Его песни давно прошли проверку временем и подтвердили статус золотых хитов. А он по-прежнему незабронзовелый мэтр. Доктор Шлягер, не разделяющий пафоса и прочей статусной «мишуры». На днях Вячеслав ДОБРЫНИН отметит свой юбилей. В преддверии этого события «Аргументы неделi» встретились с артистом и поговорили по душам…
- Вячеслав Григорьевич, давайте начнем с творческого процесса. Знаю, готовите масштабное юбилейное шоу. Чем намерены удивить публику?
– Ничем. Я люблю сохранять давно установленный порядок вещей. Шокировать публику имиджем и прочими кричащими выходками не для меня. Это все равно, что выйти на улицу, неожиданно побрившись наголо. В творчестве я достаточно традиционен и консервативен. Поэтому не приглашаю дизайнеров, которые все время ставят себе памятник на всех концертах. Непонятно – это концерт его декораций или того, кто там выступает.
Это я к тому говорю, что никогда не позволю упаковывать свои песни в мишуру. Моя суть – это мое творчество. Если его кто-то хочет слушать – зачем для этого нужны декорации по 3 миллиона долларов? Обычно это отвлекающий маневр, когда материал слабый. А мне нет смысла смещать интерес со своих шлягеров. Поэтому они у меня всегда есть и останутся главным действующим событием.
– А разве коллеги не придут на юбилейный концерт вас поддержать?
– Придут, конечно. Кобзон, Лещенко, Гриша Лепс, Миша Шуфутинский, Люба Успенская, Тамара Гвердцители, «Самоцветы», Ани Лорак, Леша Глызин, «Дискотека Авария», «Город 312» и многие другие. Они будут петь не только мои песни, но и дуэтные композиции. Так что концерт получится колоритный и очень душевный. Но это не точка в моем творчестве. Скоро будет собрана антология из более трехсот моих песен. А еще в этом году выйдет новый альбом «Все мимолетно».
– Вы достаточно категорично высказались на тему перемен и экспериментов в творчестве. Но мне кажется, вы лукавите. Ведь чтобы сегодня удержаться в обойме шоу-бизнеса, необходимо не только быть в курсе модных трендов, но и умело использовать их…
– Все имеет место быть, но я классический консерватор. Ортодокс. Поэтому я седину не закрашиваю, и если честно, то и отношусь весьма отрицательно к тому, что сегодня происходит в шоу-бизнесе. Везде сплошные Содом и Гоморра. Засилье геев и фриков. Злит жесткая пропаганда этого. Чужие принципы и мораль навязывают обществу, детям. Напрягает отсутствие полноценного наказания за это. Возникает такое чувство, что всю эту гнусь кто-то во власти вообще лоббирует. А еще складывается такое впечатление, что сегодня вокруг сплошной суррогат. Талант пытаются подменить «пустышкой» с ягодицами.
– То есть вы считаете, что среди молодой поросли в шоу-индустрии нет по-настоящему талантливых и перспективных артистов?
– Душевных и горящих профессией – мало. А интересные и перспективные с точки зрения бизнеса, конечно, есть. Но я никем не восхищен. Не потому, что жлоб или жгучий неврастеничный консерватор. Просто тот музыкальный материал, который используется этими артистами, мне сам по себе не близок. Я люблю другую музыку и всегда именно ее несу для себя в душе и проповедую публике. А если молодые поют ту музыку, которую я не люблю, мне трудно оценивать их по достоинству. Я могу оценить их чисто технически.
Например, я не воспринимаю Земфиру. Но это лишь потому, что у нас абсолютно разные ощущения в плане музыки. Но я понимаю, чем она может быть интересна своей аудитории. Она оригинальна, талантлива, самостоятельна, никого не пародирует. Билан, Панайотов, Чичерина, и еще есть много других молодых и талантливых. Но у нас с ними разные интересы. Они выбирают пепси, а я – квас. Хотя молодежь сегодня и пепси не выбирает, она на других «стимуляторах». Марихуана, кокаин. А я даже не знаю, что это такое. Вот в этом и разница. Они для меня как внуки, что мне их судить. Но они определенно талантливы. Потому что из ничего не может вырасти человек, который достаточно ярко поет, имеет широкий диапазон, умеет держаться на сцене.
