Вадим Балагуров в своём Улетовском районе Читинской области – фигура известная и уникальная. Он построил частную железную дорогу, успел стать миллионером и прогореть «в нуль», его хвалят академики и ненавидят банкиры. Но главное – он показал всем, что забайкальская деревня может жить, а не сосать из бюджета копейку на выживание. Для этого нужно только, чтобы власть перестала трепать языком насчёт помощи селу, дала наконец по рукам оборзевшим банкирам-барыгам и приструнила цепных псов из коллекторских агентств, которые за долги загоняют здоровых мужиков в петлю.
Дорога в будущее
Когда в 90-х развалились колхозы, деревня начала загибаться. Кто-то бежал от беспросветности в город. Кто-то запил. А Балагуров работал – строил базу, прокладывал железнодорожные пути, чтобы присоединиться к ветке, идущей в Приморье. Эта дорога была для него «дорогой в будущее». Чтобы присоединить тупик, потребовался не один год. Но большие дела быстро не делаются. А с выходом на ветку открывались большие перспективы – работать и зарабатывать. Самим. Не требуя помощи.
База была построена. Бумажная волокита закончена. Балагуров начал возить металлолом на приморский завод. Вскоре этот труд вознаградил сельского предпринимателя. В его предприятии работали уже 30 человек. Мужики пить перестали, почувствовали вкус к жизни, на машины пересели. Дело спорилось, и в селе появилась надежда.
Почувствовав в себе силы, Балагуров решил пойти во власть. Выдвинул себя на пост главы поселения «Николаевское», но не прошёл – не хватило 11 голосов. «Может, и прошёл бы, – вспоминает сейчас, – но мало распечатал агиток и не все сёла объехал – времени не было, всё думал, как бы дело своё на широкую ногу поставить».
В долговых тисках
– У нас как система сложена, – рассказывает Вадим, – хочешь работать – работай. Или на китайских деньгах, или на банковских. Если с китайцами работать, значит, лес им отправлять. Но у нас лес уже практически весь вырублен и вывезен в Китай за копейки. Да и не лежит душа.
А развиваться хотелось. Тогда – на дворе был уже 2007 год – Вадим Балагуров решил взять банковский кредит. В Сбербанке для получения необходимых ему 4 млн. руб. потребовали в залог недвижимость на 16 миллионов. Такой высокий запрос балагуровская база с железнодорожным тупиком удовлетворить не могла. Независимое агентство в Чите оценило её в 12 млн. рублей.
Как только на улетовском финансовом рынке появился «Азиатско-Тихоокеанский банк», Балагуров стал одним из его первых клиентов. Дальше история развивалась стремительно.
– В АТБ меня заверили, что 4 миллиона я получу без проблем. Если не сегодня, то завтра. А длилось это семь месяцев. В конце июля АТБ наконец принял решение, но дал мне только 2 миллиона. Их мне не хватило, чтобы погасить долги, накопившиеся за эти семь месяцев перед рабочими, и долги за металл, переработкой которого мы занимались. Чтобы удержать людей и поддержать предприятие, я, как физическое лицо, брал по 100–150 тысяч рублей в разных банках. Уже через два месяца после получения 2 миллионов рублей в АТБ я стал банкротом. И началось преследование службой безопасности: ночные звонки, угрозы тюрьмой, лишением недвижимости и т.д. и т.п.
Ещё какое-то время Балагуров «трепыхался» в цепких лапах банковской системы, огрызался на вторжения в свою жизнь коллекторов (вышибал долгов), предлагал различные варианты – чтобы и долг погасить, и базу вытащить. Но колесо уже закрутилось, остановить его оказалось невозможно. Балагуров только хрустнул позвонками, пережёванный системой, и был выплюнут голым на улицу. Базу в 12 млн. руб. судебные приставы по решению суда отобрали у Балагурова за долг в 2 миллиона…
Из предпринимателей в студенты
Перекредитоваться в другом банке не удалось. 2 млн. долгов выросли в 3 млн. 700 тысяч. В итоге база, которую независимое агентство оценило в 12 млн., была оценена банковскими работниками в 1 млн. 900 тыс. руб. и отобрана судебными приставами по этим расценкам. Ещё около 2 млн. руб. предприниматель остался должен АТБ. Судебные приставы успокоились только тогда, когда было изъято всё, и Балагуров на последней встрече предложил им взять оставшиеся «ценные» вещи – плащ и дырявые брюки.
Невзгоды опустошают карманы, но прибавляют идей. Балагуров, лишившийся дела, разработал проект спасения не только своего предприятия, а целого села. С готовой схемой обратился к руководителю Забайкальского аграрного института, депутату Анатолию Вершинину и попросил помочь составить бизнес-план. Как когда-то улетовские мужики поверили в Балагурова, так теперь преподаватели института увидели в его предложениях толк и даже подсчитали выгоду. Автора проекта зачислили в институт на первый курс факультета экономики и управления.
Вот некоторые его проекты, которые учёные академии назвали холдингом на селе.
Первое – организовать сборку мини-тракторов. Небольшие фермерские хозяйства брать «Белорусов», которые в полной «боевой» комплектации тянут на полтора миллиона рублей, боятся. Китайцы готовы были поставлять мини-трактора со всем оборудованием – косилками, граблями, картофелесажалками и копалками – за 350 тыс. рублей. У Вадима уже был заключён с ними контракт. Техническое перевооружение населения должно было послужить толчком к развитию сельского хозяйства.
