Солист ансамбля песни и пляски
В.М.: Игорь, ты родился в Самарканде? Сколько там прожил?
И.С.: Где-то 5-летним меня уже перевезли в пригород Москвы.
В.М.: Значит, твое музыкальное становление проходило уже в Москве?
И.С.: Когда я учился в 6-7‑м классах, мой отец преподавал в самаркандском институте, и мне снова пришлось 2 года жить в Узбекистане. Мне было 13 лет. Первая любовь, первая песня и переживания по девушке Марине... Всех не помню, ее почему-то запомнил.
В.М.: Скажи, а на гитаре ты уже играл?
И.С.: С 10 лет играл. А в 6-м классе организовал единственную в округе группу из 4 человек. Мы играли, и всем нравилось.
В.М.: Самарканд - интернациональный город?
И.С.: Он всегда был интернациональным. Такая смесь... узбеки говорили на армянском, русские ругались на узбекском...
В.М.: Чтобы ты получился Сарухановым, наверное, огромную роль сыграли твои армянские корни, то есть генетика?
И.С.: О том, что моя генетика прослушивается, мне иногда говорят. Хотя учился мелизматике у поколения 70х - у Лермана, Бергера (солисты ВИА «Веселые ребята»), у того же Сереги Дроздова («Синяя птица»). Я песни эти играл на танцах, когда еще учился в школе.
В.М.: Я тебя запомнил в «Цветах», было это в Туапсе, где-то 78-79 год. Ты пел «Звездочку», Лося не было.
И.С.: Вместо Лося стоял покойный Валерка Живетьев, он был основным солистом, а мы, естественно, подпевали. «Звездочку» втроем в унисон пели и веером. Закон Стаса Намина - если что, мы должны были друг друга заменять. Если Валера болел, я его заменял.
В.М.: Ты их нашел или тебя нашли?
И.С.: Господь привел меня в ансамбль песни и пляски Московского военного округа. Там я встретил Лизунова.
В.М.: Он там служил?
И.С.: Мы вместе служили. Там и выучил всю программу «Цветов». Сами того не подозревая, они со Стасом подготовили меня на смену Косте Никольскому. Костя ушел в апреле 79 года. И я пришел 15 апреля.
В.М.: Но Костя же был непоющий?
И.С.: Меня в качестве поющего гитариста взяли. Я же был солистом ансамбля песни и пляски. Летом, когда все уходили в отпуск, оставались солдатики‑срочники. Из них сколачивали маленькие ВИА и пускали по гарнизонам.
Школа 70-х
В.М.: Меня поразили в тебе, молодом гитаристе, какая-то сумасшедшая техника и очень хорошая фразировка.
И.С.: Мне понравилась где-то вычитанная фраза виртуоза Клэптона. Когда его спросили, как он относится к своей игре, он ответил: «Даже одну ноту надо взять так, чтобы все плакали». Это меня вдохновило. Фразировка - моя жизнь. Стас тоже здорово играл на гитаре, поэтому и набирал себе гитаристов-мелодистов. Костя - потрясающий мелодист.
В.М.: Да, энергия у него сумасшедшая. Несколькими нотами зал захватывал. А Стасу надо отдать должное и низко поклониться как продюсеру.
И.С.: Когда одновременно поешь и играешь фразу на гитаре, такое впечатление, будто мозги пополам делятся. Здесь должна быть координация - как у Джимми Хендрикса. Он к тому же еще и умел перекладывать гитару с одной руки в другую. Не меняя струн, это очень сложно.
В.М.: Должно быть все на автомате?
И.С.: Доходило до автоматизма, потому что мы у Стаса очень много репетировали и вокальные партии, и инструментальные. Еще я многому научился, изучая Бенсона, Уандера.
В.М.: Все артисты прошли через эту эпоху подражательства. Когда мне говорили, что я спел под Леннона или Русоса, - для меня это было как бальзам. Со временем стал баловаться простым русским языком и русской фразировкой - и мало кто узнавал, от кого перенялось. Когда ты начал говорить о своих «корнях» в поп‑музыке, ты в первую очередь называл «русских» музыкантов.
