-Эдита Станиславовна, знаю, что у вас есть какая-то бесценная иконка, с которой вы не расстаетесь уже многомного лет...
- Это огромная ценность, я беру ее на самые важные премьеры и гастроли. С десятилетнего возраста храню картонную иконку - изображение Богоматери с младенцем. Ее мне подарил в польском городе Ченстохова священник во время моего первого причастия. И вот уже долгих 60 лет она со мной. Края пришлось немножко подрезать, поистрепались в дороге. Когда мне хорошо, не забываю поблагодарить Бога, а в моменты трудностей прошу сил пережить неприятность.
Бережно храню и старую мамину скатерть, заштопанную ее руками. Мама всегда накрывала ею стол на Рождество. Наша семья была бедной, жили очень скромно. Тем не менее стол был всегда очень праздничный.
- В одном из интервью вы сказали, что в личной жизни вам «фатально не везло». Что вы имели в виду?
- Я выросла в шахтерском поселке в пять улиц, и никуда не скрыться от любопытных глаз. Если меня провожал молодой человек, то всю неделю шептались соседи, а мама допытывалась: «Что вы с ним делали? Целовались?» Я отвечала: «Нет, мама, не целовались, я же знаю, это грех». Мама никогда в жизни не изменила моему отчиму. Закоренелые католические устои... Я читала интервью американской попдивы Мадонны, что ей очень мешало в жизни католическое воспитание, но она прорвалась сквозь это, а вот во мне оно сидит и комплексует.
Мужчины думали: «Ох, какая недоступная, цену себе набивает!» На самом же деле я старомодна, в интимных вопросах довольно замкнутая. Мой первый муж, руководитель ансамбля «Дружба», где я была солисткой, Сан Саныч Броневицкий, мужчина зрелый (на 6 лет старше), долго за мной ухаживал и как-то сумел девушку Пьеху «скрутить», дать ей понять, что вечных девочек не бывает. Он ростом был чуть выше Наполеона, при этом страшный умница и обладатель очень выразительных глаз. Слыл большим любителем слабого пола. Меня любил безумно и ревновал. В итоге мы разошлись, оставив нерожденными столько песен и программ. Потом в моей жизни были другие мужчины, браки, но все они только укрепили меня в убеждении, что Броневицкий был главным мужчиной в моей жизни. Самое страшное, что теперь я уже совершенно четко поняла: мне надо было пожертвовать собой и не уходить от мужа! Тем самым я бы ему жизнь сохранила. Все бы переболело, перетерлось, и мы вполне могли бы сыграть золотую свадьбу.
- А это правда, что вы принимаете деятельное участие в личной жизни внука и даже запретили ему жениться так рано?
- Чепуха! Я сказала Стасу, что не советую спешить. Ну что хорошего с того, что когда-то я поспешила? Ну какая из меня была жена и хозяйка дома в 19 лет? Вот я и хочу, чтобы мой Стас встал на ноги, а потом уже создавал семью. Стас вырос у меня, так как Илона тогда много гастролировала. Это я настояла, чтобы внука назвали именно Стасом, дали ему фамилию Пьеха. Так звали моего отца, который умер, когда мне было всего четыре года. Я рада, что Стас не посрамил фамилию. У него красивый голос, хороший вкус, выигрышная сценическая внешность. Причем атлетичная фигура приобретена за счет его собственных трудов. От природы он тонкокостный, поэтому качается, тягает гири.
- Эдита Станиславовна, давайте обсудим еще один слух про вас: что вы обожаете вино...
- Был период, когда мне очень нравилось сухое вино. Белое и красное. Это произошло после гастролей по Молдавии и Украине. Кстати, я с детства получала вино, пополам разбавленное с водой, - во время войны не было никаких витаминов. Но дружбы с алкоголем у меня никогда не было. Сейчас же я вообще не пью, потому что у меня что-то случилось с давлением. Стоит выпить даже полстакана пива, уж не говоря о вине, сразу лицо покрывается красными пятнами, сердце начинает бешено колотиться. Даже в свой день рождения 31 июля я пила только минералку.
- Вы можете назвать себя сильной женщиной?
- Я хотела бы побыть слабой, но как-то не получалось. Всегда чувствовала себя Вассой Железновой: сама дом построила, до сих пор руковожу мужским ансамблем, сама зарабатывала и обеспечивала семью. У меня и сейчас период подъема, я полна энергии и желания заниматься любимым делом. Больше полувека я провела на сцене и закругляться не собираюсь. Меня «уйдут», когда уйдет моя публика, а это целых три поколения.
- Вы выглядите так молодо, что будете петь еще очень долго!
- Меня друзья, поклонники часто спрашивают: «Эдита, сколько же вам лет на самом деле? И почему с годами вы все хорошеете?!» Спасибо, стараюсь! Не так давно я прошла полное обследование в одной из лучших клиник Израиля, и главный врач, заглянув в мою медицинскую карту, воскликнул: «1937 год рождения? Это чудовищная ошибка! По всем показателям вам максимум сорок!» Я не стала спорить.