– ЕЛЕНА, бытует мнение, что женщинам намного сложнее пробиваться в юморе, нежели мужчинам. Так ли это и с чем связано?
– Просто это неженская профессия. Поэтому нас, юмористок, так мало. Это тоже рынок с его торговыми отношениями. Здесь идет очень жесткая и скрытая борьба. Все время нужно быть на виду, обновлять репертуар, работать с авторами, аудиторией, над собой. Причем в отличие от музыкального бизнеса, в котором можно фактически навязать свои песни, с шуткой это провернуть невозможно. К тому же – я одиночка. А такая работа всегда сложнее, чем с большой профессиональной командой.
– Может, стоит войти в один из так называемых кланов?
– Еще в начале своего творческого юмористического пути решила придерживаться в этом вопросе золотой середины. Если честно, то пойти на это было нелегко. Я еще не знала правил игры и рисковала карьерой. Поэтому, когда мне практически в открытую объявили – ты с этой командой и против другой, честно признаться – подрастерялась. Понимала, что эти игры очень «взрослые» и опустошающие. Но моя наблюдательность помогла осознать одну простую вещь – если ты делаешь хороший номер – он нужен всем. А если ты малоинтересный персонаж и твое творчество сомнительно, то ничего не поможет. Независимо от того, к какому лагерю ты будешь примыкать. В любом случае, обречен на полупустые залы и неинтересные номера. Поэтому я для себя решила – не играй в войнушку, а занимайся делом!
– А сегодня вас пытаются втянуть в какие-нибудь «военные действия»?
– Время от времени. Поэтому приходится в этом вопросе быть изобретательной, поскольку в свое время наделала массу ошибок. Я не умею хитрить. Если мне человек малосимпатичен, то не смогу из-за корысти с ним дружить. На компромисс со своей совестью тоже не пойду. Но теперь я научилась быть максимально корректной.
– Недавно вы дебютировали в театре… со стриптизом. Что заманило вас на театральные подмостки?
– Два года назад молодой продюсер Наталья Быкова принесла мне пьесу. И как-то очень вовремя… в период творческих и душевных терзаний. Мое согласие для Натальи было большим удивлением. А когда она узнала, что я театральная актриса изначально, – пути назад у нас не было. (Смеется)
– Какое у вас амплуа?
– У меня оно всегда было острохарактерным. Но в данной постановке «Джексон моей жены» я впервые оказалась в амплуа героини, что меня, собственно говоря, и прельстило. Правда, потом, потупив глазки, мне сказали: «Но вы знаете, у нас планируется в спектакле… стриптиз».
–Трудно было решиться на стриптиз?
– Девушка я смелая, так что душевных терзаний на этот счет у меня не было. (Смеется) К тому же эта сцена в контексте пьесы придумана грамотно и вкусно. Об этом говорит и реакция зрителей. Зал замер на этой сцене, выдохнул, потом залился аплодисментами. Было приятно, что аплодируют и мужчины и женщины. Так что мой опыт был удачным. Жаль, что в связи с плотным гастрольным графиком играю нечасто – максимум три раза в месяц.
– В проекте «Две звезды» вы весьма удачно перевоплотились в певицу. Не возникло желание сменить сферу деятельности и выпустить музыкальный альбом?
– Желание выпустить музыкальный альбом созревает давно. Но пока никак не реализуется. Уже полгода веду переговоры с выпускающей компанией. И проект «Две звезды» сейчас дает мне возможность сдвинуть это дело с мертвой точки. Так что выпуск альбома планирую. Возможно, это будет совместная работа с Борисом Моисеевым. Кстати, в альбом войдет много песен, которые я написала сама. Попыталась найти себя в разных стилях и музыкальных направлениях. Попробовала в любовной лирике, что-то получилось в стиле группы «Браво» и Жанны Агузаровой, что-то в джазовом стиле.
– Не боитесь, что ваши песни окажутся коммерчески невыгодными, и радиостанции не будут ставить их в эфир?
– Биться за то, чтобы мои песни стояли в эфире радиостанций, не буду. Я поняла, что это как Дон Кихот супротив мельницы. К тому же уверена, что в мир музыкальной ротации просто так не попадают. Некоторое время назад я вела переговоры с продюсером Иосифом Пригожиным и поняла, что в музыкальную тусовку тоже тяжело войти. Но самый главный вопрос, который стоял передо мной, – а стоит ли? Там все держится на деньгах.
– А в юморе не так?
– Нет. Тут людям или смешно, или нет. Заставить смеяться невозможно. Заставить плеваться – легко. Просто музыкальный рынок стал монопольным. А ведь в бизнесе защита от монополии и есть защита прав. Почему это не касается радио и телевидения? Считаю, что здесь тоже должна быть защищенность на уровне закона и соответствующего исполнительного органа.
– После такой жести и в депрессию можно впасть. Как вам удается выходить из психологического кризиса?
– Стараюсь ходить в театры, общаться с друзьями, дочерью. Могу поплакать. Потом сама себе говорю – ну распустила нюни. Все ведь хорошо и будет еще лучше.
– Что может заставить заплакать юмористку Елену Воробей?
– Ощущение одиночества, предательства.
– Часто разочаровываетесь в людях?
– Нет. Но время от времени жизнь подбрасывает неприятные сюрпризы…
– У вас есть подруги?
– Из-за постоянно возникающих неприятностей слово «подруга» я периодически вычеркиваю из своего словарного запаса. Поэтому сегодня мне проще общаться с мужчинами, нежели с женщинами.
– А друзья среди юмористов есть?
– За свою популярность артист всегда платит одиночеством. У меня есть близкие люди, и на этом спасибо.
– Расскажите о своей семье…
– Моя семья – это пятилетняя дочка Сонечка. Когда я в длительном гастрольном туре, она живет в Белоруссии у моих родителей. Учит английский язык, занимается танцами, плаванием.
– Вы одна воспитываете дочь. А девочка общается со своим отцом?
– Общается, но очень редко. Тем не менее, она недавно сказала своей двоюродной сестре: «Мой папа самый лучший на свете».
– Вокруг вашей личной жизни ходит масса слухов…
– Она интересует всех, а меня не очень. (Смеется) Времени на нее остается мало. К тому же артист обязан быть холостяком. Но если говорить серьезно, то время покажет.
– Какой мужчина может вас завоевать?
– Внимательный и заботливый.