Как говаривал легендарный замгенпрокурора СССР Виктор Найденов, раскрутивший наиболее резонансные уголовные дела против номенклатурных коррупционеров позднебрежневской поры, для высокопоставленных преступников самая лучшая прокуратура та, что активно работает, но им не мешает. А если начинает мешать, добавлял Виктор Васильевич, ее тотчас обвиняют в недостатке активности. Горькая максима Найденова не потускнела и за тридцать лет: разве что теперь «мешающих» прокуроров пытаются усмирить дежурными обвинениями в коррупции, считает прокурор Псковской области Тимур КЕБЕКОВ.
Игра на выбывание
– Резонансный скандал вокруг подмосковных прокуроров, обвиненных в связях с игорным бизнесом, нанес мощный удар по репутации правоохранительной системы в целом. Ощущаете ли вы отголоски этого скандала в Вашей деятельности?
– Во-первых, прежде чем рассуждать, кто с кем связан, нужно дождаться обвинительного приговора, вступившего в законную силу. Во-вторых, Подмосковье – лишь один из регионов, пусть и один из самых крупных. То, что произошло там, – отнюдь не повод ставить клеймо на всех и вся. В нашем регионе тоже были попытки организовать незаконную игорную деятельность. Но они были пресечены на корню. Только в этом году местные правоохранители с участием прокуратуры изъяли около 1,5 тыс. единиц игрового оборудования.
Гораздо хуже, что подмосковный скандал используется как сигнал к атаке на здоровые, незатронутые коррупцией звенья надзорной системы. Искусственно превращается в повод для политической дискредитации прокуратуры как ключевого правоохранительного института. В нашей системе масштабы и темпы горизонтальной ротации руководителей на местах в течение последнего десятилетия и до самого последнего времени были гораздо выше, чем в других правоохранительных органах. Среди прокуроров субъектов Федерации достаточно много «варягов», переведенных из других регионов. Профессионалы, не имеющие тесных связей с истеблишментом «региона назначения», они нередко входят в жесткий клинч с местными «авторитетными предпринимателями», с чиновниками различных уровней – организаторами коррупционных преступлений. Прокуроров-«варягов» не любят. Прежде всего именно они оказываются в эпицентре местечковой «игры на выбывание».
– То есть это как раз Ваш случай?
– Похоже. Я возглавил прокуратуру Псковской области в 2007 году, до этого был заместителем прокурора Ростовской области. Не мне давать оценку моей работе. Но по целому ряду ключевых направлений надзорной деятельности наша прокуратура отнюдь не на плохом счету. Так что отголоски ощущаю. В том числе и в виде повышенного внимания заинтересованных лиц к моему имущественному положению.
Служебное жилье: живешь, пока служишь
– Речь идет о недвижимости?
– Объекты жилой недвижимости, владение которыми приписывается мне и моим коллегам, являются федеральной собственностью, находятся на балансе прокуратуры области и включены в реестр федерального имущества. Кстати, если бы к нам хоть раз начиная с 2008 года обратились с просьбой пояснить статус этих объектов, мы бы дали на этот счет соответствующую информацию. Тем более что в соответствии с Указом Президента от 18.05.2009 №559 эти сведения размещаются на официальном сайте прокуратуры Псковской области.
– А могут ли такие объекты недвижимости, отнесенные к служебной, быть приватизированы теми, у кого находятся в пользовании?
– В соответствии с действующим законодательством – не могут по определению. Это служебное жилье, оно полагается прокурорам по закону. Попутно замечу, что федеральным законодательством, в том числе законом «О прокуратуре РФ», не запрещается иметь родственников в сфере бизнеса, владеть на законных основаниях земельными участками и другой недвижимостью. И даже наличие у родственников судимостей не загораживает дорогу в прокуратуру.
Правильные ответы
– По каким критериям судят о работе областной прокуратуры?
