Владимир Асмолов, первый заместитель генерального директора ОАО «Концерн Росэнергоатом», доктор технических наук, профессор, президент ВАО АЭС (по итогам специального мероприятия ВАО АЭС "Атомная энергетика после Фукусимы - глазами операторов"): Если суммировать выступления операторов, то – это огромная общность того, что сделано. Ответственность диктует действия, поэтому эти действия получаются исключительно симметричными. Практически все эксплуатирующие организации решили добавить неразрушающих средств, которые помогут в случае тяжелой ситуации.
Главнейшими выводами, которые были сделаны, стало то, что мы согласились, что если раньше было два принципа глубокой эшелонированной защиты - это защита от аварии, которая обеспечивается проектом атомной станции, и управление аварией, - то на сегодняшний день приоритет у этих двух принципов одинаковый, успешность этих действий зависит от той базы знаний, которая имеется.
Сегодняшней базы, достаточно. Но, например, в выступлении вице-президента "Русатом Оверсиз" Юкки Лааксонена было сказано, что страшное качество – это самоуспокоенность. Поэтому и обсуждалось, что по ряду направлений необходимы дополнительные исследования и объединенные исследования, потому что все исследования по безопасности должны проводиться не в рамках одной страны. Запрос на эти исследования должна сделать эксплуатирующая организация. Раньше такие запросы делали регуляторы, что недостаточно.
С точки зрения тяжелой аварии ответы должны быть детерминистские, а сегодня ответ такой – на 1000 аварий в состоянии активной зоны возможен один паровой взрыв. Ответ плохой. И, наконец, фильтрация защитной оболочки тоже необходима. Мы сегодня хорошо умеем улавливать аэрозоли, молекулярный йод. На эти вещи должен быть сделан упор, должны объединить инвестиции эксплуатирующие организации. Авария на Фукусиме, с одной стороны, - это ужасно. С другой стороны усилия должны быть сконцентрированы на том, чтобы такого типа аварии проходили, как на лучших сегодняшних проектах. Все так называемые продвинутые проекты сегодня говорят о том, что в случае фукусимской аварии, например, на наших последних разработках, мы имеем реальное время, которое дается оператору для того, чтобы он ушел от этой аварии.
На наших блоках ВВЭР, которые составляют основу энергетики России, если бы были чистые фукусимские условия, то у оператора было 5-6 часов на ответные действия. И этот запас времени нужно продлить как можно больше. В наших нынешних проектах эти 5-6 часов продлены – месяц абсолютно гарантирован. Если на это наложить еще и то, что землетрясение сможет разрушить и первый контур, то тогда сегодняшний критерий для нас для всех - 72 часа. А за это время можно сделать все, что угодно.
И те меры, которые принимались еще до фукусимской аварии на российских АЭС, такие, как возможность подключения пожарных машин к определенным точкам, чтобы они не лили воду неизвестно куда, подключение независимых насосов, - это абсолютно реальные вещи, и нужно только каждую секунду считать, что главнейший приоритет – это безопасность. Уже на всех наших станциях то дополнительное оборудование, которое необходимо, - дизели по 2 МВт, по 400 ватт и т.д. - все стоит на месте и уже подключено. Европа, проводя свои стресс-тесты, думает в этом направлении.