Одним из главных мировых событий минувшего года стали кровавые революции на Ближнем Востоке. Мало того – котёл продолжает кипеть, и если не принять срочных мер, правда, пока никто не понимает, каких именно, то крышку сорвёт. И тут уже точно никому мало не покажется. Что нужно менять в России из-за этих событий? Будет ли война с Ираном? Кому достанется Ливия? На вопросы «АН» отвечает директор Института востоковедения РАН, член-корреспондент РАН, профессор Виталий НАУМКИН.
«Японская опция» для Ирана
– Виталий Вячеславович, американский флот уже находится в непосредственной близости от иранских границ. В Израиле сидят морские пехотинцы США. Да и сам Тель-Авив в открытую говорит о своём желании повоевать. Будет война с Ираном?
– Есть достаточно большое количество людей, которые разрабатывают американо-израильский удар по Ирану. О таких планах говорят сами израильские политики. Но это будет не завоевание, не второй Ирак. На мой взгляд, речь идёт о нанесении мощного бомбового удара, который не уничтожит всего ядерного потенциала Ирана, но «откатит» разработки назад. По оценке экспертов Центра международных и стратегических исследований в Вашингтоне, примерно на 18 месяцев.
– То есть разработки ядерного оружия Ираном ведутся?
– Ядерного оружия как готового изделия у Ирана нет. Категорически. Иран работает над технологиями, которые могли бы позволить создать его в кратчайшие сроки. Но только при принятии политического решения. Это называется «японской опцией». При гипотетическом принятии такого решения в Японии могут создать ядерное оружие за 3–4 месяца. Но создавать его там никто не собирается. Иран тоже хочет встать в ряды технологически развитых государств. В том числе с самообеспечением полного топливного цикла для своих АЭС.
Но есть и политический подтекст. Иран, возможно, хочет сказать: мы видим, что вы делаете с другими странами. Поэтому, если надо, если вы будете продолжать угрожать нашему существованию, мы будем готовы защитить себя ядерным оружием, как это сделала Северная Корея. А пока вы нас не трогаете, мы его и не делаем. В случае нанесения удара по Ирану, я думаю, такое решение Тегераном будет принято.
– Если вдруг ракетно-бомбовый удар будет нанесён, Иран ответит?
– Иран очень осторожное государство. Поэтому в полномасштабную войну он втягиваться не будет. Но он, вероятно, будет вести асимметричную войну. При этом у него есть и идеологический ограничитель. Как мне сказал один из аятолл (это высшее религиозное руководство Ирана), «мы не можем наносить удары по святым местам ислама, в частности – по Иерусалиму. Как после этого попасть в рай?».
Ещё одно обстоятельство: для Ирана всегда главными соперниками были арабские режимы на Аравийском полуострове и суннитские монархии. И противовес им в виде Израиля иметь неплохо. Они могут не любить само Государство Израиль, но к евреям относятся спокойно. Еврейская община в Иране – 25 тысяч.
– То есть большой войны не будет?
– Опасность остаётся. Тем более что войну легко спровоцировать. Есть такие планы у Израиля и у Америки. Но и там есть разумные силы, которые призывают этого не делать.
Три столпа Востока
– Иран заявил, что поможет Сирии как своему союзнику, если против неё будет разыгран ливийский сценарий. А будет ли он разыгран?
– Очень маловероятно. США в предвыборный период нужна легитимизация своего вмешательства. Резолюция Совета Безопасности ООН. В Европе же есть некоторые горячие головы, этакие галльские петухи. Я уверен, что планы замаскированного вмешательства уже разработаны. Пока речь идёт, к примеру, о создании буферной зоны, или «гуманитарных коридоров», на территории Сирии. Якобы для защиты беженцев. И вот туда уже могут войти войска соседних государств, возможно, аравийских монархий, Турции. А потом при малейшей провокации начнётся гражданская война. И вот тогда под предлогом установления мира туда полезут все.
– А позиция России? Мы закрыли глаза на бомбёжки Ливии, можем закрыть и на новые американские «мирные» решения. А через Совбез ООН США протащат любое решение.
– Нет. Не только мы против. Против все страны БРИКС. А это почти половина населения земного шара. Любая резолюция в СБ ООН встретит вето со стороны России и Китая. Но ситуация в Сирии действительно очень сложная. Эта страна на Ближнем Востоке – как кирпичик, который если вынуть, то рухнет всё здание.
Конфликт подавался как восстание несчастных суннитов против правящей верхушки алавитов – шиитской секты, занимающих командные высоты во власти и силовых структурах. Но всё гораздо сложнее. Буквально несколько лет назад многие в Сирии даже не делили себя на алавитов и суннитов. Сейчас население расколото. Примерно 60% поддерживают режим. Другие – в первую очередь сунниты – резко против.
Режим Башара Асада за годы своего правления допустил множество ошибок. Монополизация власти – политической и финансовой – очень узкой группой людей, отсутствие социальных лифтов, жёсткое подавление любого недовольства. И когда началось массовое протестное движение, то последовала неоправданно жестокая реакция со стороны властей. В этот момент к мирным протестам подключились радикальные исламистские элементы, стала использоваться вооружённая борьба с режимом. Что было сразу поддержано Западом, чтобы свалить режим Асада. А некоторые арабские страны увидели в этом возможность ограничить влияние Ирана, союзника Сирии.
