Ансамбль партийных музыкантов
Ю.В.: СКАЖИТЕ, Сергей, с чего вы начинали? Играли в самодеятельных группах или сразу попали на большую эстраду?
С.Б.: Играл джаз в разных составах Московского джаз-клуба в 60-х годах - на фортепьяно и на саксофоне. Стал лауреатом первого Московского фестиваля джаза «Джаз-65».
В.М.: А что для вас стало толчком для написания собственных песен?
С.Б.: В 67-м году играл в квартете, мы аккомпанировали Марку Бернесу. После многих лет, отданных джазу, работа с этим выдающимся мастером открыла мне всю многогранность и богатство песенного жанра. Так что с конца 60-х годов стал писать свои песни.
Ю.В.: Скоро вы доказали, что можете писать настоящие хиты, стали кумиром для многих. А кто для вас был музыкальным кумиром?
С.Б.: Мои кумиры были (и ими остаются!) Дейв Брубек, Билл Эванс, Пол Дезмонд, Шопен, Чайковский, Морриконе.
Ю.В.: Не секрет, что всенародная популярность пришла к вам после начала работы в ансамбле «Самоцветы»...
С.Б.: До прихода в «Самоцветы» я работал на профессиональной сцене уже четыре года!
В.М.: Какие ваши песни исполнял ансамбль?
С.Б.: Например, «Сказание о Земле», «Все мы терпим от любимых», «Солнце без огня».
Ю.В.: А как и почему от «Самоцветов» отпочковалось «Пламя»?
С.Б.: В свое время, 33 года назад, эта история прогремела на всю страну. Известно, что в любых творческих коллективах существуют трения, недовольство и, конечно, амбиции. Когда критическая масса всей этой гремучей смеси достигает определенного уровня - для взрыва достаточно любого, даже самого минимального повода. И в «Самоцветах» повод к расколу нашелся осенью 1975 года.
В.М.: Как-то Юрий Петерсон сказал, что название «Пламя» появилось, когда вы сидели в одной из московских шашлычных...
С.Б.: Насчет шашлычной не помню. Помню, мы довольно долго мучились с названием. В партийных кругах Москонцерта пустили слух о том, что мы ушли из «Самоцветов», чтобы играть «западную фирму». И, чтобы новый ансамбль не задавили с самого начала, надо было подобрать лояльное название, не раздражающее слух начальству. Однажды мы с Колей Михайловым вспомнили гастроли в Чехословакии, где играли вместе с группой «Пламени». Это было то, что надо!
В.М.: Как официальные концертные организации отнеслись к самому факту раскола? Все-таки для нашей эстрады это был скандальный «бунт на корабле»...
С.Б.: Дирекция Москонцерта, конечно, настороженно относилась к этой истории. Нас вызывали в партком, грозили разогнать... Если бы не Николай Михайлов, обладавший определенным авторитетом, и заступничество Фрадкина и Кобзона - нас, скорее всего, и впрямь разогнали бы.
В.М.: Какие рычаги нужно было использовать, какие препятствия преодолеть, чтобы в середине 70-х создать новый ВИА?
С.Б.: Основным рычагом в Москонцерте в первую очередь являлась партийность. У партийных музыкантов возможностей для разного рода новаций было не в пример больше, чем у беспартийных.
Звук приходилось «доставать»
Ю.В.: Изменились ли взаимоотношения с партнерами по ансамблю после смены вашего статуса с «рядового», «своего парня» на «начальника»?
С.Б.: Все всё понимали и работали, как полагается профессионалам. Поэтому и не нужно было никем «художественно руководить». Как на старшего по возрасту в коллективе на меня была возложена роль «ходока по начальству». Всех это, по-моему, устраивало, все были довольны. Мы по-прежнему были на ты, для ребят я остался тем же Сержагой.
Ю.В.: Как скоро «Пламя» смогло появиться на телевидении?
С.Б.: Уже через два-три месяца.
В.М.: Феноменально! А какая часть репертуара «Самоцветов» перешла в «Пламя»?
С.Б.: Поначалу мы в «Пламени» пели те же песни, что и «Самоцветы». Но очень быстро создали полноценный собственный репертуар. Дефицита в песнях не было. Нам доверяли свои произведения самые известные композиторы и поэты. Особенно Фрадкин - он отдал нам 15 песен.
В.М.: Позже «Пламя» стало добавлять в свои концертные программы театральные элементы, привлекло к сотрудничеству таких крупных поэтов, как Юрий Левитанский, Юнна Мориц, Вероника Тушнова. Вам стало тесно в рамках обычной песни?