И.С.: «Поющие гитары» серьезно повлияли. И конечно, Юрий Антонов! Этот невидимый педагог научил тонкому восприятию темы, умению ее выразить в подборе литературного материала, музыкальных фрагментов - все это в совокупности я называл школой 70-х. Пропустив ее через себя, я стал очень богатым человеком. Очень жаль, что теперешние молодые не окунались в эту музыку и не учились у этих людей.
В.М.: Мы с Юрой в 60-е годы вместе с битлами росли. Начали, когда они просто играли рок-н-ролл. А Антонову каждый из нас должен отдать должное. Мы зарабатывали деньги, исполняя песни, которые он сочинил.
Ю.В.: «Битлз» являлись своеобразной мясорубкой. Они перемалывали американскую музыку, которая не воспринималась как своя. А вот битловская музыка воспринималась как чтото очень близкое. Этот фарш, который из них вылез, - мы могли кушать в Европе. А битлов уже перемолол Антонов. «Для меня нет тебя прекрасней» - это эпоха.
В.М.: Если бы не железный занавес - она и на западе была бы хитом.
И.С.: Она была такая своевременная.
Начинать надо с пиано
В.М.: Как считаешь, ты, благодарный своим учителям, мог бы учить молодняк классно петь и играть, основываясь на первобытном, том самом классном материале?
И.С.: Ты попал в точку, потому что мне придется преподавать вокальный курс на киностудии им. Горького у Инны Чуриковой. Она открывает школу, где мне поручено вести мастеркласс.
В.М.: То есть ты будешь выполнять функцию тренера сборной России, который обучает игроков, уже технически подготовленных в своих клубах. Какие слова ты найдешь для повышения их мастерства, их отдачи?
И.С.: Для меня, если человек в состоянии чисто извлекать ноты, то он профессионал. Сначала я послушаю, что он сам сделал с тем, что исполняет. После этого произнесу какие-то слова... Если это перебор с мелизматикой (мелизм - мелодическое украшение звука, не меняющее темпа и ритмического рисунка мелодии), то один-два мелизма за всю песню достаточно. Как бы добавить специй. Начинать не с форте, а с пиано, и должна быть драматургия, нюансы, душа. Ну как объяснить фразу - исполнять с душой? Просто надо показывать. Взять строчечку и спеть. Ребята на это очень хорошо реагируют.
В.М.: Ты как режиссер, у которого есть два способа. Первый - рассказать, а второй - показать.
И.С.: Как режиссер могу рассказать через образ - если любимая спит и ты боишься ее разбудить, спой эту фразу так, чтобы она услышала ее во сне. Как? Бережно, аккуратно, чтобы не проснулась.
В.М.: У меня два напутствия: перед тем как спеть, прочитай текст песни с выражением со всеми запятыми. Второй момент - предельно все упрости, зритель поймет, что ты работаешь для него, и не появится ощущение, что ты плохо этим владеешь.
И.С.: Объяснить это сложно. Проще - напеть. У молодняка мелизмы в каждой строчке. Просто кошмар!
В.М.: В общем-то этими «прыщами» мы тоже когда-то все переболели.
И.С.: Это московская школа пения: «Возьми свои словаАА АААбратнААА...» Вирус проник и к «Песнярам». Они тоже переболели...
В.М.: Спасибо за Леонида Бергера, которого ты нам сейчас продемонстрировал. Продолжение «этой школы» было и в раннем Кузьмине. Непонятно, а вообще порусски пел этот парень? Но были и другие: Валентин Дьяконов, Юрий Антонов и Александр Лерман... и тот же Александр Градский. Они с русским языком бережнее обращались. А еще блестяще по-русски пел Александр Лосев.
И.С.: Если бы не они, как это все прозвучало и понравилось народу...