14 марта 2012 г. в Пресс-центре газеты «Аргументы недели» состоялась пресс-конференция тему: «Состояние российского образования в преддверии принятия нового закона. Положительные и отрицательные моменты законопроекта. Коррупция в системе высшего и среднего образования».
В пресс-конференции принял участие:
КОМКОВ Сергей Константинович - президент Всероссийского Фонда Образования, сопредседатель общественного движения «Образование для всех», доктор педагогических и философских наук, академик, профессор.
АН: Добрый день, уважаемые коллеги! Сегодня у нас в гостях президент Всероссийского Фонда Образования, сопредседатель общественного движения «Образование для всех», доктор педагогических и философских наук, академик, профессор Комков Сергей Константинович. И тема – «Состояние российского образования в преддверии принятия нового закона. Положительные и отрицательные моменты законопроекта. Коррупция в системе высшего и среднего образования». Пожалуйста, Сергей Константинович, вам слово.
Комков С.К.: Спасибо. Я постараюсь кратко дать вводную часть небольшую, обрисовать картину. Если кто-то знаком уже с моей деятельностью и с моими комментариями, вы знаете, что я достаточно критически отношусь ко многим вещам, которые разрабатываются в недрах Министерства образования Российской Федерации. Не потому, что у меня какая-то личная антипатия к кому-то из руководителей министерства. Со многими из них мы поддерживаем достаточно хорошие, дружеские отношения. Дело в том, что я достаточно опытный эксперт, всю жизнь провёл в системе образования, более 20 лет я проработал в школе, начиная от пионерского вожатого и заканчивая директором школы. Причём в самых сложных работал школах, в Москве в своё время. И за рубежом работал директором школы. И уже достаточно долго, с 1993 года, возглавляю одну из ведущих экспертных организаций в системе образования – Всероссийский Фонд Образования. Так вот, если кратко охарактеризовать сегодняшнюю ситуацию в системе образования, как бы такой некий итог, то можно сказать с полной уверенностью, что процесс развала российского образования приближается к своему завершению. Развал российского образования начался в конце 90-х годов, начался он с появления достаточно большой группы американских советников в России, которая прибыла сюда для того, чтобы корректировать систему российского образования. Работали они все под «крышей» российского правительства и Высшей школы экономики, которая и была создана фактически в 1992 году для того, чтобы стать такой базовой площадкой для организации деятельности всех экспертов, в первую очередь американских, на нашем образовательном сегменте. Если кому-то интересно, могу просто два слова сказать. В 1992-м году по инициативе Евгения Григорьевича Ясина, который в тот момент являлся руководителем лаборатории по проблемам России в Гарвардском Университете и профессором Гарвардского Университета, ведущим руководителем, работающим в рамках Совета национальной безопасности США, было принято решение о создании такой площадки в России. И на специальный грант мирового банка в 1992-м году была создана Высшая школа экономики. Её научным руководителем стал Евгений Григорьевич Ясин, ректором - Ярослав Иванович Кузьминов. На тот момент он был кандидатом наук, защищал свою кандидатскую степень в 1984-м году, тема его кандидатской работы была «Трудовые отношения в условиях первобытнообщинного строя». Я иногда встречаюсь с Ярославом Ивановичем и задаю вопрос: «Ну вы нас окончательно в первобытнообщинный строй затащили или мы только приближаемся?» На сегодня, фактически все советники, которые работали на базе Высшей школы экономики, свою функцию выполнили. Если кто-то помнит, к 1998-му году была принята уникальная программа в России, программа модернизации российского образования. Так вот, ключевыми позициями этой программы являлось следующее - перевод системы российского образования с фундаментальной классической основы на прикладные рельсы. То есть, не обучать глубоко, а научать. Если вы немножечко понимаете в этом что-то, то вы должны разобраться. Значит, обучение в российской школе всегда строилось по принципу того, что всё делается для формирования мыслительного аппарата человека. Поэтому давалась и физика, и математика, и химия, биология. Всё в разумных пределах для того, чтобы научить человека мыслить самостоятельно. Сделать так, чтобы на выходе он умел создавать свой самостоятельный интеллектуальный продукт. А американская система научения или прикладного образования настроена на то, чтобы помочь человеку ориентироваться в окружающем мире и научить его пользоваться теми достижениями научными, техническими и прочими. То есть быть исполнителем хорошим и быть хорошим пользователем. Вот собственно в этом ключе и началась вся работа. С середины 90-х годов и до сего момента, эта деятельность активно шла и на сегодня, фактически, российская школа перешла на прикладные рельсы.
