Катя Гордон вынуждена была рассказать всю правду о своем муже в этом письме

Девушка заявляет в этом откровенном письме, что ее муж, адвокат Сергей Жорин, вынуждает ее говорить неправду, чтобы спасти свою карьеру. Он боится потерять статус "практикующего адвоката". Без комментариев.

«Я пишу это письмо по нескольким причинам: во-первых, потому, что устала от подлости и угроз со стороны Сергея Жорина; во-вторых, потому, что я хочу поставить точку на истории, в которую я изначально попала случайно; а потом стала жертвой в игре адвоката, который очень хотел спасти свой адвокатский статус и «имидж».

Я совершила две ошибки, о которых буду долго жалеть: во-первых, вышла замуж быстро и не разобравшись в своем избраннике, а во-вторых, поверив Сергею даже после избиения, несмотря на то, что все факты говорили о том, что верить этому человеку просто опасно. Когда первого сентября меня избил Сергей Жорин (а именно: ударил меня головой о стену, нанес удары ногами в область бедер и несколько раз толкнул в спину, когда я пыталась уйти) я в шоковом состоянии попала в 72 травмпункт (меня отвез туда барабанщик моей группы Дима, которого я попросила приехать, оказавшись в прямом смысле босой и избитой на улице в час ночи). Врач описал природу возникновения ссадин и гематом и вызвал скорую, поскольку посчитал, что у меня сотрясение мозга.

На вопрос врача: избита ли я «известным мне» - я сказала «да», полагая, что в противном случае нужно будет писать заявление в милицию и искать виновников. Как оказалось позже, врач обязан сообщать участковому о "больном" в том случае, если к нему поступает человек, которого избили; участковый в свою очередь проводит проверку...

Из травмапункта меня привезли на скорой в Боткинскую больницу, поскольку меня тошнило, кружилась голова и шла носом кровь. В больнице так же зафиксировали травмы - к слову все материалы хранятся в больнице, а так же есть в отчете участкового отдела полиции Щукинского района СЗАО.

Несмотря на то, что врачи в приемном отделении хотели меня сразу госпитализировать, я предприняла попытку покинуть больницу и отлежаться у друзей. Уже через несколько часов  меня повторно на скорой привезли в Боткинскую больницу и положили в отделение нейрохирургии 19А. Там мне был поставлен диагноз (не составляет труда его в любой момент проверить непосредственно в больнице или в материалах дела): «Сотрясение головного мозга, ушиб мягких тканей теменно-затылочной области».

К моему удивлению на следующий же день ко мне в палату пришла девушка в халате медсестры с камерой на груди - пытаясь получить у меня хоть какие-то комментарии. Я наотрез отказывалась говорить что бы то ни было, поскольку не хотела, чтобы об этой истории узнали мои родители. Как оказалось кто-то из медперсонала слил информацию о том, что в больницу поступила «избитая Катя Гордон».

C этого момента начался ад, который не прекращается по сей день. Мой муж спустя несколько дней все-таки решил навестить меня. К моему удивлению, пришел он в больницу с угрозами, сказав мне, что его адвокатская контора обслуживает несколько желтых издательских домов и лично одного из главных редакторов, который обещал ему всяческую поддержку; и если я где-то открою рот, то из страны мне можно уезжать.

Надо сказать, что угрозы я выслушивала с этого момента ежедневно: Сергей то начинал писать мне про то, что он меня сильно любит, то начинал обзывать и намекать, что у меня много врагов и в частности его клиент Иосиф Пригожин и знакомая Тина Канделаки готовы подключить все свои силы в борьбе со мной, и только он их сдерживает.

Сергей начал говорить про деньги и про то, что я, вероятно, буду их у него вымогать; а я как женщина ждала только одного, что он пожалеет меня и попросит прощения за то, что сделал. После того, как его угрозы в больнице перешли все грани - я вызвала милицию и попросила, чтобы больше его в отделение не пускали. Тем временем, Сергей стал поддерживать в медиа историю о том, что Катя Гордон просто пиарится, к слову, его знакомые журналисты предложили ему подать тему именно так.

Мне хотелось одного: все это закончить. Сергей находился в приятельских отношениях с продюсером программы «Говорим и показываем» Еленой Карцевой, которая начала мне звонить и предлагать участие в программе. Несмотря на то, что за участие в программе предлагали даже деньги, я отказалась.

Позже Сергей лично забрал эти деньги, расписавшись за меня; сказав, что раз уж мы влипли в эту историю - дарить ничего не будем. Неожиданно, Сергей сменил тактику поведения и начал писать мне о любви и о том, что он очень раскаивается Я, находясь в больнице одна, захотела ему верить...

