«Ну и пусть будет нелёгким мой путь…» И правда, Юрий ЛОЗА никогда не искал лёгких путей – в том числе во взаимоотношениях с коллегами по музыкальному цеху. Он судит о чужом творчестве со знанием дела – уверенно и безапелляционно. Ничей авторитет не сковывает его в оценках и не препятствует его откровенности.
- О Сергее Лазареве, представлявшем Россию на последнем Евровидении и победившем в конкурсе зрительских симпатий, вы сказали так: «У него, кроме фамилии, нет ничего русского. Он не русский певец».
– Давно пытаюсь объяснить, что самое лучшее – вообще не замечать этот англосаксонский междусобойчик, как не замечают его даже американцы. Выхлоп с него нулевой! Если кто-то захочет это утверждение оспорить, пусть покажет афишу хоть каких-нибудь европейских гастролей победителя 2008 года – Билана. Как ни верти, а Дима Николаевич в одиночку, без Плющенко, ни в какое зарубежное турне так и не съездил, потому что никто нам в Европе не рад и никто нас в Старом Свете не ждёт. Там и своим-то ирландским певунам на эстрадном олимпе места не хватает, а тут ещё какие-то россияне с плохим «инглишем» хотят урвать кусок чужого пирога!
Да они ни одного победителя с 1988 года в еврозвёзды не пустили, как бы те ни прогибались, а там кого только не было! Конечно же, позволить нам выиграть это по сути «Англовидение» и заставить нас платить за пропаганду чуждой культуры они готовы. Кто же откажется насадить свой образ жизни и мышления за шальные российские деньги! А наши балбесы готовы играть по их правилам, не имея права в случае победы даже провести домашнее шоу на своём языке. Так что незачем туда ездить, да и обсуждать нечего.
– Большой резонанс имели ваши недавние высказывания, в которых вы не пощадили англосаксонских классиков мировой рок-музыки. В Интернете появилось шуточное видео, где Мику Джаггеру (лидер британской группы TheRollingStones. – Прим. «АН») вложили в уста подложный перевод: «Очень трудно пережить критику от музыканта такого калибра…» Многие слушатели и артисты в нашей стране превозносят западную эстраду над отечественной. На ваш взгляд, почему?
– Это целая большая наука – воспитание. Если ребёнок с детства впитывает родную культуру, если ему с пелёнок говорят о том, как она хороша, то и любить он её будет всю жизнь. Мы, к сожалению, пустили этот вопрос на самотёк, вот и получили поколение «Пепси», не помнящее родства и считающее нашу культуру ущербной. Некоторые из них со временем понимают, какой огромный мир они проглядели, но большинство так и жуют попкорн.
«В своём Отечестве пророков нет», – повторяют один за другим евангелисты. В нашем обществе ещё со времён Петра Первого начали внедряться понятия «просвещённая Европа» и «лапотная Россия». Так оно и тянется столетиями, это преклонение перед Западом. А тут ещё и запреты начинают подыгрывать – скажем, не пытались бы в своё время запрещать джаз или рок-н-ролл, так и не было бы вокруг этих стилей никакого ореола. Тем более что наши джазмены или рок-н-ролльщики ничуть не менее виртуозно наяривают на тех же барабанах или саксофонах. Для меня сегодня, после стольких лет за звукорежиссёрским пультом, вообще вся музыка делится не на «нашу» и «не нашу», а на хорошо сделанную и плохо сделанную.
– Один мудрый человек заметил, что есть неизбежные достижения человечества, которые не привязаны к конкретной личности или конкретному народу (например, открытие законов физики), и есть достижения, которые немыслимы без конкретного человека и конкретного народа (например, творчество Достоевского и Толстого). К какой из этих двух групп вы бы отнесли рок? Мог ли он возникнуть без участия англосаксов?
– В истории нет сослагательного наклонения, ибо никто не знает, «что было бы, если бы». Когда в XVIII веке Америка принимала судьбоносные решения и утверждала основополагающие документы, английский язык как государственный победил с перевесом в один голос. А это значит, что если бы какой-то один человек проголосовал в другую сторону, то Элвис Пресли пел бы по-немецки, на языке своего деда – немца Преслера. А в Европе английский язык стал популярен лишь в середине прошлого века, поднявшись до уровня международного на американских деньгах.
Что касается рока. После того как с началом 80-х из него ушло протестное начало, он перестал быть социальным явлением и вошёл в музыкальную палитру XX века одним из жанров, не более того. Сегодня некоторые широко востребованные мировые исполнители используют элементы, привнесённые в музыку рок-культурой, но эстрадные эксперты ставят этот жанр на одну ступеньку с этникой, панком или диско. Кстати, об этом стиле написан целый раздел в моей книге «Научу писать хиты», которую можно легко найти и скачать в Интернете, если кому-то интересно.
