Любого сегодня в России спроси, что такое Масленица, и все от мала до велика заулыбаются, вспомнят о блинах, о масленичном чучеле, о катании с горок, о песнях-хороводах... Почему именно этот удивительный праздник, чудом сохранившийся в своей целостности, дошел до нас из такой глубокой древности?
Потому что радоваться приходу весны в краях, где климат так суров, где зимы длинны и темны, – совершенно естественно и понятно. И не запретили поэтому языческую Масленицу православные священники. Адаптировали в церковный календарь, нашли компромисс: передвинули Комоедицу с «закрепленного» солнечным календарем весеннего равноденствия на более ранние сроки – неделю перед Великим постом и Прощеное воскресенье.
Весну отомкнути, зиму замыкати
Как только Масленицу в народе не называли! «Катяриса», «бряхуха», «ясочка», «кривошейка», «покургузка», «канадуха», «перепелочка», «гостюшка дорогая»... А еще Масленица – «обманяка». Обещала, что гулять ее – не перегулять, а на деле посту семь недель, масляной – одна.
Готовиться к празднику начинали загодя. За две недели «приманивали» – разжигали костры по улицам. Хозяйки торопились убрать дом, достать из сундуков наряды. Мужики в город на ярмарку отправлялись. А с ярмарки угощения на Масленицу везли. Ребятишки со старыми лаптями выбегали на дорогу, спрашивали: «Везешь Масленицу?» И попробуй ответить «нет» – забросают лаптями-то!
А как начиналась праздничная неделя, тут уж будь добр, мал ты, велик, хвор ли, здоров, а «Хоть с себя что заложи, но Маслену проводи!». Весну ведь всеми силами приблизить хочется. Потому славили Солнце Красное, славили победу света над тьмой. «Скричим Масленицу!» – говорили в народе. Именно «скричим» – не «споем». Потому что масленичные заклички – не просто песенки, а элементы магического масленичного обряда. И с горы, с холма, чтобы далеко было слышно, кричали-гукали женщины на Масленой неделе особыми, пронзительными, «птичьими голосами»:
Агу, весна! Агу, красна! Пошто ты нам принесла? Старым бабкам по блиночку, а девочкам по веночку, малым деткам по яичку! У-у-у!
А птицы с юга несли на крыльях весну-красну:
Летел кулик из-за моря, принес кулик девять ключей – пустить росу, отмыкать весну, тепло летичко.
Плясали на Масленицу не просто веселья ради. По земле нужно было потопать, попрыгать так, чтобы она откликнулась и ожила. Да и огонь – очищающий, яростный, горячий – тоже не из баловства. В нем сгорали темные силы, старая жизнь уходила, а новая начало брала. Столб с колесом, на который самые сильные и ловкие парни взбирались, костер из колес – все это символы возрождения солнца.
Две сережки,два кольца, целуй, девка, молодца!
Много масленичных обрядов было связано с молодоженами. Женихов припевали к невестам:
Перепну я речушку, перепну я быструю,
Загоню я лебедя, лебедя с лебедкою,
Лебядин Иванушка, беленький Васильевич,
Лебедка Катеринушка, белая Николаевна…
Пропоют рядом два имени, заставят парня с девкой «сквозь строй» пройти, вот уже и деваться некуда, назвали прилюдно парой, значит, сватать надо.
А если парень или девка уже в пору вошли, но никак не остепенятся, если за прошедший год парень не женился, а девка сватам отказала, и наказать могли. Привесить к ноге гнилую палку, кусок бревна, колодку для обуви... Тут уж или носи ее людям на смех, или откупайся.
Если юноше мил кто, а признаться в своих симпатиях он не решается, Масленица – самое время, чтобы это сделать. Для того придуманы поцелуйные игры, где уж хочешь не хочешь, а просто полагается девушек обнимать и целовать. Игр таких было множество: «Скомарек идет по улице», «Шла Матрешка по дорожке», «Я на бочке сижу...», «Женитьба бахаря»...
Все на Масленицу было нацелено на то, чтобы семьи складывались, чтобы род людской на земле продолжался.
Мы садилися все вместе, упороли блинов двести...
Объедаться на Масленицу не считалось грехом. Пусть мяса нельзя, зато блины, сметану, рыбу, сладости всякие – от пуза! Масленичное обжорство – все та же магия будущего плодородия. Как будешь сыт в Масленицу, так будешь сыт весь год.
И какая Масленица без блинов? Масленица идет – блин да мед несет. Почему-то в последнее время закрепилось представление, что блин – символ солнца. Нет же! Блин – традиционная славянская поминальная трапеза. По церковному календарю, перед Масленицей следует родительская суббота. В этот день поминают усопших. А в соответствии с дохристианскими традициями блинами и медом «угощали» духов предков. Первый блин не «комом», а «комам». И название-то у праздника когда-то было Комоедица. Комы – лесные духи, медведи, которые весной просыпаются от спячки. Их-то и нужно в первую очередь задобрить, угостить блинком, чтобы после долгого сна не очень свирепствовали. А потом и самим за стол садиться.
Как известно, блины да поцелуи счета не любят. Да, бывает, что и переберешь с угощением. А как не перебрать, когда такое изобилие, что глаза разбегаются! Как с понедельника хозяйка первую стопку блинов на стол поставила, так до воскресенья они не переводятся. И пшеничные, и гречишные, и ячменные, и овсяные, и ржаные… Да что там, делали и манные блины, и пшенные, и даже картофельные. Запивать блины принято было пивом, сбитнем и, конечно, чаем.
Закипела битва, битва беспощадна...
Зима без боя не уходит. Держится до последнего, зовет на помощь силы темные, холодные. Потому в одних деревнях шутейные снежные городки строили, штурмовали. Чучелко Масленицы у «сил зимы» отбивали. В Сибири вообще целые крепости из снега и льда возводили. «Силы зимы» наступали с метлами, защитники осыпали их градом снежков. Войском весны командовал Воевода-Атаман. Ему доставалось особенно: иной раз могли и в проруби искупать. В южных российских землях, где на крепость снега не наскребешь, в казачьих станицах собирались девчата, вставали целой командой на скамью, палки наизготовку, а на них оравой – молодые казаки. «Кавалерия» верхом на «конях» атаковала девичий «городок». Но казачки себя в обиду не давали – отбивались палками. Зато уж если нападавший в «городок» врывался – всех девок мог перецеловать.
Молоко горит! Масло горит! Прощай, Масленка!
Масленка, или чучелко, – один из основных символов праздника. Сделать его могли из снопа или сбить деревянную крестовину и намотать на нее солому. Сверху надевали балахон, нахлобучивали голову, набитую сеном или ветошью, повязывали платком. Лица не рисовали, чтобы не «одушевлять» куклу. Старались сделать чучелко непонятным: то ли баба это, то ли мужик. «Нездешний», нечеловеческий образ. Всю неделю Масленица принимала участие в праздновании. А в воскресенье с каждого двора приносили по полену, собирали и старье разное, чтобы и оно в очищающем огне сгорело. Вся деревня сходилась посмотреть, как Масленка сгорит. В костер кидали недоеденные блины, а детям говорили: «Не будет больше блинов, молочка, маслица – все сгорело! Потерпите до Пасхи». А сами дети кричали: «Чучело, чучело! Поднимися выше! Покажи нам, чучело, что горит на крыше! С красным гребешком, с желтым хохолком, поднимись высоко, протянись далеко!» Взрослые подхватывали: «Масленица, обманщица, обманула-провела, нагуляться не дала. Уходи, зима, ко сну, призывай весну!»