Постоянно сравнивали с «Битлз»
Ю.В.: Из 60-х - начала 70-х «Поющие гитары» была самая стильная группа. Как вам это удавалось, несмотря на все препоны музыковедов в штатском? Еще и клипы снимать на телевидении? Больше, чем у вас, - ни у кого не было. Штук 8 или 9, причем очень здорово сделанных.
Е.Б.: Благодаря нашему руководителю - Толе Васильеву. Он находился между Сциллой и Харибдой*. С одной стороны, публика просит чего-то свеженького, рок-н-ролльного, чтобы новое звучание гитары было, - они не только нас, они и «Битлз» слушают, сравнивают. С другой стороны, «ни в коем случае ничего такого, что режет слух». И вот между этих двух скал приходилось лавировать и искать золотую середину. Чуть-чуть этим, чуть-чуть тем...
В.М.: Слободкину с «Веселыми ребятами» тоже пришлось таким вот «марксистско-ленинским» путем идти: «Мытие определяет сознание». Вы же наверняка знали оригинальный текст «Yellow river», а спели про какого-то «Толстого Карлсона»?
Е.Б.: Мы пели по-английски, просто так, от куража, за выпиванием рюмки и иногда на концертах. Но такие песни нельзя было писать. Потом решили: «А давайте на русском споем». Песня модная была, публике нравилась. И попросили Илью Резника (мы уже тогда с ним закорешились - он же ленинградец) написать нам что-нибудь под это дело. Он, как всегда в своем сказочном стиле, и написал.
Ю.В.: Каким образом доставали фирменную аппаратуру? Я попал к вам на концерт году где-то в 72-м. У вас там «Фундера» стояли или это муляжи были?
Е.Б.: Нет, настоящие. Все доставалось контрабандой. Приезжали югославы, поляки, венгры, немцы. Мы приходили к ним на концерты и втихаря, чтобы не засекли компетентные органы, спрашивали - можете нам продать? Кто-то мог. Говорили - приходите на последний концерт, и также втихаря... чтобы никто ничего, а то мало ли что. Все было на грани. С точки зрения советских законов - нечестно. Но что делать - смелого пули боятся!
Запрет на Антонова
В.М.: А расскажи про Юрия Антонова. Он же был в вашей команде?
Е.Б.: С Юрой и весело, и грустно получилось. Мы приехали на гастроли в Минск. Он примчался к нам, прям в купе, и сразу быка за рога: «Ребята, как бы с вами поработать? Можно, я аранжирую и спою свою песню «Стой, не стреляй, солдат»? Толя Васильев его послушал и сказал - давай, Юра! Ты нам нравишься!
В.М.: А как получилось, что ты спел его песню «Нет тебя прекрасней»? Пожалуй, главный хит нашего поколения.
Е.Б.: Юра Антонов проработал у нас уже год. Спев песен 6-7, приторел к коллективу. Но потом вышла очень нехорошая история. Чиновники «попросили» его с нами больше не работать. И вот когда он уходил, грустный и печальный, сунул мне маленький листочек, на котором была написана мелодия и гармония для пианиста. Сказал так: «Если понравится песня, я оставил тетрадочку, там слова первых двух куплетов». И ушел. Мы с трудом это перенесли, потому что у нас хорошо все получалось. Я долго не брал этот листик. Но как-то ночью не спалось, и я взял гитару и попробовал. Показал ребятам еще в сыром виде. Все: ой, давай, здорово, хорошая песня. Я доработал ее, и нам разрешили записать маленькую пластиночку. Юра приезжал - благодарил меня, проставлялся.
Ю.В.: А как вы ее записывали, есть воспоминания?
Е.Б.: В Москве в студии «Мелодия». Записали сходу, практически с 2-3 раз. Потому что на концертах ее отработали. Больше никаких знаменательных событий не было. Просто где-то через месяц она звучала чуть ли не из каждой форточки.
Ю.В.: Интересно, что с музыкой, которая нам нравилась, мы знакомились весной, летом и осенью, когда у людей форточки были открыты. Ни в машинах, ни по радио ее не крутили. Она звучала только из окон, где выставляли проигрыватели и магнитофоны.
