Неизвестен по закону

В издательстве «Аргументы недели» вышла в свет книга известного юриста Михаила Барщевского «Наследство и наследники. Том 1», посвящённая различным аспектам наследственного права. «Аргументы недели» продолжают начатую в прошлом номере публикацию избранных фрагментов. Тема сегодняшнего материала – права детей и родителей в сфере применения вспомогательных репродуктивных технологий.

В СОВРЕМЕННОЙ действительности есть тонкий момент детско-родительских отношений, связанный с развитием технологий в области медицины. Речь идёт о рождении детей с помощью вспомогательных репродуктивных технологий. Оставляя за рамками все связанные с этим нравственные, моральные, этические и медицинские аспекты, отметим, что эта относительно новая сфера правоотношений получила и своё законодательное регулирование.

Согласно нормам российского законодательства, мужчина и женщина, как состоящие, так и не состоящие в браке, имеют право на применение вспомогательных репродуктивных технологий при наличии обоюдного информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство (ч. 3 ст. 55 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»). Такое же право имеет и одинокая женщина. При этом Семейным кодексом установлено, что упомянутые лица после рождения у них ребёнка записываются его родителями в книге записей рождений (п. 4 ст. 51 СК РФ).

Законодательство РФ признаёт, что каждый ребёнок имеет право жить и воспитываться в семье, насколько это возможно, право знать своих родителей, право на их заботу, право на совместное с ними проживание, за исключением случаев, когда это противоречит его интересам. Однако возникает вопрос: безгранично ли право ребёнка знать своих биологических родителей (в случае если его рождение произошло с применением вспомогательных репродуктивных технологий, в том числе донорства. – Прим. «АН»)?

Есть мнение, что всем детям в России (имеется в виду рождённым как естественным путём, так и с помощью вспомогательных репродуктивных технологий) должны быть представлены равные права, касающиеся установления их происхождения, а следовательно, и равные наследственные права. Подобное утверждение соответствует общемировой тенденции ликвидации анонимности доноров половых клеток, но лишь в той своей части, которая касается получения информации. А вот уравнивание в юридических, в том числе наследственных, правах представляется неоправданным и даже абсурдным (тогда уж и доноров крови и органов давайте приравнивать к кровным родственникам). Всё же во всех сферах правового регулирования необходимо соблюдение адекватного баланса интересов всех участников правоотношений.

В Российской Федерации анонимность донора и факта его участия в оплодотворении является выбором самого донора и охраняется законом. Вопрос происхождения ребёнка является внутрисемейным делом, а анонимное участие в донорстве – личной тайной. Конституция РФ гарантирует каждому право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну (ст. 23, часть 1) и запрещает сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия (ст. 24, часть 1).

Верховный суд РФ указывал, что рождение ребёнка с использованием супругами (одинокой женщиной) донорского генетического материала не влечёт установления родительских прав и обязанностей между донором и ребёнком независимо от того, было данное лицо известно родителям ребёнка или нет. Поэтому человек, выступивший донором генетического материала, не вправе при оспаривании и (или) установлении отцовства (материнства) ссылаться на то, что он является фактическим родителем ребёнка. По этим же основаниям не могут быть удовлетворены и требования об установлении отцовства в адрес донора со стороны лиц, записанных в качестве родителей.

Верховный суд РФ также отмечал, что информация о личности донора отнесена законодателем к врачебной тайне, предоставление которой без согласия гражданина допускается лишь в случаях, предусмотренных законом. Перечень информации о доноре, которую может получить женщина, обратившаяся за оказанием специализированной медицинской помощи с применением вспомогательных репродуктивных технологий, ограничен данными его медико-генетического обследования, внешними данными, расой и национальностью. В свою очередь, донор также не имеет права на информацию о результатах использования его биологического материала, и его письменного согласия на применение метода искусственного оплодотворения не требуется.

Кроме того, Верховный суд РФ отметил, что женщина, обращаясь в медицинское учреждение с целью искусственного оплодотворения, вступает в правоотношения с данным учреждением, которое заранее предупреждает её о том, что донор не берёт на себя родительские обязанности по отношению к будущему ребёнку. Донор также вступает в правоотношения с медицинским учреждением, которое с момента сдачи биологического материала приобретает на него все права и несёт ответственность за его использование в медицинских целях.

Представляется, что позиция Верховного суда РФ по данному вопросу является взвешенной и обоснованной. И следовательно, ни о каких правоотношениях, в том числе наследственных, между ребёнком, родившимся с использованием донорского материала, и самим донором быть не может вне зависимости от его анонимности.