Осенний Единый день голосования в этом году выпал на редкую дату – 10.10.10. О том, как прошли выборы, «Аргументы неделi» решили выяснить у самого информированного человека – председателя Центральной избирательной комиссии (ЦИК) В. ЧУРОВА.
- Владимир Евгеньевич, прежде всего я хочу сказать вам спасибо за то, что нашли время для интервью.
– Вы знаете, в этих стенах существует правило – здесь никогда не благодарят.
– Почему?
– Это связано с нашим независимым статусом. Мы должны быть равно приближены ко всем политическим силам и движениям. Если какая-то одна партия нас похвалит, другим будет обидно, что они этого не сделали (улыбается).
– Вы только что вернулись с выборов из Дагестана. Говорят, поехали туда без охраны. Стоило ли так рисковать? Тем более недавно в Новолакском районе был убит председатель территориальной избирательной комиссии.
– У меня вообще нет охраны. В Махачкалу я приехал на машине, посетив до этого Ставрополь и Элисту. В Дагестане мне на самом деле дали охрану. Это был вынужденный шаг. Одна из центральных газет буквально «подставила» меня террористам, опубликовав накануне информацию о моей поездке. Поэтому мне дали бронированный джип и трех спецназовцев. Но, понимаете, охрана охраной… На выборах мэра Дербента я посетил все 36 участков. Провел там целый день, ходил пешком по улицам. Большую часть времени я все равно находился не в «броневике».
Ситуация в Дагестане очень непростая. Мы в ЦИК с мая вели учет всех терактов и накладывали их на карту, совмещая с сеткой выборов. И вместе с правоохранительными органами предпринимали огромные меры по нормализации ситуации в республике. Это дало результат. Накануне и в день выборов там не было ни одного теракта. Если бы не принятые меры – никакая охрана бы не помогла. Это понятно.
В итоге предварительная полугодовая работа привела к тому, что на самом-то деле охрана была не нужна. Я занимался там обычной нормальной работой. Не так, как год назад, когда трое сотрудников ЦИК стояли между двумя вооруженными толпами. Тогда мы сочли величайшим достижением, что ситуацию удалось перевести в судебное русло. Сейчас все прошло спокойно.
– Были ли там нарушения?
– Скорее наблюдалось разгильдяйство. Иногда доходило до анекдота. На одном из участков я обнаружил висящий на стене флаг одной из политических партий. Естественно, тут же потребовал его снять. Они так смутились! Оказалось, этим флагом была замаскирована дыра в стене. Конечно, я сделал серьезное замечание, высказал все, что я про них думаю. Могли бы дырку и заделать.
– Какие еще регионы потребовали от вас особого внимания?
– Прежде всего это выборы мэра Самары. Там было огромное количество незаконной агитации. Обливали грязью всех без исключения кандидатов. Органы внутренних дел арестовали больше сотни распространителей, но до сих пор не установлен организатор. Причем, судя по всему, он был из некой «третьей силы», которая хотела скомпрометировать эти выборы в целом.
– В Республике Тыва прошли выборы Верховного Хурала (парламента). Там перед голосованием было много скандалов. Глава республики даже решил прибегнуть к «магии цифр» и проголосовал ровно в 10 часов 10 минут и 10 секунд. Получилось уже не три, а шесть десяток. Помогло?
– В Тыве все прошло на удивление спокойно. Жалобы поступали, но в небольшом количестве. Мы ожидали там осложнений по объективным причинам. Верховный Хурал из двухпалатного переформатировался в однопалатный. Количество мест уменьшилось со 162 до 32, поэтому конкуренция резко возросла.
– Если сравнить прошедшие выборы со скандальным голосованием осени 2009 года, результаты которого отказывались признавать даже парламентские партии, есть ли прогресс?
– Нынешние такие же хорошие.
– Как это?
– Объясняю. Не было год назад никаких особенных проблем. Это признано всеми, и стало ясно, когда мы доложили реальную обстановку. Объективное количество судебных жалоб – меньше процента.
– Получат ли дальнейшее распространение комплексы обработки избирательных бюллетеней (КОИБ)? Сейчас результаты, полученные с их помощью, проверяют ручным пересчетом. В дальнейшем это планируется отменить. Не приведет ли это к массовым фальсификациям?
– Скорее наоборот. Гипотетически именно при ручном пересчете может «оказаться» на 250 бюллетеней больше, чем посчитала машина. Так ошибиться она не может. Получается парадоксальная вещь – ручной пересчет после электроники, наоборот, увеличивает вероятность манипуляций.
– Почему же КОИБам, к примеру, в Москве не доверяют?
– Никакого недоверия нет. Наоборот, большинство партий заявляют, что они машинам доверяют больше. И избирателям нравится. Правда, в Рязани были претензии. Там женщинам не понравился голос, которым «говорил» КОИБ. Им показалось, что он слишком громкий и невежливый. После этого мы все переписали, изменили фразеологию. И в этот раз замечаний не было.