Пока другие занимались «чесом»
В.М.: Для развития жанра ВИА по большому счету нужна рок-опера? Если рассматривать концепцию того же Васильева, которая была основой его деятельности на первом этапе, так ли она необходима? Я считаю, что «Орфей и Эвридика» в значительной степени уничтожила «Поющие гитары»...
Е.Б.: Конечно. Но рок-опера в то время была революцией.
В.М.: Революцией она была там, на Западе.
Е.Б.: В Питере тоже бывают революции. А как известно, революция съедает своих детей. Конечно, это было на два шага вперед. Может, и можно было при этом сохранить наш костяк. Но в те годы это посчитали нерентабельным.
В.М.: Нерентабельно? Странно! Я припоминаю такую историю. Я тогда работал в «Голубых гитарах», и мы приехали в Николаев. Там находилась и ваша команда. Так она двое суток (!) только сцену монтировала. А ведь в то время начался тот самый «чес», который позволял музыкантам зарабатывать деньги. Он невозможен был с таким большим штатом, декорациями. Мне кажется, что вы из-за этого потихонечку загнулись.
Е.Б.: Нет, загнулись не поэтому. Просто опера тогда требовала немножко других профессиональных навыков. Вот я, например, себя не очень ловко чувствую оперным артистом. Я могу спеть и сам себе саккомпанировать, движение ногой сделать. Но там надо было на пупке стоять - переодеваться в 6 костюмов. Тогда же не было радиомикрофонов. Все эти километры шнуров, монтаж под сценой... Это же высшая математика. У Васильева зародилась мысль, что ВИА-жанр изжил себя и уже ничего нового не несет. И он решил, что нужна зрелищность. Пришла идея делать мощное шоу. По-своему он прав... И наверное, мог сделать и такой вариант, и такой. Могло же быть, что наша прима Понаровская заболела и Алик Асадуллин не смог? Но те, от кого мы зависели, прагматиками были и считали, что это нерентабельно. А если нерентабельно, то и нежизнеспособно.
Большевики ни при чем
В.М.: В связи с освоением театрального жанра идея делать двойную афишу не возникала? Допустим, приезжаете в город на два дня. На одной площадке ставите оперу, на другой - концерт.
Е.Б.: Дело в том, что мы и сами уже не верили, что когда-нибудь соберемся. Кроме этого в голову уже ничего не приходило. И мы потихонечку по очереди все «свалили». Я вернулся к брату, к Пьехе. Васильев ушел к Намину. Кто в ресторан, кто в казино...
В.М.: И Васильев не понимал, что происходит?
Е.Б.: Толя был в эйфории. Ему должны были дать то ли народного, то ли заслуженного. Обещали гастроли в Греции, Италии, Англии. Из Англии пришли какие-то ордена, чуть ли не в милорды хотели принять. А в Москву когда приехали, она, всемогущая Москва, тут же его и зарубила. Из зависти, наверное. «Никаких гастролей! Сидите у себя в Питере. Работа есть - и радуйтесь!»
В.М.: Из многочисленных интервью мы выяснили, что зачастую наши же коллеги-музыканты, которые уже стояли у кормушки, применяли к остальным изощренный прием. Наступал так называемый момент идеологии, ее включали, чтобы не подпустить других. А потом говорят, что это все большевики виноваты. Отнюдь нет. Срабатывали экономические рычаги.
Е.Б.: В реальной жизни поведение человека всегда упирается в экономику. К сожалению...
* Сцилла и Харибда, жившие по обеим сторонам узкого пролива, губили проплывавшие между скал корабли. С этими чудовищами пришлось столкнуться Одиссею. Но древние не преувеличивали. Речь шла об узком Мессинском проливе между Сицилией и материком. В нем бывают сильные приливно-отливные течения и образуются огромные водовороты. Все это и породило миф о Сцилле и Харибде.
Возрождение
После «Поющих» в 1975 г. Евгений вернулся к знаменитому брату Александру Броневицкому в ансамбль «Дружба», где проработал 10 лет. Затем 5 лет проработал в пяти коллективах. В конце 89-го его пригласила Эдита Пьеха уже в свой ансамбль. Там Броневицкий-младший работал 9 лет до воссоздания «Поющих гитар», где и трудится по сей день, радуя своих многочисленных поклонников.