Прохоров - декоратор политического муляжа

Как и подобает хорошо отрефлексированным офисным хомячкам, массовые информаторы принялись с огромным удовольствием грызть подброшенную дозу корма под лейблом «Прохоров». Попискивая от удовольствия, они набивают животики и - как обычно - будут делать это до тошноты.

Прохоров сказал то, Прохоров сказал се, Прохоров сказал, что не ходил на самый верх за советом насчет «Правого дела», Прохоров не просто ходил, но получал указания и конечное благословение от тандема - весь этот мусор не имеет никакого отношения к истинной - увы, грубой и незамысловатой - сути вещей.

А суть такова: Прохоров вступает в предопределенную ему ипостась. И на его месте мог быть в принципе кто угодно, но оказался именно он. Ибо именно ему уготована роль Америго Бонасеры.

За что я обожаю классику, так это за то, что простое обычное внимательное чтение ее и перечитывание открывает совершенно шикарные перспективы. Дает широчайшие возможности понимать все, не заморачиваясь на усилия нынешних мастеров запудривания мозгов (кстати, абсолютно утративших секреты мастерства и работающих крайне топорно и неискусно).

К сожалению, по последним данным самая издаваемая, а следовательно читаемая сегодня в России литература принадлежит отнюдь не перу талантливейших и гениальных классиков, а писательницам детективных историй для умственно не обремененных домохозяек, параллельно любящих собачек и кулинарные рецепты. Но все-таки бессмертное творение Марио Пьюзо пока остается вплетенным в нить сей издательской вакханалии, а потому мы не безнадежны.

Пьюзо в своем «Крестном отце» предвидел многое, гиперактуальное для нынешней жизни нашей страны. Не он один, конечно, но в данном конкретном случае, он угадал и Прохорова.
Объясняющий подоплеку происходящего с баскетбольным олигархом роман, напомню, начинается именно с эпизода, в коем плотно представлен Бонасера, владелец похоронного бюро, весьма преуспевший в своем бизнесе обряжания покойников в последний путь. Бонасера не хочет дружить с Вито Корлеоне, он побаивается его, однако, увы, вынужден обратиться к нему в поисках справедливости.

Дон ласково и иронично пеняет ему на это нежелание подружиться, но поскольку в день свадьбы своей дочери никому отказать не может, преподносит Бонасере искомую справедливость в качестве подарка. С одним маленьким условием: Вито,  в свою очередь, рассчитывает на ответную услугу. Нет, не прямо сейчас, а когда придет время. И не факт, что оно придет, но тем не менее. Что, в общем-то, согласитесь, справедливо. Бонасера горько раскаивается в содеянном, но время вспять не повернешь.

Какой подарок получил от донов наш Америго можно с определенной долей вероятности догадываться. Заокеанский баскетбольный клуб, точнее, денежки не его приобретение, или еще что-то - не имеет значения. Что-то получил. Как и многие. В легенду о честном накоплении капитала путем круглосуточного труда в поте лица верят немногие.

Корил ли Прохоров себя за то принятие даров, боялся ли он этих «данайцев» - неизвестно и еще менее важно. Важна неизбежность возникновения ответной услуги. У дона Корлеоне убили старшего сына Сони, изрешетив пулями до полного безобразия. И Вито идет к своему старому другу Бонасере за компенсацией. «Видишь, во что они превратили моего мальчика?»- горестно вопрошает дон Бонасеру. И просит применить все свое искусство, чтобы мать не видела его в гробу таким страшным. И Америго, дрожа от страха перед реальным возмездием соперничающих семейств, приступает к исполнению воли дона. Расплачивается за некогда оказанную ему услугу.

Бонасере-Прохорову доставили на каталке изрешеченный труп карликовой партии. Обезображенный до полного неприличия. Большинство дырок - от густых очередей элементарного, однако очень надежного в качестве оружия уничтожения, обычного недоверия. Еще часть пулевых отверстий - реакция на то, что труп успел наделать во время своих конвульсивных движений.

Дело в том, что Сони до привоза в деликатную фирму Бонасеры был живым человеком. А «подарок» Прохорову никогда живым не был. Этот муляж, Франкенштейн появился искусственно в руках мало смыслящих в таком деле работников. Они гальванизировали его из всех сил, но как только стоило сей конструкции проделать движение, долженствующее напоминать о ее, конструкции жизнеспособности, как какой-нибудь растяпа какой-нибудь своей глупостью опрокидывал уродца навзничь.  

Между тем, без упомянутого Франкенштейна донам всех мастей - никуда. И вот тут-то вспоминается Прохоров. И Прохоров, выпив чашечку кофе, облачившись в строгий черный костюм, черные же носки и туфли, в безукоризненно белую рубашку и траурных тонов галстук, прополоскав рот зубным эликсиром, улыбается и… В ближайшее время приступает к работе.
В его арсенале масса химикатов, притираний, баночек с белилами и румянами, благовонных смол и прочих необходимых для бальзамирования и придания мертвечине благолепного вида.

… Вот так, дорогие друзья. И не надо о Ё-мобилях. Или там самостоятельной игре. В ожидании, когда дон потребует ответной услуги, Бонасера никаких неосторожных шагов не делал. А наш Америго уже прославился 60-часовой рабочей неделей. Поэтому пусть готовит «тело» и не о чем больше не мечтает.

И еще. Бонасера в романе прекрасно справился с поставлено задачей. Сонни был как живой, только спящий. Получится ли у Прохорова повторить такой трюк - большой вопрос…. Все же, он в этом деликатном бизнесе не такой маститый профессионал.