Популярная питерская актриса Анна МИКЛОШ известна зрителям по главным ролям в сериалах «Тамбовская волчица», «Катерина», «Родные люди», «Дочки-матери» и других. В мистической телесаге «Ермоловы», которая идет сейчас на Первом канале, Анна играет Анастасию Раевскую – сильную женщину, бывшую дворянку, которая вынесла на своих плечах множество испытаний. Да и в жизни актрисы складывалось не все так просто.
- В «Тамбовской волчице» ваша Ольга Зарецкая мечтает об успешном мужчине. Вам не кажется, что в реальной жизни сильные мужчины не хотят жить с карьеристками…
– Я лично пытаюсь найти золотую середину. Моя жизнь состоит не только из кино, дома я совершенно другая. Более того, сейчас я готова жить даже с мужчиной-диктатором!
– «Пиночет» в доме? Не боитесь?
– Ну, до определенных пределов, конечно. Однако я готова быть на вторых ролях в семье. Да, всем женщинам хочется, чтобы рядом был сильный мужчина. Многие мои подруги мечтают, чтобы муж пришел домой и кулаком по столу – ка-ак грохнул!.. Но я-то понимаю, что именно они не позволяют своим мужчинам быть сильными. Для этого самой нужно уметь быть слабой.
– Я где-то прочитал, что вы в 18 лет ушли из дома. А куда?
– Просто ушла от родителей, снимала в Питере квартиру. Захотелось самостоятельной жизни. Я тогда в институте культуры училась на режиссера массовых праздников и театрализованных представлений. И много работала на разных проектах. Играла Снегурочек, Красных Шапочек и даже Бабу-ягу. В общем могла себя как-то обеспечивать.
– Значит, первые свои деньги вы заработали ролью Бабы-яги?
– В пионерлагере у нас был кружок «Пуговка». Из детей, кто хорошо шил, сформировали рабочий отряд. Мы отдыхали как все, но при этом могли пойти в свой кружок и пошить какие-нибудь наволочки, простыни, пододеяльники. Мне доставались еще и «виповские» заказы: я шила платья для поварих лагерной столовой. Те с радостью их носили. Вот это были мои первые заработки – совсем неплохие деньги. Когда я приходила в бухгалтерию, начальник всегда говорил: «Ну вот, опять пришла, сейчас все деньги заберет!»
– Потом пошли сериалы и большие гонорары. И вы, конечно, даже не представляете себе, что такое сидеть на мели?
– После «Тамбовской волчицы» и «Катерины» у меня была такая ситуация, когда я сидела совсем без денег. Это вообще ложное представление об актерах, что у всех каждый день съемки и все перегружены работой. Что все безумно много зарабатывают…
– Так думают потому, что ни один актер не говорит, сколько стоит его съемочный день. Вот и ходят слухи – от 300 долларов до 3 тысяч!
– Просто каждый актер подписывает договор, где есть пункт о неразглашении суммы гонорара… Кто-то да, зарабатывает миллионы. Но если, кстати, сравнить гонорары питерских артистов и московских – это день и ночь, у нас ставки почему-то значительно ниже. И если ты имеешь 1–2 работы в год и если эту общую зарплату разложить на месяцы, я не думаю, что она будет сильно отличаться от среднестатистической… Так вот, возвращаясь к теме безденежья. До отчаяния я, конечно, не доходила, надежда всегда остается. Меня очень выручала первая профессия. Я снова стала работать режиссером на разных праздниках, и этих денег хватало на съем квартиры, хлеб и билет на маршрутку. А еще ходила на пробы. Сначала одно выстрелило, потом другое. Ну и опять началась работа в кино.
– Значит, в этой жизни вас ничем уже не испугаешь?
– Как сказать. Конечно, если ты что-то испытал в жизни, переболел ситуацию, которую больше всего боялся, – вырабатывается иммунитет. Но возникают новые препятствия, новые страхи. Вот в фильме «Синяя борода» моя героиня должна была лежать в гробу. У меня появились сомнения, и я решила сначала посоветоваться
с мамой. Она сказала: «Ты же артистка, надо лежать – ложись». И я согласилась. Но когда дело дошло до съемок, вся группа вдруг резко испугалась, и решили пригласить батюшку, чтобы он меня благословил на этот «подвиг». Батюшка пришел, и получился довольно странный, где-то даже
смешной разговор – между ним, мной и нашим режиссером.
Режиссер тянул меня в свою сторону: «Аня, пойдем. Пойдем на площадку! У нас мало времени». А батюшка тормозил: «Ну что, будете лежать в гробу? А вы знаете, что это большой грех?» Я, естественно, пребывала в растерянности. Но в итоге победил режиссер, и батюшка со вздохом – «раз надо, так надо» – благословил меня на эту гробовую сцену.
А потом я была на исповеди в Новодевичьем монастыре, рассказала об этом споре священнику, и надо мной чуть ли не посмеялись: мол, многие монахи лежали в гробах, отрекаясь от мирской суеты! А позже я узнала, что даже есть такая терапия: людей, которые жить не хотят, не видят в жизни смысла, кладут в гробы, заколачивают и зарывают в землю. И таким образом они постигают смысл жизни.