– Может же наша земля ту же картошку давать! А мы всё китайское кушаем, – восклицает автор проекта. – Здесь, в Забайкалье, мои прадеды в войну рожь сеяли. Она неприхотливая и на корм свиньям годится. Значит, и свиноводством у нас можно заниматься. По реализации картофеля у меня были договоры с Амурской областью и Якутией. 2,227 га земли, которая была у меня в собственности, хватило бы на все цеха.
Сельский предприниматель планировал здесь же, на территории своей базы, и производство шлакоблоков, и асфальтовый завод, и молокозавод, и строительство малоэтажных благоустроенных домов для своих, сельских.
– У меня сестра 8 коров держит, а молоко продаёт за 8 рублей, почему же я покупаю его в магазине за 38–42 рубля? Заготовители наценку делают. Мы по своему проекту готовы покупать это молоко у населения за 18 рублей, а продавать за 25. Только помогите встать на ноги.
Местные власти расписались в собственном бессилии. Помогать банкроту – вкладывать средства в его проект – они не стали. Причина проста – не имеет права госструктура бизнесу помогать, тем более – в этом бизнесе участвовать.
Пасынки Родины
– Кому на Руси жить хорошо? – спрашивает Балагуров. – Я вам скажу. Китайцам!
Балагуровскую базу продали местной предпринимательнице, и она занялась здесь лесом. В чьих интересах работает предприятие – судите сами. Теперь здесь трудятся и русские, и китайцы. Причём русские выполняют самую грязную и трудную работу.
– В Дровянной в военном лесничестве уже весь лес вывезли, – делится своими соображениями Вадим. – Предел же должен быть. Что мы детям потом покажем? Я у китайца Димы, который с лесом работает, спрашиваю: «Вот вы сейчас лес вывезете, чем дальше будете заниматься? «Так за землю возьмёмся», – говорит. За нашу землю, на которой мы должны работать!»
После судов и банкротства Вадим Балагуров оформил новое предприятие и начал отстраивать пилораму, чтобы заниматься распиловкой леса для нужд односельчан. Стоило ему заняться распиловкой 30 кубов, как тут же прилетела комиссия природоохранной прокуратуры, нашла нарушения некоторых статей 198‑го закона Забайкальского края и уже через неделю по суду потребовала с нового предприятия 800 тыс. руб. штрафа.
– Через неделю заявились приставы арестовывать имущество. Тогда я начал доказывать, что мы не виноваты. Не могли мы нарушить этот закон.
Доказал. Освободил новое предприятие от долгов. Но работать-то не дали. Пилораму отдал, а сам уехал на заработки в город и теперь со своей зарплаты водителя платит наёмному сторожу, оставленному охранять остатки добра, небольшое жалованье.
Вот и выходит, что для своих бизнесменов у нас не климат. Они эту нелюбовь Родины к своим сыновьям чувствуют – бегут куда глаза глядят. Почти все улетовские мужики, которые вместе с Балагуровым занимались металлоломом, уехали из Дровянной на заработки в другие посёлки. На их месте теперь трудятся китайцы.
Письмо президенту
«Объясните, почему процентные ставки банков действуют по всей России одинаково? Почему для нашего абсолютно безденежного района проценты такие же, как в Москве? Почему вам не поступает информация о том, сколько людей сводят счёты с жизнью из-за невозможности гасить долги по кредитам, что службисты банковской безопасности своими угрозами доводят людей до сумасшедших домов?
Мною разработан проект по развитию сельского хозяйства в Улетовском районе. Он придуман для тех людей, кто оказался один на один со своими проблемами. Мы хотим дать им хоть маленькую надежду.
Больно смотреть, как сёла вымирают на глазах. А всё это происходит из-за административных барьеров и барьеров в банковской системе кредитования. Администрация Улетовского района готова предоставить недвижимость из резервного фонда (оценочная стоимость которой 9 млн. руб.) для выкупа моей недвижимости и перезалога её Россельхозбанку. Но Россельхозбанк не даёт гарантий, что выделит запрашиваемую сумму, ссылаясь на закон и руководство банка, которое находится в Москве.
Так что же это за законы такие, если они направлены против гражданина России?! В Минэкономразвития края я также предоставил письмо от предпринимателей Улетовского района, которые просят приостановить на год-полтора действия банков против должников нашего района. Но нам ответили:«Это не в нашей компетенции». Выходит, кроме Президента России вмешаться больше никто не может.
Вот и обращаемся к вам, уважаемый Дмитрий Анатольевич… Наш проект продуман и рассчитан до мелочей. Себестоимость всего того, что мы предлагаем, как минимум на 30% ниже рыночных цен. А произведённую крестьянином продукцию, наоборот, мы даём в разы больше, чем предлагают перекупщики. Рынок сбыта также продуман, соответствующие договоры заключены. Нужно не так уж и много: дайте возможность беспошлинно ввозить из КНР необходимое оборудование, сельхозтехнику, агрегаты и комплектующие».
Письмо вернулось назад, правда, со штемпелем администрации президента. Обычно письма приходят обратно, если адресат не найден. Выходит, обращаться к президенту – всё равно что обращаться в никуда.