Ровно два года назад мы писали, как предприниматель из Республики Марий Эл Павел Свинин пытается стать законодателем мод в гусеводстве. Планов у него было громадьё, но всё упиралось в отсутствие оборотных средств. Несмотря на победу его бизнес-проекта в конкурсах Минсельхоза, тогда дело стало за профильным банком, о чём «АН» и написали. Вот и возникла тема – отправиться в Йошкар-Олу и посмотреть, что же у Павла Ивановича в итоге получилось.
Только не спугни!
Встретились с Павлом Свининым, генеральным директором ООО «Птицефабрика Йошкар-Олинская», уже как старые знакомые. В вагоне поезда Москва – Йошкар-Ола. Его совершенно неожиданно «вызвонили» в столицу, в Россельхозбанк. И мы, совершенно случайно оказавшись в одном поезде, поговорили вволю. Сначала о прошлом – как на критическую публикацию отреагировали банкиры. Оказалось, после выхода материала Свинина срочно пригласили в банк и потребовали писать опровержение. Но Павел не впал в истерику, а поинтересовался: «Разве там что-то написано не так, не как есть на самом деле?» Да и какие могут быть опровержения, когда журналист приехал по редакционному заданию, почти всё видел собственными глазами: документы, бизнес-планы, остановленное строительство птичников, «замороженное» оборудование.
И надо отдать должное, гнобить Свинина не стали (сами знаете, банку создать проблемы неугодным заёмщикам проще простого). Просто начали с ним работать строго по правилам, в соответствии с инструкциями и циркулярами. Медленно, но верно. И год назад он таки получил кредит 107 млн. рублей на реконструкцию птицефабрики, закупку и монтаж оборудования. А сейчас остались сущие формальности, чтобы заработала кредитная линия куда более серьёзного уровня – 813 млн. рублей. После новогодней передышки птицеводы ждут первый из четырёх траншей. Главное – не спугнуть поступательное движение.
Даже 107 млн. рублей резко изменили статус хозяйства – маточное поголовье гусей знаменитой линдовской породы, белоснежной и одной из самых крупных среди гусиных «рас», увеличилось с 2009 года втрое – с 4,5 до 13 тыс. голов. Маточное стадо – это производители, гусаки и гусыни. Они дают яйца, которые спустя месяцы превращаются в товарных гусей. Второй бизнес – цыплята-бройлеры – тоже на подъёме. Четыре бройлерных цеха работают на полную мощность.
Пушкинские ручки
Попал на утреннюю ежедневную планёрку у заместителя по производству. Послушать – кругом проблемы: «Вода подмерзает, жмых везут, по гороху только договариваемся…» Присмотрелся – новые лица. Зоотехник Владимир Панов, выпускник Московской государственной академии ветеринарной медицины и биотехнологии им. К.И. Скрябина, выбрал хозяйство с перспективой на будущее. Его в столице уговаривали поступать в аспирантуру, но он предпочёл синицу (или гуся?) в руках: обещают жильё, работа интересная, и Свинин подзуживает – занимайся наукой, выводи породу, вот тебе и диссертация. В таких хозяйствах за генетикой требуется глаз да глаз – каждые четыре года родительское стадо должно полностью обновляться. Иначе – вырождение и брак. На мясо, по утверждению специалистов, выгоднее производить гибрид с примесью других пород – птица сильная, не болеет. Но и сохранять чистоту линии родителей-производителей.
Всё организовано: помёт складируется и весной-осенью продаётся сельхозпроизводителям на удобрение по 1000 руб. за КамАЗ. Кишки фасуют и замораживают в мешки по 15 кг, для зверофермы. Пух и перо забирает покупатель из Казани (как здесь говорят «из Татарии»). Он выжил прежнего покупателя – белоруса: дал цену выше. К летней линьке пообещал привезти «бильную машину» – живой гусь проходит через её колотушки и вентиляторы, которые отсасывают пух и перо в специальные ёмкости. А вот с тушки товарного гуся пух-перо собрать трудно – ручной труд. Спинка обдирается легко, грудь сложнее – пальчиками и ножичком. Горячая воскомасса, в которую окунают тушки, чтобы потом охладить в холодной воде и отодрать пух, как липучкой, крупные перья не вырывает. Их называют «пушкинскими ручками» – сразу вспоминаешь, чем писали письма наши предки.
Свинина для иудеев и мусульман
В ноябре промелькнуло интересное сообщение – в Испании вывели породу гусей, имеющих вкус… свинины. Это заинтересовало в первую очередь израильтян: а вдруг у ортодоксальных евреев появилась реальная возможность разнообразить стол и узнать запретный вкус? Главный ашкеназский раввин Израиля Йона Мецгер поручил трём европейским поварам-неевреям приготовить и продегустировать «свино-гуся». Получив подтверждение, после недолгих раздумий, раввин признал блюда из чудо-гусятины кошерными.
Курс на халяль?
На Йошкар-Олинской птицефабрике регулярно появляются представители мусульманских общин. Был даже бизнесмен одной из арабских стран с предложением выпускать «под заказ», на экспорт, халяльную продукцию – хотел пока недостижимые 200 тонн гусиного мяса в месяц. В будущем, по мере развития, и такие объёмы можно будет осилить. Зря, что ли, в
XVIII–XIX веках Россия была главным поставщиком гусей в Европу? А в XXI веке открываются новые рынки, гусятина способна разнообразить меню жителей стран, где свинина под запретом.
