В Музее кочевой культуры в Москве прошла презентация авторского проекта Владимира Пуя «Кочевники Восточной Чукотки. XXI век», фильм первый «Кочевка».
Если бы не создатели музея, влюбленные во все, что связано с миром коренных народов, – фильм не получился бы таким красивым. Еще не познакомившись с неуемным чукчей лично, но прослышав о его увлечении документальной съемкой и фотографией, директор московского кочевого ковчега этнограф и путешественник Константин Куксин решил поддержать творческий порыв тундровика, отправил со знакомыми на Чукотку свою профессиональную технику. Потом пригласил в столицу, помог смонтировать фильм и выпустить его на DVD. «Москвичи – удивительно добрые и порядочные люди», – с полным правом утверждает Владимир Пуя. Автор документальной ленты – потомственный оленевод, главный инженер-механик МУСХП «Возрождение». Его кинорассказ представляет каждодневный труд оленеводческой бригады №3 из хозяйства «Заполярье» как захватывающее действие, которое разворачивается на фоне бескрайних просторов Нешканской тундры. Свой фильм Владимир снимал о мужественных и свободных соплеменниках, живущих в согласии с природой, и не желающих иной – праздной, удобной, но такой душной оседлой жизни. Смотришь его и невольно обращаешь внимание на десятки, казалось бы, второстепенных деталей, в которых нет романтики и динамики кочевки. Но именно через них открываешь особый тундровый уклад, проникаешься вековой мудростью свободолюбивых кочевников. Да что там! Это же потрясающе интересно узнать: сколько может длиться на Чукотке метель, как выглядит походный завтрак оленевода или приметить особенности воспитания маленьких чукчей. После премьеры «НА» расспросил Владимира Пуя-среднего о некоторых национальных акцентах чукотского быта.
Старое доброе
– Почему для первой части своего проекта в качестве сюжета вы выбрали именно кочевку?
– У Тана-Богораза (Богораз Владимир Германович; псевдонимы Н.А. Тан, В.Г. Тан – выдающийся российский северовед, этнограф, лингвист, специалист по чукчам и другим палеоазиатским народам. – Здесь и далее прим. ред.) первая книга четырехтомника «Чукчи» посвящена материальной культуре. И я пошел его тропой…
Жилище, утварь, одежда. Технологии кочевки самодостаточны. Технология изготовления яранги – искусство. Ученые до сих пор изучают каркас нашего «мобильного» дома. Куполообразный остов делается из строго определенного количества деталей, точных по толщине балок. Все рассчитано до мельчайших тонкостей.
– К слову, когда смотришь ваш фильм, замечаешь, что деревьев-то у вас в тундре просто совсем нет. Где же берете материал?
– Раньше дерево брали на территории Южной Чукотки около реки Анадырь, где начинается лесотундра. И северные чукчи ходили туда за несколько тысяч километров, чтобы закупать или самим заготавливать.
– И сколько времени займет такой поход?
– Ну, отправлялись в путь в октябре, а доходили к февралю. Не торопились. Не спеша гнали свои стада. С севера, северо-востока от приморских чукчей приносили кожаные ремни из моржовых шкур.
– Они более эластичные?
– Да, и намного прочнее, долговечнее оленьей кожи. Из западных областей везли клык моржа, костяные изделия. Туда же – на юг Чукотки – поступали товары из Якутии, с Колымы. И в лесотундре проходило несколько ярмарок.
– Вы употребляете прошедшее время. Сейчас уже все не так?
– Сейчас нет. Советская власть разрушила оленеводство – стройную, веками отлаженную систему. Полностью разрушила, до основания. Разбили Чукотку на районы, в каждом районе – несколько поселков. И каждую оленеводческую бригаду приписали к поселку, запретили свободно двигаться.
Круговорот шкур в яранге
– Вернемся к совершенному жилищу чукчей. Меховой купол тоже имеет свои секреты?
