– ОТКУДА у вас такая любовь к братьям меньшим?
– Моя профессия – биолог, я кандидат наук. А с животным миром у нашего телевидения отношения непростые. Программ о братьях меньших очень мало. «Диалоги» – рассказ о животных в естественной среде обитания, об их повадках, привычках. Это не то чтобы ликбез, скорее просветительская программа, показывающая место животных в экосистеме, их взаимоотношения между собой и с человеком.
– Ваш основной конкурент Николай Дроздов «переехал» с Первого на менее заметный «Домашний». В плане борьбы за рейтинги вам стало легче дышать?
– За рейтинги между собой борются не производители программ, а каналы-вещатели. Они хитроумно выстраивают сетки, занимаются контрпрограммированием, так что об этом лучше с ними разговаривать. У нас с Николаем Дроздовым никогда не было конкуренции, мы в каком-то смысле сосуществовали параллельно друг другу, и я никогда не ставил себе цель его победить. Наши программы сильно друг от друга отличаются и ориентированы на различную аудиторию. Если взять словосочетание «научно-популярная программа», так у него программа чуть более популярная, а у нас – чуть более научная.
– Помню, вы как-то сказали, что Дроздов вас прикрыл своей спиной.
– Это было в студенческие годы, я учился на геофаке МГУ, на кафедре биогеографии и географии. Для дипломной работы, посвященной экологическим исследованиям, мне требовался научный руководитель. При этом собственно географии в моей работе было совсем чуть-чуть, поэтому на кафедре ставили всевозможные палки в колеса. Николай Николаевич согласился быть моим научным руководителем. Я изучал поведение и биоакустику черноморских, а потом беломорских дельфинов. Под руководством Николай Николаевича и с его помощью я опубликовал несколько научных статей, что для студента в те годы было очень и очень непросто.
– Программа традиционно начинается с беседы с гостем, приходящим к вам в студию с каким-нибудь животным. Почему-то в последнее время преобладают собаки. Это ваш собственный выбор? Разве не любопытнее вам было бы беседовать с хозяевами каких-либо экзотических животных?
– Отчасти это и мой собственный выбор, я очень люблю собак. Собаководы – народ весьма специфический, и мне очень интересно с ними общаться. Когда программа только начиналась, нам приносили экзотических животных, но сейчас мы их почти не показываем. В нашей стране появилась нездоровая мода на экзотических животных, и мы не хотим ее поощрять, поскольку для самих животных это плохо. Они должны жить в естественной среде. Так что экзотику сейчас оставляем за бортом. К нам приходят любители собак, кошек, попугаев и других птиц, которых разводят в искусственных условиях.
– А помните, как во время записи одной из программ вас укусил питон?
– Да, был такой случай. Вообще-то они не кусаются, но если животное вывести из себя, то даже питон может укусить. Это была ошибка хозяина, который сам накинул мне на шею своего питона. И забыл, что тот не переносит резких запахов, а меня перед эфиром загримировали, и мою непокорную прическу больше, чем обычно, опрыскали лаком. Питона этот запах взбесил, он несколько минут меня раздраженно обнюхивал, а потом вцепился в палец. И все бы еще ничего, но он тут же изгадил меня, диван, хозяина, студию. Все съемочная группа в ужасе разбежалась.
– Съемка была сорвана?
– Не то чтобы сорвана, но минут двадцать все были в шоке. И с тех пор я перестал доверять этим любителям экзотических животных, которые зачастую сами не слишком обращают внимание на их поведение. А хотят прежде всего продемонстрировать своего питомца, любой ценой засветиться с ним на экране.
– Вы не раз рассказывали, что в эту программу вас пригласил ваш приятель Александр Гуревич, с интересом слушавший ваши рассказы о путешествиях и экспедициях. А сейчас у вас нет никаких экспедиций. Почему?
– До Сашиного предложения я делал передачу о собаках «Домашний ковчег» на 6-й кнопке. Потом Акопов, руководивший тогда программой «Деловая Россия», предложил Саше подобрать ведущего рубрики, посвященной животным. Гуревич позвал меня, и под его руководством я начал делать программу. Раньше экспедиций у нас было довольно много, но с определенного момента канал, заказывающий программу и оплачивающий все расходы, выбрал вот такую форму.
– Помню, несколько лет назад у вас был цикл подводных экспедиций. Во время одной из них вы чуть не свалились за борт, фотографируя полярного дельфина. Было такое?
– Цикл программ «Подводные экспедиции» был показан в 2002–2003 годах. А эпизод, про который вы меня спрашиваете, произошел намного раньше, когда я еще работал морским биологом. Однажды в Антарктиде, где я находился в составе экспедиции на НИС «Дмитрий Менделеев», в очень сильный шторм (баллов 8–9) я выскочил с биноклем на палубу, чтобы разглядеть появившегося неподалеку короткоголового дельфина. В этот момент судно начало очень сильно трясти, но я уцепился за поручень и удержался. В отличие от холодильников с продуктами и пробами. В этот момент у нашего биогидрохимика началась настоящая истерика. Таких переживаний и эмоций в исполнении взрослого мужчины больше никогда не видел. Думаю, несложно себе представить, что он почувствовал, когда его многомесячные труды – пробы воды с разных глубин – из разбитых колбочек вытекли на палубу корабля. От удара волной корпус корабля треснул. Это страшно звучит, но потом на этом же корабле мы еще три месяца море бороздили.
– С трещиной?
– Да, с трещиной в корпусе, которую заделали, кажется, обыкновенным пластырем, и ничего, плавали дальше.
– Можно ли сказать, что чему-то животные вас научили?
– Искренности и честности. В отличие от людей, если животное любит вас, то совершенно искренне, просто так, а не за что-то. А если не любит, то это как минимум повод задуматься о том, что с вами что-то не в порядке.
– Скажите, а как в вас сочетается такая любовь к животным, то есть гуманное начало, с черным поясом по каратэ?
– Главное изречение всех мастеров единоборств: лучший поединок – это тот, которого ты не проводил. Поэтому высшая степень в восточных единоборствах, когда два совсем уже пожилых старичка смотрят друг на друга, кланяются и расходятся. Я и сейчас продолжаю тренироваться, но не с такой интенсивностью, как раньше. Сказываются полученные травмы, плюс нехватка времени.
– Приходилось ли вам когда-либо пользоваться этим искусством?
– Было дело, но очень давно, по молодости. И вспоминать об этом, честно говоря, неохота.