Город зэков на Аляске и амнистия для всех
Одна из самых древних и смелых легенд, которые ходят внутри тюрем, - о пароходе «Челюскин» и рае для зэков.
Как рассказывают тюремные старожилы, в свой роковой рейс Северным морским путем «Челюскин» вышел не один, а в паре со вторым пароходом, переоборудованным под плавучую тюрьму для перевозки на рудники двух тысяч заключенных, конвоя и обслуги. «Челюскин» пошел на дно, и в стране началась героическая эпопея по спасению экипажа. А на втором корабле заключенные подняли бунт. В основной массе зэки умудрились добраться до Аляски, где по соседству с алеутами основали поселение и зажили легкой жизнью вольных охотников. В том мифическом поселке, который смело можно назвать «Зэкоутопией», якобы до сих пор царят строгие, но справедливые воровские законы.
Тайна мастырщика Короткова
К легендарным личностям относятся патриархи и теоретики воровской идеи: Бриллиант, Бузулуцкий, а также король мастырщиков (членовредителей) Коротков. Деяния одного давно приписывают другому и наоборот. Вот, например, легенда о мастырщике.
Алексей Коротков прославился в Вятлаге. Это было жуткое место - в матрасах клопов было больше, чем соломы, а мыло в бане рубили щипцами, как сахар. Всех зэков, уличенных в членовредительстве, сажали в барак усиленного режима. Так вот: никто из врачей и начальства не мог догадаться, каким образом осужденный Коротков вызывает сильное воспаление на своих руках и ногах. Его прозвали «королем мастырщиков». Представить его без забинтованной руки или ноги было уже нельзя: таковы были знаки его «королевского» отличия, и самый главный из них - никакого лесоповала. Искусство членовредительства Коротков усовершенствовал до такой степени, что постоянно лежал в цивильной больнице и зарабатывал себе белый хлеб с сахаром игрою в карты.
Тайну своей мастырки он не открывал никому. Но ларчик просто открывался: все эти годы гражданин Коротков пек на углях картошку! Дымящийся овощ он разрезал и прикладывал половинки на голую руку, плотно прижимал и заматывал тряпкой. Через сутки вздувшаяся пузырем кожа лопалась. Когда уже после освобождения Короткова тайна фирменной мастырки стала известна начальству, заключенным долгое время запрещали печь картошку в кострах.
Тюремные предания рассказывают о многих, кто пытался идти дорогой Короткова.
Во Владимирском централе в один прекрасный день в приемный покой медсанчасти сотрудники внесли рецидивиста Рощупкина и вместе с ним - кусок доски. Оказалось: зэк раздобыл где-то гвозди и прочно приколотил свою мошонку к скамейке.
Совершенно дикий способ обрести покой и жирное питание на «больничке» выбрал еще один сиделец Владимирского централа: во время обеда рецидивист вырезал из своего живота приличный кусок мяса, подсолил и стал его есть. Самоеда срочно доставили в тюремную медсанчасть, рану зашили, а мужичка потом сбагрили в спецпсихдиспансер.
Абсолютный мировой рекорд по глотанию гвоздей поставил татарстанец Иванов по кличке Паук - в стенах республиканской больницы для заключенных. Паук сооружал из гвоздей так называемые кресты, связывая их и маскируя в хлебный мякиш. Когда хлеб растворялся, гвозди вставали в желудке враспор. Так вот, за все 8 лет своего заключения Паук провел в камере не больше месяца - остальное время провалялся на больничной койке. Он перенес в общей сложности 38 полостных операций. И все они прошли без осложнений для его драгоценного здоровья.
Ошибка стилиста или крах авторитета
Есть и более интеллектуальные байки. Известно, что в лагерях на вес золота умельцы, знающие толк в любовной переписке и охмурении «заочниц». Якобы к одному лагерному авторитету по кличке Зубан попала фотография девушки изумительной красоты, которая была не прочь переписываться с достойным мужчиной. Зубан немедленно вызвал к себе самого искусного мастера по плетению словесных кружев и поручил настрочить серию сладких посланий.
Однако писака в своем рвении зашел слишком далеко. Чтобы изобразить Зубана фигурой трагической и глубокой, он провел параллели с судьбой писателя Оскара Уайльда (как известно, сидевшего в тюрьме). Несчастный борзописец запамятовал, что Уайльда посадили за гомосексуализм. В общем, бумагомаратель, как говорят зэки, «опустил законника» - так, между строк.
Девушка же, как выяснилось, историю Уайльда знала хорошо - даже слишком. И на первом свидании стала убеждать Зубана в том, что в его гомосексуализме нет ничего позорного. И она готова полюбить его даже в образе лагерного «петуха».
Взбешенный Зубан все понял. И якобы, вернувшись со свидания, авторитет поручил автора писем вначале опустить, после чего собственноручно отрезал ему голову. Но даже после этого слух о гомосексуальном опыте Зубана гулял по зонам. И карьера его криминальная пошла на спад.
«Ерема-стукач»
В одной из зон Пермской области из уст в уста передается история о «неистребимом стукаче». Чалился за колючкой некий Ерема-стукач, у которого был особенный талант: узнавать самые тайные вещи. Получал Ерема посылки сверх лимита и долгосрочные свидания с женой, а барак был для опера словно прозрачный. Но однажды стукач зарвался.
Братва с воли заслала грузинским ворам оковалочек «плана». Воры по понятиям: послали наркотики в БУР, уделили внимание простым зэкам, «мужикам», «укропам помидорычам», всем, кому сочли нужным. Ерема как-то узнал об этом, побежал к куму (сотруднику оперчасти), и воров посадили в штрафной изолятор. Через несколько дней Ерему нашли с заточкой между ребер.
И с тех пор призрак стукача стал появляться в бараках зоны. Зэки жалуются: просыпаешься иногда среди ночи, а он стоит у изголовья, полупрозрачный, и смотрит на тебя! Братва уже и молилась, и свечки освященные жгла - ничего не помогает. Частенько возникает Ерема, что характерно, в те моменты, когда заключенные толкуют о делах, никак не предназначенных для ушей начальства. И «кум» по-прежнему знает о зоне все, даже больше, чем при жизни Еремы...
Роман с конвоиршей
Но есть истории, в которые верить нельзя никогда. Как правило, их рассказывают освободившиеся.
Например, рассказам о том, что карточный долг смывается только кровью. Это в стародавние времена за неуплату крупного проигрыша могли жизни лишить. Сейчас, из меркантильных соображений, «золотых кур» не режут. Опытные игроки окружают себя массой должников, которые снабжают их всем необходимым. Несчастные родственники, волочащие на своем горбу огромные баулы с едой, даже не подозревают, что их чаду может ничего не достаться - он все отдаст «сироте», которому проигрался. Но даже если должник совершенно беден, убивать его никто не будет: пусть лучше обеды из столовой носит или носки стирает. Однако при общении с родными осужденные любят нагнетать обстановку. Мол, «не отдам 500 рублей - зарежут, маменька, твоего сыночка».
Или легенды о романах с конвоиршами. Максимум, что может произойти: приносят передачу, кто-то из осужденных исхитрится подержаться за грудь женщины-конвоира. Зато рассказов будет на весь срок!
Но есть то, что никто объяснить не может и никогда не объяснит. Чем дольше срок заключенного, тем более изощренно тот возвышает и поэтизирует жизнь своих родных на воле. Хоть раз в жизни да скажет солидный зэк, что у него папа - прокурор.