– Говорят, на всех последних выборах совершались махинации с открепительными талонами. Осенью 2009 года президент Дмитрий Медведев заявил, что намерен усовершенствовать избирательное законодательство и усложнить выдачу открепительных удостоверений. Как сейчас была организована работа с такими документами?
– Открепительных талонов от общего числа избирателей, принявших участие в голосовании, было выдано мизерное количество. Только в Челябинске, на мой взгляд, многовато – 62 тысячи. Но в целом эта проблема себя исчерпала. Дело в том, что последний закон из так называемого президентского второго пакета изменяет операции с открепительными удостоверениями. Они становятся документом строгой отчетности, с данными выдавшего и получившего, с указанием причин. Закон предусматривает и персональную ответственность – вплоть до уголовной. В 2008 году мы впервые опробовали такую практику. Тогда не было ни одной жалобы.
Сейчас этот опыт включен в закон, но он вступит в действие только со следующих выборов. Его не успели принять до начала кампании 10 октября.
– После катастрофичных летних пожаров Владимир Путин распорядился установить на местах пепелищ веб-камеры. Видимо, эта идея понравилась в Томской области. Для контроля за выборами избирательная комиссия установила 15 камер на участках. Может, стоить пойти дальше и внедрить эту инновацию во всех регионах страны?
– Конечно. Мы применяем веб-камеры уже второй год. Там, где установлены камеры с трансляцией в Интернет, вообще не было никаких происшествий. Наблюдается другой эффект. Все мужчины – в галстуках, а женщины – особо нарядные. Прежде всего это относится к членам участковых избирательных комиссий и наблюдателям (смеется). Так что будем обязательно продолжать. Это опыт, получивший положительную оценку во всем мире.
Веб-камера не фокусируется на лицах избирателей, на ящиках для голосования, она дает общую картину. С ее помощью можно контролировать явку, отсутствие или наличие манипуляций с ящиком для голосования, с пачками бюллетеней. После завершения голосования камера фокусируется на место, где проводится подсчет бюллетеней, так, что в них можно даже различить отметку.
– Где находится главный сервер государственной автоматизированной системы (ГАС) «Выборы», на котором, по мнению внесистемной оппозиции, происходят основные фальсификации?
– Здесь, в ЦИК. В зарешеченной комнате, со специальным кондиционированием. На федеральных выборах за ним наблюдает специальная контрольная группа, составленная из представителей всех партий.
На нем происходит просто суммирование результата. Подсчет голосов ведется в участковых избирательных комиссиях. Потом он дублируется бумажными протоколами. Каждый такой протокол обрабатывается и вводится в компьютер. Данные поступают одновременно к нам и в субъект Федерации. И там и там проводится суммирование. Затем информация из субъекта Федерации поступает снова в ЦИК. И мы сравниваем ее с нашим результатом. Дальше мы дожидаемся бумажных протоколов еще для одного пересчета. Так что никому ничего невозможно сфальсифицировать.
– Так совпало, что накануне Единого дня голосования правящая партия представила Президенту России четыре кандидатуры на пост мэра столицы. Многие москвичи недоумевают – почему жителям других городов можно проводить выборы, а им нет? Как вы относитесь к идее вернуть прямые выборы мэра Москвы?
– Я это не комментирую. Я выполняю действующее законодательство. Если человек, ответственный за выполнение законов, начнет их обсуждать – ничего хорошего из этого не выйдет.
– Не так много времени осталось до президентских выборов в нашей стране. В 2007 году вы очень точно предсказали, что Путин не пойдет на третий срок подряд. Как думаете, в 2012 году он вернется?
– Я ничего не предсказывал.
– Я несколько раз перепроверил…
– Я не предсказываю. Я не гадалка. Те, кто работал в Петербурге, знают, что там очень хорошо подготовленные юристы и весьма законопослушные граждане. Поэтому я не гадал, я знал. Причем знал не из каких-то бесед и обсуждений, а просто исходя из закона и конституции.
Насчет 2012 года ничего не могу сказать. Я это узнаю, когда будет выдвинут и зарегистрирован кандидат. Тогда публично об этом объявлю. Тем более кандидаты лично приходят в ЦИК для сдачи документов – это предписано законом.
– Сейчас вы никаких прогнозов не делаете?
– Нет. Могу только сказать, что уже есть пять заявленных «кандидатов». Четыре самовыдвиженца, а один выдвинут населением маленького южного села. Всего на прошлых президентских выборах было около 300 кандидатов. Среди них несколько императриц и один царь. Самозванцы. У нас для таких даже специальная папочка есть.
– Наша газета много внимания уделяет военно-промышленному комплексу, армии. Я знаю, вы очень увлекаетесь историей бронетехники...
– Да, в кабинете за моей спиной даже стоит модель танка. Видите?
– Нет.
– А она есть. Маскировка!