Из жизни питбулей, диаспор и шведов

Грязная история, как ей и положено, завершилась грязно и недвусмысленно – убийца живой и в общем-то здоровый, отправляется к месту жительства, где какое-то – уверен, - весьма непродолжительное время – посидит тише воды, ниже травы под восхищенный шепот соплеменников, которые могут танцевать лезгинку и стрелять в воздух, не дожидаясь формально повода в виде свадьбы.

Гнусность приговора превзошла все мыслимые ожидания.

Нет никакой нужды в ретроспективе событий. Квинтэссенция настолько ароматна и непредвзята, что парфюмер Жан-Батист Гренуй пришел бы в полный экстаз.

Просто возникает вопрос из мира домашних животных.

Вот бойцовая собака. Питбуль или еще какая-нибудь. Все породистые собаки по сути генетические уроды. Это просто так звучит грубо, но факт остается фактом. Человек, селекционер, упорно выстраивает линию из качеств, экстерьера, отбраковывая ненужное и закрепляя то, что он хочет видеть на выходе. Не то чтобы насилует природу, просто ставит на ее плавном течении свои плотины, заставляя поток двигаться в нужном конкретно ему русле.

И вот – питбуль. От рождения - машина для убийства. Далее вступают в силу иные факторы – поведенческие. Закрепление навыков на уровне безусловных рефлексов, выработка рефлексов условных, - обточка одним словом, опять же на конкретные задачи.

Питбуль не виноват. Его таким сделали люди от начала и до конца. Он – продукт с определенной функцией.

И суть в том, что, когда он, питбуль, согласно заложенной в него человеком программе, убивает человеческого же детеныша, то его, питбуля, усыпляют. Да, с совершенно четким осознанием полной невиновности питбуля, но усыпляют. Потому что он не виноват, но он – виноват.

Боец Мирзаев, конечно, не питбуль. Хотя бы потому, что у него есть генетическая способность к осознанию поступков, он в принципе умеет мыслить абстрактно. Но он, одновременно и совокупность абсолютно питбулевских навыков, умений и рефлексов. Он так воспитан. Он так натренирован. Так он зарабатывает свой хлеб. Не самый легкий на свете. Но он, как и питбуль, существует в двух ипостасях.

Первая – ринг. Где снимаются многие табу. Вторая – реальная жизнь. Где многие табу накладываются.

И если он убивает, то должен отвечать по полной. Даже, если он убил бы, дав дружеский шлепок из самых лучших побуждений.

Почему питбуля усыпляют, а машину для убийства в человеческом обличье выпускают на свободу?

О, вот здесь ответ, если и есть, то он туманен… У питбулей нет питбульских диаспор и прочих условностей цивилизации. Питбулей не судят питбульским судом, потому что такового нет в природе. Питбули все-таки просто животные, причем, генетические уроды, как любые породистые собаки. И потому они обречены.

 А у людей – все не так…

Сейчас уже заголосили соловьи – эксперты, поют уже осанну объективности суда. Вот, мол, дожили, вынесено объективное, без национальной окраски решение, а вот будь приговор другим - это было бы опасно из-за той же окраски. И так далее, и тому подобное.

Нет, ребята, нет… Суд вынес ПРЕДВЗЯТОЕ решение с НАЦИОНАЛЬНОЙ окраской. И опасность его трудно переоценить.

Сегодня где-то уже родился (не в прямом смысле) новый брейвик. Именно такие приговоры их и порождают.

На днях другой суд в далекой Швеции вынес другой приговор. Житель Мальмё, родившийся в нем и выросший отстреливал приезжих из стран Африки, Ближнего Востока и так далее. Отстрелил двоих. И сел до конца жизни. Просто потому, что, когда он родился, в его родном Мальмё было 0,9 процента этих выходцев. А когда он вышел на отстрел – больше 40 процентов. От всего населения.

Все рукоплескали решению суда. Но надолго ли? Ведь может случиться так, что осужденный еще будет жив, а судей  - вместе с рукоплескавшими справедливости – будут уже судить другим судом. Судом шариата.

У нас в зале суда кричали «Позор!». Это, конечно, крайне слабая и хилая надежда на спасение. Но другой нет.