Требования к забою по правилам для кошерной (для иудеев), или халяльной, продукции повышает трудоёмкость и цену – никакого оглушения или электрошока, требуется обязательно резать, да так, чтобы тушка полностью теряла кровь, потом обязательно положить её в соль для удаления остатков – соль вытягивает из продуктов влагу. Кипяток для ощипа использовать нельзя, кровь сворачивается. Процедуру убоя для кошерного стола осуществляет раввин. Халяльное мясо получается практически так же, только процесс осуществляет правоверный мусульманин – он должен, читая молитву, освятить действие, успокоить животное, убить быстро, остроотточенным ножом, по возможности безболезненно.
Объясняются эти правила просто: во времена отсутствия холодильников в жарких странах было важно, чтобы кровь как можно скорее покинула тушу животного – кровь является благоприятной средой для развития болезнетворных бактерий. По правилам забой не должны видеть другие животные – при стрессе выделяются эндорфины, а они заметно влияют на вкус и качество продукта. К слову, в исламских государствах чистота и стерильность мест переработки мяса выше общемировых стандартов. У нас в стране существует центр сертификации халяль-продукции при Совете муфтиев России. Считается, что отечественные санитарные нормы в целом, исключая ритуальную часть, соответствуют нормам халяля. Марийские гусеводы готовы выпускать халяльную продукцию, тем более что в соседних Башкирии и Татарстане многочисленное мусульманское население всё больше соблюдает правила ислама.
Переходим на дрова
Переработать эту птицу, довести её до товарной кондиции совсем непросто. Самая муторная операция – ощип. Для начала тушку требуется ошпарить в кипятке, иначе от оперения трудно избавиться. Операция приносила сплошной убыток: подогрев воды в котле обходился в 107 тыс. рублей ежемесячно. Помудрили и купили за 105 тыс. руб. паровой котёл, который можно топить дровами – «назло» энергосбытовой компании. Котёл окупился за месяц, а дров в хозяйстве хватит на долгие годы.
Семимильными шагами
Зачем, спрашивается, лезть в долги, когда и так всё вроде бы замечательно? Свинин, бизнесмен новой формации, хорошо понимает – на свои, кровно заработанные быстро создать современную, высокотехнологичную и высокорентабельную «индустрию» птицеводства нереально. Потребуются десятилетия упорного труда, откладывание копеечка к копеечке: это на забор, это на водопровод… Для того и существуют кредитные организации, чтобы у реального сектора была возможность совершить рывок, а вовсе не для приобретения «Бентли» и вилл на испанских или французских берегах:
– Да, развиваемся. Но хочется не ползти к успеху со скоростью улитки, а двигаться вперёд семимильными шагами. На кредитные средства мы быстро завершим реконструкцию, построим 20 новых птичников. Через два года выйдем на производство мяса цыплят в объёме 13 тысяч тонн в год, гусей – 1700 тонн.
– А мы проверим, раз уж такой цикл пошёл, «двухлетка»!
– К слову, на такое количество гусятины линдовской породы никто в стране не замахивался. Есть в Ростовской области хозяйство, которое по валу нашу цифру перешибёт, но у них разнородное стадо, а мясо по вкусовым качествам у каждой «масти» сильно разнится.
Будут семимильные шаги, добавятся к существующим 130 дополнительно 200 новых рабочих мест. В деревне Ким, по соседству с птицефабрикой, уже отведён участок 3,3 га под строительство первых 29 домов для работников. Место замечательное, бывший посёлок офицеров-ракетчиков, даже канализация централизованная.
– В 2003 году, – смеётся Свинин, – все ухмылялись, когда я голые стены птицефабрики выкупал. Сейчас прочно обосновались в десятке ведущих сельхозпроизводителей республики.
«Грязных не снимайте!» – волнуется главный зоотехник с 35-летним стажем Нина Кузьмина. А грязных и не видно в этом море гусиных голов, белоснежная масса при появлении чужака волнуется и отступает. Сделать снимки проблема – «сторожевые» гуси заставляют стадо держать дистанцию метров 5–10 от фотографа. Их стараниями лапчатая толпа всё время оказывается спиной к объективу. Гвалт стоит несусветный – перекричать не получится. Но, зная вредный нрав домашних деревенских гусей, это и к лучшему – никто тебя не атакует, не норовит больно ущипнуть. В стаде они почти дикие, доверяют только лошади, что корм подвозит, и людям, что их кормят. Кузьмина, с гордостью поглядывая на питомцев, добавляет:
– Гуси самые умные среди домашней птицы. Им пару раз дорогу на пастбище покажешь, потом они сами туда топают. Под присмотром, конечно. Красавцы! А раньше они были ещё крупнее, тяжелее, выше, вот такие (показывает на себе – почти по плечо). Будет всё нормально, и у нас материнское стадо приобретёт гренадерские кондиции.
Такие гиганты в стандартной духовке не поместятся. Потому забой товарных птиц осуществляют при живом весе 4–5 кг.
Спросил – почему сами не коптите гусей, это же деликатес? Оказалось, требуется лицензия, один коптильный шкаф тянет на полмиллиона. А вялить ещё сложнее. Но идея витает в воздухе. Как и производство паштета из гусиной печени. Не сомневайтесь – если Свинин за это возьмётся, то копчёный гусь и до Москвы дойдёт.