– То есть на стороне восставших сейчас две силы?
– Да, и существуют два крыла сопротивления. Политическое и вооружённое – «Свободная армия Сирии» (САС). Первые ещё пытаются оставаться в рамках мирного давления на власть, хотя и разобщены. Вторые же уже ведут настоящую войну против режима. Они получают контрабандное оружие, которое поступает в том числе и через турецкую границу. А в лагерях для беженцев негласно обучают боевиков.
Общая численность САС на конец 2011 года, по западным оценкам, была примерно 10 тысяч человек. Армия Сирии оценивается минимально в 160–200 тысяч. Плюс резерв. Поэтому победить чисто военным путём у восставших не получится. Без вмешательства извне, конечно.
– Но если режим Асада рухнет?
– Я опасаюсь, что тогда начнётся резня. Сунниты будут резать не только алавитов, но и всех, кто их поддерживал. А это в том числе православные христиане. Как нам в такой ситуации реагировать?! Отчасти и поэтому Россия поддерживает режим Асада, но даёт ему внятные сигналы, что надо осуществлять реформы и садиться за стол переговоров. Но если конфликт разрастётся до прямого шиито-суннитского противостояния, то в регионе начнётся такой хаос, что мало всему миру не покажется.
Арабский мир всегда покоился на трёх столпах: Египет, Сирия и Ирак. И сейчас всё эти столпы шатаются.
«Братья-мусульмане» приедут в Кремль?
– В США, в Европе, когда раздували этот пожар, ожидали, что к власти придут исламисты?
– Мне кажется, что Запад ошарашен столь стремительной исламизацией региона. Например, никто не ожидал свержения президента Египта Хосни Мубарака. Конечно, через неправительственные организации Запад способствовал проведению митингов. Но явно рассчитывал, что в парламент в качестве победителей придут либеральные демократы, а не «Братья-мусульмане».
Но в США не считают «Братьев» экстремистами и активно работают с ними. В России они были включены в «чёрный список» экстремистских организаций. Это решение нужно было ещё раньше отменить. Тем более что и президентом Египта может стать представитель «Братьев-мусульман». И с «Братьями» надо конструктивно работать, «брататься». Как это давно делают американцы.
– Да, «Братья-мусульмане» в Кремле – это сильно!
– Такое сложно было себе представить лет десять назад, когда мы обвиняли их в поддержке террористов в Чечне. Но сейчас они выглядят умеренными. В Египте среди победителей есть гораздо более радикальная сила – салафитская партия «Нур», действует и так называемая Исламская группа.
Мне кажется, что новым исламским правительствам североафриканского пояса всё равно придётся сидеть на двух стульях. С одной стороны, подпирает избиратель, которому обещали, что роль ислама в системе управления страной будет возрастать. С другой стороны, нужно считаться с мнением Запада – США, оказывающих стране военно-финансовую помощь, и Европы, с которой она тесно связана по экономическим причинам. Так что Тунис и, наверное, Египет (в котором к тому же велика роль военной корпорации) будут развиваться по достаточно умеренному пути. В Ливии ситуация принципиально другая.
– Представитель «Аль-Каиды» в правительстве, которое победило на натовских штыках. Сюрреализм. А какой сценарий будущего Ливии?
– В Ливии ситуация непредсказуемая. Там сложнейший пирог проблем и сил, которые будут воевать за куски пирога. Она может при определённом развитии событий и развалиться – на Триполитанию (запад), Киренаики (восток) и Феццан (юг). Хотя, конечно, ни арабский мир, ни тем более Запад – для которого это означает полное политическое поражение, постараются этого не допустить. Но ещё будут столкновения между победителями, так как состав «победителей» очень разнородный.
Радикалы будут втягивать Ливию в исламистскую цепочку стран, которая сейчас выстраивается на Ближнем Востоке. Да и внешние силы, как западные, так и арабские, будут воевать за место под солнцем. Так что нельзя исключать ни один сценарий.
– Вы сказали, что для Центральной Азии основные проблемы возникнут после 2014 года, когда НАТО уйдёт из Афганистана. Может быть, нам подружиться с «Талибаном» в такой ситуации?
– Нет, с «Талибаном», конечно, дружить не стоит. Но работать с исламистскими силами на Среднем и Ближнем Востоке просто необходимо. А мы, к сожалению, многое упустили. Хотя и укрепили свои отношения с исламским миром, успешно позиционируем себя как православно-исламская держава. То, что произошло на Ближнем Востоке, конечно, предвидеть было невозможно. Но определённые прогнозы учёные-востоковеды давали.
Арабо-российский сценарий
– А насколько ваши специалисты привлекаются к разработке решений по этому региону?
– Недостаточно. Но мы пытаемся, чтобы нас максимально услышали. Не всегда получается, к сожалению. Тем не менее к нам обращаются по вопросам и внутренней, и внешней политики.
– После возможного возвращения Путина в Кремль внешняя политика изменится, станет более жёсткой?
– Думаю, нет. Будет сохранена общая преемственность, но будут и новые акценты. Они, на мой взгляд, будут связаны не столько с личным мнением Путина, сколько с учётом мнения нашего электората.
– То, что вы перечислили, – многолетняя власть узкого круга людей или одной партии, социальное разделение, отсутствие лифтов, ведь всё это можно увидеть, глядя из вашего окна.
– Отчасти согласен. Уроки из арабских событий надо извлекать и в России.