– Это зимние оленьи шкуры, коротко постриженные специальным ножом. Сантиметра полтора ворса оставляется. Но шкура не сразу попадает в покрывало. Сначала, еще не выделанная, она используется в качестве постели. Через год разминается, и ее выделывают и пускают на покрытие полога. (Полог внутри яранги – прямоугольное помещение из шкур длиной около двух метров и высотой – полтора. В нем спят, предварительно прогрев.) После того как шкура немного износится, ее вырезают и помещают на верхушку ретэма (верхнее покрывало яранги, натягиваемое на деревянный каркас). А затем по мере потери ворса шкура опускается все ниже и ниже.
А по поводу теплоизоляционных возможностей ретэма у меня есть анекдот. Выходит на связь яранга с центральной усадьбой поселка. Из поселка спрашивают: «Какая у вас сейчас температура?» – « Да где-то -25». – «А по прогнозам -45 должно быть!» – «Так это ж на улице!»
То есть толщина шкур около сантиметра, а двадцать градусов разница! И без особых усилий. А в пологе, где еще четыре сантиметра шкуры, – уже плюс двадцать. Не знаю, есть ли еще какой-нибудь материал столь же долговечный и достаточно дешевый в эксплуатации, чтобы давал такую разницу температур. Используется тысячелетиями и до сих пор еще не изобрели ничего лучшего. Есть, конечно, космические материалы. Но и цена у них тоже космическая!
– А что особенного в ваших нартах? В фильме видно, что их используют и для транспортировки грузов, и для построения загона для оленей – кораля…
– Ненцы и ханты кочуют круглый год. Я даже снимал, как они перемещаются летом по траве. На Чукотке местность очень кочкастая и каменистая. Пользоваться нартами летом невозможно. Иначе через километр камней лишишься полозьев. Это принципиальное отличие кочевых технологий чукчей от других коренных народов – летом мы пешком уходим со стадами на север, оставляя яранги где-то в средней части своих пастбищ. А нарты используем только по снегу – осенью, зимой.
Соединяются детали нарт гибко и упруго. Тем, которые вы видите в фильме, несколько десятков лет. Хотя, безусловно, какие-то детали менялись на новые. У нас все легко заменяемое и делается из подручных материалов. Лежит рог оленя – оленеводы подберут. Плавник – принесенное водой дерево – по берегам рек и на море аккуратно собирают. И все в хозяйстве используют.
– А как у оленевода выглядит походный ящик с инструментами?
– Чуть-чуть побогаче, чем у хорошего слесаря, плотника и столяра, вместе взятых (улыбается). Там есть ножи для фигурной резьбы по дереву, есть ручные дрели, рубанки, фуганки, стамески плюс слесарные инструменты. В основном все ручное. Только недавно в некоторых бригадах перешли на электроинструменты, потому что обзавелись генераторами.
– Вы упомянули о ножах для резьбы. Для функциональной?
– Да, декоративной резьбой у нас занимаются очень редко. В полозьях должны быть фигурные такие пазы. Обычным ножом их достаточно сложно сделать.
Фактор экипажа
– В оленеводческой бригаде человек тринадцать – пятнадцать. Это обычно родственники? Или просто люди, которые договорились вместе работать?
– Сейчас, как правило, это уже не родственники. Хотя в одной яранге могут жить несколько родственных семей.
– А как же собираются в бригады? Ведь долго вместе путешествовать по тундре – это словно быть на субмарине…
– Да, бригада – это экипаж. Во времена советской власти, когда порушили привычную систему, начали придумывать новые принципы комплектования. Зоотехники и директора распределяли оленеводов на работу. И очень часто происходила ротация рабочих сил. Получалось, что бригадир был вынужден работать порой с совершенно случайными людьми. Но приспосабливались, оставались вместе те, кто срабатывался.
Обычно половина бригады – это постоянный состав, десятилетиями работающий вместе. Другая – нанятые работники. Через несколько лет, если они устраивают старожилов, их могут оставить в бригаде. Но ротация в тундре колоссальная. Не каждый согласен так жить, не каждый сможет – физически, морально, эмоционально там очень трудно.
– А что вспоминает человек, детство которого прошло в тундре?
– Ярангу, полог, праздник молодого оленя. Молодых телят приходится забивать на шкуры. И у важенок через несколько дней вымя становится очень надутым. Оленеводы их доят. Один раз. Оленье молоко бывает только раз в году! И дают его в основном детям как лакомство. Описать его вкус сложно, терпковатый такой, нежный, жирный.