- Раймонд Вольдемарович, из чего сейчас складывается ваша жизнь: творчество, семья, политика (Паулс - депутат Сейма Латвии с многолетним стажем. - А.Г.)?
- В моем образе жизни ничего кардинально не изменилось. Стараюсь успеть сделать что-то хорошее и в музыке, и в политике. Шлягеров почти не пишу, хотя недавно мы с Ильей Резником написали новую вещь для одного молодого латышского певца. Работаю в самых разных жанрах: джаз, симфоническая музыка, инструментальная, фортепианная. Пишу музыку для драматических спектаклей, мюзиклов. В общем, без дела не сижу.
- А для Лаймы и Аллы Борисовны пишете?
- С Лаймой продолжаем работать плодотворно. Она способна растормошить даже такого ленивого и сомневающегося человека, как я. С Аллой общаемся на «Новой волне», иногда встречаемся в Москве и Питере. Пока до новых песен руки не доходят. Хотя Илья Резник не раз говорил, что нам нужно опять поработать вместе...
- Сделать что-то такое простое, но супер-успешное, как «Миллион алых роз»?
- История этой песни довольно интересна. Сначала был латышский вариант, причем с красивыми словами. Там речь шла о судьбе девочки, которой мама пела в детстве песенку, а потом эта девочка пела эту песенку уже своей дочке. Про миллион роз не говорилось.
Но Андрей Вознесенский написал русскую версию, и, как показало время, очень хорошую. Правда, Алла поначалу отказывалась: «Я это петь не буду! Что вы мне подсовываете?!» Кстати, она постоянно ругала мои песни, мол, это все несерьезно. Текст «Маэстро» по ее просьбе Илья Резник переделывал восемь раз! Однако на концертах всегда пела мои песни... Так вот, насчет «Миллиона роз». Кто бы мог подумать, что эта песня, покорив весь Советский Союз, приживется даже в Японии!
- Неужели?
- Да! Меня туда до сих пор приглашают, оплачивают дорогу, проживание, кланяются, узнав, что я автор «Миллиона роз». Автору не дано предвидеть судьбу своих мелодий. Да и исполнителю - тоже. Все решает публика, она «выносит приговор».
- Как вы теперь относитесь к своему званию - «народный артист СССР»?
- Без иронии. Мой знакомый продюсер давно хочет воплотить в жизнь такой вот интернациональный ретропроект. На одной сцене соберутся только народные артисты СССР. А что? Было бы интересно!
- Почему в свое время вы отказались от борьбы за высший пост в своей любимой Латвии?
- В какой-то момент понял, что гибну морально. Да, я занимал высокие посты в правительстве, был министром культуры, имел хорошие рейтинги. Но я все-таки не кабинетный персонаж, а человек сцены. Такие понятия, как «интеллигентность», «творчество», с реальной политикой не вяжутся. Будучи одним из кандидатов, прошел почти все этапы... Но затем мы с женой обдумали все варианты и поняли, что, кроме испорченной нервной системы, я бы ничего не получил. За предвыборную кампанию на мою голову вылилось столько грязи!
- Вы очень решительный человек?
- В моей жизни была такая ситуация. Во время учебы в консерватории я вечерами играл джаз и... пил. Я месяц пролежал в больнице, но в итоге не медицинские препараты меня излечили. Когда увидел, в какую жуткую больничную компанию алкоголиков попал, был просто шокирован: почему я среди них, а не на сцене, не в студии? Если бы тогда не завязал, давно был бы уничтожен и морально, и физически. Кстати, вскоре я так же решительно и бесповоротно бросил курить.
- Вы часто говорите, что ни своей дочери, ни внучкам никогда не желали эстрадной карьеры. Почему?
- Посмотрите, сколько в этом мире неудачников. Несложившаяся карьера, потеря популярности - все это травмы. Особенно они тяжелы для женщин. Пока девушка молода, стройна, для нее на эстраде легко открываются двери. Но потом появляются другие, еще моложе, еще стройнее, и ты должна освободить им место. Единицам удается выбраться из этого конвейера.
Сложно все, так сложно... Мы в Латвии полностью потеряли живое исполнение, потому что в ресторанах и кабаре живой музыки практически не осталось. Сейчас время для «Фабрики звезд», но это уже другая опера. Не для меня. Я всегда был против фабрично-заводской эстрады.