А вообще очень многое в певческой профессии зависит от музыкального материала, от продюсеров, которые эти песни дают артистам. Вот Игорь Матвиенко мне близок. В большинстве случаев я принимаю его музыку как часть моей культуры и моего склада. Я люблю эти песни. Творчество Константина Меладзе мне менее близко. Потому что оно декоративно и механично. А песни Матвиенко я могу сыграть на гитаре и спеть.
– После скандала с Киркоровым все вновь заговорили о жесткой конкуренции в шоу-бизнесе и о подставах со стороны коллег. Вам приходилось с этим сталкиваться на личном опыте?
– Лично я ни с кем не борюсь за права на сцене.
– А с вами коллеги конкурируют?
– Наверное. Все должны друг с другом конкурировать. Что же касается Филиппа, то он может сказать все что угодно. Очень он смешной парень. Я познакомился с ним еще в пору его девятнадцатилетия. С его мамой покойной был дружен. С его папой до сих пор в приятельских отношениях. Когда я был в топе – это было во времена «Синего тумана», «Бабушек-старушек» – он дебютировал в моем гастрольном туре. Вот мы его с женой там и опекали.
Филипп – самовлюбленный человек. Потому что у него нет другой жизни и быть не могло. Он уже родился звездой. У него жизнь – это он и зеркало. То, что он думает, что вокруг него есть заговор, – все это фигня. Никто ему не конкурент. Он только сам себе. Да и то… он столько всего уже напел и создал, что ему всякая скандальная история идет только на рекламу. Я не думаю, что причину его бед нужно искать в конкуренции… Это игра. Практически реалити-шоу. Поэтому я не верю в то, что Киркорова пытаются выжить из шоу-бизнеса. У каждого своя кормушка.
Если в подобные разговоры о конкуренции верить, то в таком случае Киркоров должен сделать все возможное, чтобы Стас Михайлов не собирал концерты. Потому что он единственный сейчас может на «королевские лавры» шоу-бизнеса претендовать. Ну еще Гриша Лепс. Они сейчас аудиторией востребованы больше. Так что зачем убирать Киркорова? И кто его вообще короновал? Так что я думаю – это типичная игра. Филя – он еще маленький. (Смеется.) Ему 43 года, но он все равно во все это играет. Потому что есть он и зеркало. Он нарцисс. Ему всегда нравились он сам и только две женщины: это его мама, которая не могла не нравиться, и Алла Пугачева, которая была для него свет в окошке. Когда мама умерла, Алла соединила по Фрейду эти два понятия – Эдипов комплекс. Она для него и свет в окне, и женщина, и Примадонна, и еще и мама. У него сейчас, безусловно, сложный период. Ведь у него нет Аллы Пугачевой. Но это уже другая тема, и она личная. Что же касается конкурентных игрищ против Киркорова, то это все бред.
– А как насчет коррупции в массмедиа? Ваши коллеги на нее сейчас очень активно жалуются…
– Они много на что жалуются. А вообще разве медиаструктруры могут что-то требовать с Кобзона, Лещенко или Пугачевой? Я тоже уже вхожу в этот реестр. Я не имею в виду по значимости. Кто-то из нас больше, кто-то меньше. Мне уже 65 лет. Главный вопрос даже не в том, кто с меня взятку возьмет, а кому это придет в голову. (Смеется.)
– Признайтесь, а хочется иногда заплатить, чтобы песни попали в плотную ротацию?
– Ни в коем случае. Мне это уже давно не нужно. Уже ничего не даст. Платят те, кто рвутся в звезды. Если человек талантлив – рано или поздно он себя проявит. Вода камень точит. Так что всему свое время!