– Прежде всего по тем, что отражают результативность борьбы с преступностью. С 2007 по 2010 год число регистрируемых в нашей области преступлений сократилось более чем на четверть. По таким тяжким преступлениям, как убийства – на 39%. По грабежам – на 47%, по разбоям – на 37%. В расчете на 100 тысяч населения общее количество преступлений у нас снизилось на четверть, в том числе по тяжким и особо тяжким. То есть у нас динамика существенно лучше, чем во многих других регионах. За этими сухими цифрами – каждодневный труд не только работников прокуратуры, но и всех правоохранителей области. При этом с 2007 года почти на треть выросло ежегодное число обращений граждан в прокуратуру. Это свидетельствует о доверии к органам прокуратуры со стороны прежде всего простых граждан.
Мы сумели обрубить щупальца оргпреступным формированиям в городе Великие Луки, что промышляли рэкетом и торговлей наркотиками. В прошлом и текущем годах мы с коллегами – руководителями УВД И УФСБ по Псковской области многократно встречались с тамошними предпринимателями. В этих встречах принимал участие и губернатор области. Бизнесмены нам поверили, помогли вскрыть факты вымогательства со стороны местных ОПГ. До недавнего времени этот город слыл криминальной столицей области: грабежи, разбой, умышленные поджоги, уличная преступность... Сегодня мы вошли в завершающую стадию декриминализации города. Продолжаем аналогичную работу и в Пскове, где ситуация с преступностью также далека от благополучной.
– Вы привели на несколько ключевых должностей в областной прокуратуре своих сослуживцев по Ростову. Это было неизбежно?
– Думаю, да. Нужно было влить в коллектив «свежую кровь», разогнать рутину. Помню, в 2007 году суд признал не соответствующими федеральному законодательству положения закона области, обязывавшие отпускать лекарства определенным льготным категориям населения за плату. Каково было изумление некоторых прокуроров-старожилов, когда в январе 2008 года за длительное неисполнение этого судебного решения я внес два акта прокурорского реагирования – губернатору области и председателю областного собрания депутатов. Первому я разъяснил порядок досрочного прекращения полномочий губернатора Президентом по мотивам утраты доверия за длительное неисполнение федерального законодательства. Второму – порядок роспуска регионального парламента по тем же причинам.
– И какой же был эффект?
– Ожидаемый. Незаконные нормативные акты были приведены в соответствие с федеральным законодательством, ущемленные права граждан восстановлены. Столь же жестко мы действовали и в сфере ЖКХ, воспрепятствовав управляющим компаниям Пскова выставить гражданам так называемую тринадцатую квитанцию за 2010 год. Вообще с 2007 года у нас более чем вдвое выросло число выявленных нарушений законов в самых различных сферах, втрое – количество мер прокурорского реагирования.
Дело не в фамилиях
– Один из Ваших оппонентов назвал освобождение заложниц в колонии строгого режима в пос. Середка Псковской области 27 мая, в котором Вы участвовали, PR-акцией.
– Пусть это останется на его совести. Насколько серьезной была та ситуация, лучше спросить у заложниц – работниц медсанчасти и у бойцов спецназа «Зубр» ФСИН России. И еще у моих коллег из других правоохранительных органов, которые также хотели идти на переговоры с преступниками. Не их вина, что осужденные пожелали разговаривать именно со мной. Мы сделали все, чтобы избежать жертв. Это была наша главная задача, которую мы совместными усилиями решили. Кстати, это дело в ближайшее время будет направлено в суд.
– И последний вопрос: кто же все-таки ваши недруги в областной элите?
– Мы в отличие от наших оппонентов свято чтим презумпцию невиновности. Всему свое время. Нам еще необходимо завершить расследование ряда уголовных дел и прокурорских проверок. Да дело и не в фамилиях. Главное – это люди, которые боятся возмездия за совершенные и совершаемые ими преступления. Мы делаем все для того, чтобы наказания за эти преступления стали неотвратимыми.