
– Протокол об охране окружающей среды имеет время действия. Договор об Антарктике – бессрочен. Он закончится только тогда, когда в нём останется только одна страна. Но что будет в 2041 году, когда истечёт 50 лет Протокола, пока никто не знает. Начнётся торг. Кто-то будет стремиться его продлить, сделать бессрочным. А кто-то будет лоббировать его прекращение. Всё будет связано с ценами на углеводороды и другие сырьевые ресурсы.
– Но добывать и транспортировать сырьё из Антарктики безумно дорого…
– Я уже говорил, что существуют технологически, научно и экономически очень развитые страны, которые активно занимаются изучением Антарктики. Они крайне заинтересованы в освоении новых рынков добычи и получения природных ресурсов, в частности углеводородного сырья. Никто не мешает какой-то высокоразвитой стране разработать безумно дорогую технологию добычи нефти в Антарктике и даже начать пробное бурение и добычу, если это будет разрешено международным сообществом. А затем заявить, что найдены колоссальные залежи углеводородов. Цены на мировых нефтяных и газовых рынках сразу пойдут вниз. Стоимость акций крупнейших компаний также упадёт. Страна-бенефициар просто скупит контрольный пакет акций всех крупнейших транснациональных нефтяных компаний. А затем вновь поднимет цены, прекратив нерентабельную добычу.
– Большая игра…
– Есть ещё одно направление, которое по доходности на порядок превышает доходность от углеводородной отрасли. Это фармакология. Есть такое понятие, которое появилось в начале 2000-х годов в Антарктике, – Bioprospecting. Точно перевести на русский язык его невозможно. Грубо говоря, это изъятие или внесение в суровую антарктическую среду живых микроорганизмов с целью выработки или использования существующих у них уникальных свойств противодействия экстремальным формам окружающей среды. И разработки на их основе нового поколения фармакологических препаратов. По данным ООН, таким образом уже получено несколько сотен патентов на новые препараты. Это одно из сильнейших направлений, которые определяют экономическое процветание за счёт Антарктиды. Последнее – международный престиж. Проведение уникальных научных исследований. Наше последнее достижение – бурение озера Восток.
– Россия занимается полярной фармакологией?
– Очень вяло.
Финансы не поют романсы
– Как финансируется Российская Антарктическая экспедиция? Хватает денег?
– Мы занимаем сейчас шестое место в мире по финансированию антарктических программ. Бюджет на 2013 год 1 миллиард 280 миллионов рублей операционных затрат (более 40 миллионов долларов) – это вся логистика. Уступаем только США (290 миллионов долларов), Японии, Великобритании, Германии, Китаю (больше 50 миллионов долларов). Инвестиционные проекты пока небольшие, но надеемся, что инвестиции пойдут в 2014-м. Это прямой результат нашей встречи с В.В. Путиным в апреле прошлого года.
– Что планируете сделать?
– Мы уже построили новый зимовочный комплекс и взлётно-посадочную полосу на станции «Прогресс» и новое научно-экспедиционное судно для РАЭ «Академик Трёшников». За пять лет – с 2014 по 2018 год – планируем получить 8 миллиардов рублей. Собираемся построить новый зимовочный комплекс станции «Восток». Расконсервировать и развивать станцию «Русская» в Тихоокеанском секторе. Реконструировать станцию «Мирный» и нефтебазу на станции «Беллинсгаузен».
– Сколько сейчас получают полярники в Антарктике?
– Сейчас в Антарктике 110 человек работают круглый год и ещё 120 – в летний антарктический сезон с ноября по май. Этот персонал не включает экипажи морских и воздушных судов. Численность утверждена распоряжением правительства России от 21 января 2013 года. Зарплата от 55 тысяч рублей у техника, например, который первый раз на зимовке. Максимум получают начальники станции, в частности, станции «Восток», – со 100%-ной надбавкой может достигать 180 тысяч рублей в месяц.
– А что за люди приходят?
– Полярные станции в Арктике сейчас значительно сокращены, в основном мы берём кадры оттуда. У нас есть психолог, который помогает при отборе членов экспедиции. Но люди есть люди. Случаются конфликты, трения. Ведь что такое российская антарктическая экспедиция? Слепок с нашего общества. Например, сказать, что все трезвенники, я тоже не могу. Есть правила, следовательно, есть и нарушения.
– Суеверия в среде полярников?
– Например, суда стараются не выходить в рейс в понедельник. Хотя всё зависит от погоды.
– Скажите прямо, базы Гитлера в Антарктиде есть?
– Я вынужден признаться, что мы давно не посылаем людей на станцию «Новолазаревская». Там работает уже третье поколение потомков граждан Третьего рейха, которые в 1945 году пришли в Антарктиду. А руководит этой станцией внучатый племянник Мартина Бормана. Но это, конечно, шутка и глупость полная. Нет там никаких баз. И быть не могло. Чисто технически в те годы подлодки не смогли бы дойти до Антарктиды под дрейфующими льдами Южного океана. А уж перевезти необходимые материалы и технику тем более. Кстати, инопланетян мы там тоже не обнаружили.
– Зато в Антарктику Путин обещал прилететь…
– Это сказал его пресс-секретарь. Прилетит или нет – не знаю. Вначале должно быть решено множество проблем: транспортные, протокольные, ФСО. Если решит приехать, то, конечно, примем.
– В Интернете просят, если прилетит, то оставьте его хотя бы на одну зимовку.
– Это не в моей компетенции.