С подполковником в отставке Владимиром Андреевичем Алексеевым нас познакомил писатель Вячеслав Шутов. Участник Великой Отечественной войны и Сталинградской битвы, Владимир Алексеев, в этом году будет отмечать своё 90-летие. До глубоких седин он сохранил способность трезво мыслить и здраво рассуждать о днях минувших и сегодняшних событиях.
Помни имя своё
- Владимир Андреевич, вот сейчас много говорят о переименовании Волгограда в Сталинград. Ветераны поддерживают эту идею…
– Ну, дураков и среди нас хватает.
- У вас другое мнение? Вы как относитесь к этой инициативе?
- Исключительно отвратительно.
- Но имя Сталина, наверное, и для вас много значит? В Великой Отечественной в бой ведь шли «За Родину! За Сталина!»
- Я никогда не произносил таких слов. «За Родину!» - да, было. И перед боем думал: «Берите нас, но Волгу не отдадим!». Я шёл в бой за Родину, за Волгу. Если вспомнить историю, то Сталинградом город назвали совершенно случайно. И вообще, я против какого бы ни было переименования городов. Нам вот с вами при рождении дали имена, с ними и живем, с ними и уйдем. Так и города вообще-то должны всегда быть с теми именами, какие получили при возникновении. А шарахаться и постоянно переименовывать – пустое дело.
Ни цигарку закурить, ни мотор завести
- Каким вы помните осень - зиму 1942-43 –го?
- Для меня это был практически один сплошной бой. Когда началась война, я учился в 9-м классе, но уже через два дня после объявления о нападении Германии, стоял на палубе парохода, который из Астрахани шёл вверх по Волге в Сызрань. Поступил в Сызраньское танковое училище. А ещё через год и два месяца, получив на заводе танки и погрузившись в эшелон, в сентябре 1942-го двинулся на Сталинградский фронт. Нашей 87-ой танковой бригаде в составе 7-го корпуса была поставлена задача: с хутора Вертячего пробиться на Гумрак и там соединиться с окружённой в Сталинграде 62-ой армией Чуйкова. Задачу тогда выполнить не удалось – слишком неравными были силы. За шесть дней из 191-го танка, начавших бои, корпус потерял 156 машин. Но своими действиями мы помогли дивизии генерала Родимцева переправиться с левого берега Волги в Сталинград на помощь 62-й армии. А зима была очень суровая. Морозы днём доходили до 35-40 градусов. А уж ночью - и вспомнить страшно. Условия маскировки таковы, что нельзя ни цигарку закурить, ни мотор танка завести для подогрева. Сидишь в железном ящике и дрожишь до изнеможения. Благо ночью немцы предпочитали не воевать. Мы по очереди вылезали из танка и вокруг него бегом, чтобы хоть немного согреться. Зайдешь за танк от ветра, прислонишься и чувствуешь, что вот-вот уснешь. А на таком морозе – это верная смерть.
-А день 2 февраля 1943 года помните? Как узнали, что армия Паулюса разгромлена?
- Что конкретно происходило 2 февраля - не могу сказать. Это ведь сейчас даты много о чём говорят. А тогда, в разгар боёв, даты не считали. Я о своём-то дне рождении, когда 2 октября мне исполнилось 19 лет, вспомнил только через несколько дней, когда вышли из боёв и двигались в эшелоне в Саратов для пополнения материальной части и личного состава. За это время наши войска окружили армию Паулюса, и мы с нетерпением ждали, когда закончится наше саратовское «сиденье». Наконец, в конце ноября 1942-го мы вновь двинулись под Сталинград. Сначала в район реки Чир, где разгромили Тормосинскую группировку фашистов, а затем - на Котельниковское направление. Туда на помощь армии Паулюса подтянулась немецкая группировка генерала Манштейна. К концу декабря мы освободили Котельниково, захватив аэродром немцев и перерезав все дороги, идущие из города на запад и юго-запад. Захват аэродрома для противника оказался полной неожиданностью. Представьте, на полосу приземляется вражеский самолет-разведчик, летчик удивленно таращит глаза: несколько минут назад от своих он получил разрешение на посадку, но когда сел – тут уже советские танкисты.
Радость победы и боль потерь
- От других ветеранов слышала, что в Котельниково вы захватили эшелон с провиантом и хорошо отметили новый год.
- Ну, это в основном высшие чины праздновали. А мы, молодые офицеры, довольствовались малым. Я тогда совсем молодым ещё был – и, практически, ещё и не выпивал даже. За овладение Котельниково наш 7-й корпус был преобразован в 3-й гвардейский Котельниковский корпус. Мы стали гвардейцами. Помню, это известие наполнило моё сердце гордостью. И одновременно скорбью о погибшем друге Николае Плохотнюке. Мы сдружились с ним, будучи курсантами, воевали бок о бок, ели из одного котелка. Похоронили мы его в братской могиле в Котельниково на площади.
- Вам удалось пройти эти бои без ранений?
-Не удалось, драки были страшные. До этого мне не приходилось видеть такое количество раненых и погибших солдат, особенно нашей бригады. А после октября 1943-го… Сказывалась нехватка нашей авиации, а нас немцы буквально расстреливали с самолетов. Немецкие бомбардировщики появлялись неожиданно. Помню, как-то сидели мы кружком, кушали захваченный трофейный хлеб, и совершенно незаметно со стороны солнца появился всего один немецкий самолёт. Пошёл в пике, казалось, прямо на меня, потом от него отделились две черные точки, выросли на глазах и за две-три секунды превратились в бомбы. Почувствовав рядом с собой страшный взрыв, мелькнула мысль: ну, всё, отвоевался. Одна бомба разорвалась метрах в 20-ти от меня. Но видимо, от того, что я лежал слишком близко, осколки пролетели надо мной, не задев. А вот поднятые взрывом большие куски мерзлой земли упали мне на левую стопу. Вскоре она сильно распухла, пришлось воевать без одного сапога. Но это ничего, в танке много ходить не приходится…
Личная просьба к президенту. Ничего личного
- В этом году на 2 февраля где будете? С Путиным встречаться пойдёте?
- Если ноги позволят, обязательно пойду. Есть у меня к нему просьба одна. Губернатор наш на неё не откликается, хочу президента попросить.
- Личная просьба?
- Да мне лично ничего не надо. Я не обижен. Пенсия есть, хватает. Вот в стране-то что творится. Министр этот Табуреткин (бывший Министр обороны Сердюков – примеч. ред.) ни одного дня не служил в армии, а что с ней натворил! Слава богу, что хоть следствие начали. И народ это всё видит, понимает. О каком патриотизме можно говорить, когда такое безобразие творится... А мать-одиночка, которая воспитывает двоих детей, вынуждена их тянуть на семь тысяч зарплаты, да ещё из них две тысячи за квартиру платить. За что же мы воевали?
- А просьба к Путину в чём?
- Его я хочу попросить, чтобы помог в Волгограде памятник нашим танкистам поставить. Много лет назад в Жилгородке открыли улицу Танкистов. И тогда обещали там памятник поставить. Двенадцать лет прошло – памятника нет. Неужели наши ребята, которые здесь воевали и бились рядом со мной, не заслужили этого? Я несколько лет руководил Советом ветеранов-танкистов участников Сталинградской битвы, сейчас уже по возрасту – почётный председатель этого Совета. Хочу добиться, чтобы памятник такой был.
Беседовала Наталья СПЕКТОРОВА