С.Б.: Наступило время, когда цензура ослабла. Появилась возможность расширить творче-
ские рамки, говорить со сцены о проблемах. Мы попытались петь современным поэтическим языком, используя новую музыкальную стилистику - джаз-рок и техно. Выпустили спектакль по книге Левитанского «Кинематограф». Постановкой руководил режиссер Вячеслав Спесивцев. Записали диски «Кинематограф» и «Время «пик». Пресса отозвалась положительно, но публика новый облик ансамбля не приняла. Слишком резким был разрыв между «Идет солдат по городу» и «Квадратным человеком».
Ю.В.: Все-таки «Пламени» как новому коллективу нужно было дистанцироваться от «Самоцветов». Не только в репертуаре, но и, как говорят музыканты, в звуке. Вы его искали?
С.Б.: Это сегодня даже бездари могут выступать с неповторимым звуком. А в те времена он целиком зависел от аппаратуры и инструментов. Какие сумел достать колонки, усилители, синтезатор, гитары - такой звук и получал. Этим практически и определялась музыкальная стилистика разных коллективов. Ну плюс, конечно, мастерство аранжировщика. Аранжировки песен «Пламени» делал я.
Кроме того, мы экспериментировали, вводя в состав ансамбля различные нетипичные для ВИА инструменты: флейты, трубы, саксофоны, скрипки и даже кларнет. Бывало, в концерте «Пламени» участвовало до 14 музыкантов! Это тоже давало возможность создавать музыку, не похожую ни на какую другую.
Лучший зритель был в Афгане
В.М.: Многие ансамбли страдали от «комплекса гастролера». Речь идет о снятии гастрольного стресса с помощью спиртного. Вы, как руководитель, с ним сталкивались?
С.Б.: Приходилось. По этой причине некоторые артисты, что называется, сходили с дистанции. Я рад тому, что «Пламя» дало несколько звездных имен, известных всей стране. В первую очередь - Валентин Дьяконов. Пользуясь сегодняшней терминологией, он был фронтменом ансамбля. Он спел такие безусловные шлягеры, как «На дальней станции сойду», «Ивушка», «Красный конь». Могу с уверенностью сказать, что больше половины девчонок, сидевших в зале на наших концертах, приходили посмотреть и послушать Дьяконова. Потом Валя решил попробовать поработать самостоятельно. Однако сольная карьера явно не складывалась, и примерно через год он вернулся в наш ансамбль. И если с Валентином судьба свела нас вместе снова, то были и такие, с которыми приходилось расставаться навсегда.
Ю.В.: Вы выступали в самых разных аудиториях - от Кремлевского Дворца съездов до полевых станов и солдатских клубов. Где вас лучше всего принимали?
С.Б.: В Афганистане. Концерты для наших ребят, служивших там, зачастую переходившие в ночные посиделки, были эмоционально насыщеннее, чем любой пафосный концерт на столичной площадке!
Ю.В.: Насколько я знаю, вы были в Афганистане не раз. Неужели не попадали в передряги?
С.Б.: Конечно, бывали острые моменты. Помню, однажды наш автобус въехал... в настоящий бой! В ответ на пулеметные очереди сопровождавшие нас солдаты открыли ураганный огонь из окон. Весь ансамбль по команде тут же залег на дно автобуса... Кроме меня. Я сидел, притиснутый к окну басовой колонкой - она физически не давала мне возможности сползти на пол. Так и торчал в окне, чувствуя себя настоящей мишенью. В те минуты проклял и эту колонку, и всю музыку, вместе взятую!
В.М.: Хочу добавить свои ощущения об этом случае. Интересно, что страха я не испытывал вообще. Мне казалось, что все это происходит, как в кино, - с кем-то другим. Осознание произошедшего пришло позже, в гостинице... А в те минуты мы с Виктором Аникиенко, накрыв нашу певицу Ирину Шачневу своими телами, шутливо спрашивали ее, не дует ли снизу и не подоткнуть ли ей одеяло...
Ю.В.: Что стало толчком к возрождению «Пламени» после многолетнего перерыва?
С.Б.: После «перестройки» ансамбль «Пламя» наряду с колбасой по 2.20 стал своеобразным символом «совка». Нас полностью отлучили от телевидения и радио. Но время брало свое: публика скоро наелась халтурной «российской эстрадой». И повернулась лицом к «совковой» песне. В своей группе «Нескучный сад» на концертах я исполнял попурри из репертуара «Пламени», видел горящие глаза людей, которые просто не отпускали меня со сцены! К тому же вдруг по России стали колесить наши двойники, лже-ансамбли «Пламя». Это и стало для нас последней каплей - «Пламя» родилось вторично. Только за последние пять лет выпущено 4 новых пластинки, общий тираж которых просто не поддается вычислению...
Дискография
«Идет солдат по городу»
«Не надо печалиться»
«Не повторяется такое никогда»
«На дальней станции сойду»
«Снег кружится»
«На два дня»