– У Захара Мая есть песня «Главная проблема музыки в России» (если, конечно, этот речитатив можно назвать песней). Там звучат такие слова: «Главная проблема музыки в России – не воры-директора, главная проблема музыки в России – не саунд-продюсера, главная проблема музыки в России – не попы и не менты, главная проблема музыки в России – это лично ТЫ. Потому что ты слушаешь г…но, ты слушаешь г…но».
– Я не люблю «тыкания» в любом контексте, поэтому не знаю и знать не хочу той ерунды, которую наплёл Захар Май. Да и выводы посторонних о моих пристрастиях считаю слишком самоуверенными, ибо чужая душа – потёмки.
В России существует своеобразная медиаструктура, которая имеет мало общего с шоу-бизнесом – на Западе он устроен иначе. Недавно общался с американскими музыкантами, которые исполняют мою песню, и спросил одного из них: «Что ты делаешь в этой жизни?» Он показал мне компакт-диск: «Я выпускаю вот это. С этого и живу. Сколько продал, столько и получаю. Производство компакта стоит два доллара, на выходе – 15–17». В России производство компакта тоже стоило два доллара, а на «Горбушке» его продавали за… два доллара. Я их подписал едва ли не сотни и знаю, что все они изданы левым путём. Поэтому получается так: западный певец показывает компакт: «Я вот это выпускаю и продаю», а наш показывает на себя: «Я произвожу лицо».
– Вашей критике подвергаются не только громкие зарубежные имена, но и отечественные. В частности, про Земфиру вы сказали, что она непрофессиональная певица, а её тексты с литературной точки зрения – «детский сад». А творчество Сергея Шнурова и группы «Ленинград» вы назвали «помоечной бомжовой эстетикой».
– Земфира живёт в своём мире и пишет о нём же, вот только мне, как человеку постороннему, неведомы логические цепочки, которые она выстраивает. А так как она всегда выдаёт конечный результат своих умствований, то понять, о чём она говорит, для меня не представляется возможным. Что касается «Ленинграда», то своим пренебрежением к внешнему виду, поведением на сцене, использованием ненормативной лексики и явным эпатажем Шнуров создаёт образ эстрадного бомжа, и я готов подписаться под этими словами хоть сейчас.
– Мат на сцене не уместен ни при каких обстоятельствах?
– Самым матерным произведением, которое мне довелось услышать со сцены, был «Рассказ подрывника» Михаила Жванецкого, в котором автор не произносит ни одного ругательства, но слушатель за него делает это сам. Вот это – искусство. А кричать в микрофон слова, которые порядочный человек никогда не скажет женщине или ребёнку, – в этом никакого искусства нет.
– А кто для вас авторитет в музыке? Наверное, Высоцкий? Ведь у вас есть песня, посвящённая ему.
– Вы сами себе противоречите.
– То есть?
– Задаёте вопросы о музыке, а упоминаете при этом Высоцкого. Владимир Семёнович никогда не позиционировал себя как музыканта и неоднократно об этом говорил. То, что он делал, это авторское прочтение собственных текстов под несложный гитарный перебор с добавлением какой-то мелодической линии. Когда я готовил одну из его песен для концерта на 60-летие, мне пришлось из десяти вариантов его исполнения слепить чуть ли не собственную мелодию, потому что Высоцкий всегда пел по-разному – в зависимости от настроения и состояния.
– Ваше творчество часто относят к шансону. Вам это не претит?
– Когда-то на одном из своих фестивалей организаторы «Разгуляя» даже придумали для меня специальную номинацию – «Рыцарь шансона». Конечно же, лестно, когда тебя так выделяют, но мне всегда было тесно в каких-либо рамках. Я умею гораздо больше, чем требуется для шансона, ограничивать свою фантазию не привык, поэтому в рамках одного стиля мне по определению тесно. Тем более такого простого и предсказуемого.
– Сейчас лето, в воздухе витает беззаботность, но неизбежна осень, а вместе с ней и возвращение «к нашим баранам». Как у вас идут дела? Нет тревоги?
– Тревога перед завтрашним днём есть у каждого мыслящего человека, тем более что у нашей страны так много недоброжелателей. Концерты идут с определённой периодичностью, большего их количества мне, пожалуй, и не надо. Я давно живу по древнему изречению: «Счастлив не тот, у кого много, а тот, у кого достаточно».