Сначала я выполнила его первую просьбу, а именно, сказала его знакомому журналисту Олегу то, что я якобы попала в ДТП. Эту ложь быстро разоблачили; тогда мы с Сергеем договорились, что говорим о том, «что мы помирились и все не так страшно, как пишут». Собственно это и должно было произойти на программе «Говорим и показываем» на НТВ, кабы по случайности Сергею не пришла смс от той самой Карцевой о том, что все идет по плану, студия собрана и все поносят Катю Гордон за ее пиар и попытку очернить адвоката.
Тогда в отчаянии, избитая, да еще и преданная, я приехала в тренировочных штанах прямо из больницы на шоу для того, чтобы продемонстрировать стране побои и спросить Сергея на камеру: «Сереж, бил?». В этот же день для того, чтобы развенчать историю о моем «пиаре» я подала заявление в полицию и публично заявила о желании развестись.

Уже ночью Сергей со слезами на глазах сидел в приемном отделении и говорил о том, что он раскаивается, что оболгал меня и любит меня безумно сильно и если я ему доверюсь в последний раз, он все исправит. Ночью в своем Твиттере он написал, что «Катя не врет...», а на следующий день в программе «ЧП» публично извинился и признался в любви.

Уже тогда мои друзья и адвокаты отговаривали меня забирать заявление и говорили, что он просто боится потерять адвокатский статус... Заявление было передано в территориальный отдел СКР, в связи с тем, что Жорин является субъектом со специальным правовым статусом - действующим адвокатом. Cергей стал умолять меня забрать заявление или написать отказ потому, что он, мол, "рискует карьерой, а я, его любимая жена, должна его спасти".

Я пожалела Сергея, но отказываться от своих слов не стала, написала заявление с формулировкой: "прошу прекратить расследование в отношение Сергея Жорина, поскольку он попросил прощение и мы примирились". Cергей же хотел, чтобы я отказалась от своих слов... Сергей также попросил меня как можно скорее уехать из больницы и отдохнуть с ним на даче. Он обещал, что позаботится о моем здоровье.

К слову, он ни разу не справился о моем самочувствии, когда я написала заявление об отказе от дальнейшей госпитализации. Друзья и адвокаты в тот момент тоже пытались мне открыть глаза на происходящее: «он просто боится, что ты здесь будешь лежать больше двух недель, и уголовное дело заведут автоматом...». Но желание верить в лучшее, в порядочность, в любовь было сильнее. Мне было страшно признаться себе самой, что меня используют, и я так жестоко ошиблась с браком.

Мы написали пресс-релиз о том, что примирились и это наши семейные дела, и здесь, вероятно в оцепенении от всего происходящего я сделала еще одну глупость. Cергей попросил меня доказать, что я ему доверяю, и я его люблю, как и он любит меня. Он рассказал мне историю о том, что есть традиция в тюрьме, которую он считает "справедливой  и мудрой".  Cергей сказал мне: «Я тебя люблю, я извинился на всю страну, можешь ли ты доказать мне, что мне веришь?». «Могу», - cказала я. Он достал телефон и попросил записать для него лично то, что он меня не бил... «Зачем?» - спросила я, «Ну ты же знаешь что я не подлец... И мы же боремся за нашу семью... Я тут же сотру».  Я сказала: «Хорошо» и на вопрос: «Бил ли я тебя?», когда он снимал, сказала: «Нет». Потом это видео он демонстративно стер и сказал, что рад, что мы друг другу доверяем...

Через какое-то время нашего примирения и мне и моим близким стало ясно, что вспышки агрессии не прекращаются. Он начинал выкидывать мои вещи, я уходила - он звонил моей подруге Соне - говорил что безумно меня любит и пытался вернуть. Когда я приехала к нему, чтобы забрать все свои вещи, он дал мне ровно час, снимал это на свой айфон,  и когда я собиралась уходить, выхватил мой айфон и долго бил им о кафель в ванной, приговаривая, что у меня на него никакого компромата не будет.

Я совершенно не хотела ему мстить и попросила его просто расстаться. Он сказал, что ему важно подать заявление первым потому, что он «и так в говне», и я попросила своего адвоката Сергея Полякова отозвать наше заявление и дать возможность это сделать ему.

После того, как я ушла, он опять писал о своей безумной любви и о том, что я не справедлива. А потом выложил то самое видео и, воспользовавшись своими связями в желтой прессе, начал лгать. Даже после того, как он выложил видео и ложь обо мне, он приехал и просил  меня молчать. Угрозы сменяются признаниями в любви и наоборот».