Мы фактически сегодня отучили ребят мыслить, мы их сегодня стараемся научить пользоваться какими-то средствами второстепенными и отучили их работать в плане мыслительном, отучили говорить, размышлять, анализировать, сопоставлять и стали их приучать к тому, что они должны быстро сориентироваться, быстро что-то найти, быстро использовать, быстро ответить на какой-то вопрос. И вот здесь была очень выгодна и своевременна, при помощи американских советников, внедрена система единого государственного экзамена. Не буду вдаваться глубоко во все детали, могу сказать только одно – тестовая система как итоговая оценка знаний, является порочной, поскольку тестами невозможно определить уровень интеллектуального развития и уровень знаний. Тесты во всем мире работают только как рабочий инструмент для преподавателя, для того, чтобы понять, какие разделы каких-то особых направлений его предмета в той или иной степени запущены. Тесты это всегда рабочий инструмент. Есть такая наука специальная, которая у нас в России не развита абсолютно, на Западе она существует давно, она так и называется – тестология. Так вот, в соответствии с позициями тестологии, тесты - это только рабочий инструмент. Определить итоговые знания человека при помощи тестов невозможно. Это знают все тестологи всего мира. Тем не менее, наши руководители решили внедрить тестовую систему оценки знаний как итоговую систему оценки знаний. Мы очень много с этим боролись, пытались доказать что они совершают не просто ошибку, а преступление совершают, тем не менее единый государственный экзамен, в той самой тестовой форме, изначально был принят и был утвержден даже в форме закона. Фактически внедрение тестовой системы оценки знаний завершило процесс перехода на прикладные рельсы всей системы образования в России. Сегодня для того, чтобы понять, что человек знает на выходе из школы, достаточно ответить на тест и выполнить какое-то простейшее задание, и он за это получает оценку, которая играет большую роль в его дальнейшей судьбе. О роли тестов и вообще ЕГЭ при вузовском образовании я чуть дальше скажу. Так вот, если кратко подытожить к чему мы сегодня пришли, мы сегодня фактически перевели российскую фундаментальную классическую систему образования на американские прикладные рельсы. Но самое интересное заключается в том, что американцы от этой системы начали уходить. Они поняли, что много лет они шли совершенно ложным путем и то, что они создали, может привести в конечном итоге к крушению нации. Первым это очень серьезно высказал Билл Гейтс, великий американец, к которому я отношусь с большим уважением, потому что все свои богатства, в отличие от наших нуворишей и олигархов, он создал не за счёт воровства, не за счёт кражи государственной собственности, а за счет своего собственного интеллекта и работы своих помощников, которые помогали этот интеллектуальный продукт создавать. Билл Гейтс первым озвучил эту мысль еще в 2005 году, когда заявил на конгрессе губернаторов по вопросам образования США, что если мы немедленно не покончим с тестовой системой оценки знаний, то вся американская нация превратится в пустых болванчиков и мы, в конечном итоге, полностью потеряем нацию. Американская администрация Буша тогда не пожелала прислушиваться к его словам, но пришел новый президент Барак Обама и первым шагом, который он сделал вступив в должность президента - через несколько месяцев он отменил итоговые тестовые экзамены во всех школах Америки. Сегодня в американских школах нет итоговых тестовых экзаменов. Более того, Обама затребовал на механизм перевода 4 миллиарда долларов, и ему конгресс дал эти деньги. И за 2 года они полностью ушли от тестовой итоговой оценки знаний в американских школах. Потому что они понимают, что настанет момент, когда чужими мозгами они не смогут жить, и им надо будет создавать свои интеллектуальные продукты, а создавать их будет некому. Потому что выпускники американских школ с трудом умеют считать до пяти, и пользуются калькулятором. Я сам был тому свидетелем, много раз возил наших студентов и гимназистов в Америку на стажировку, и я вспоминаю как директор Канзаского образовательного центра Дэвид, с которым дружим уже давно, приходя в магазин, тут же достаёт калькулятор и начинает считать: к 1 доллару 50 центов прибавить 2 доллара 50 центов. Пока он считает, я ему говорю:
-Дэвид, это будет 4 доллара.
-Как? Ты это успел посчитать?
-Ну как – очень просто: мозги есть, голова есть – посчитал.
-Ты уникальный человек!
Они всегда удивлялись и восхищались нашими студентами и учениками, которых мы привозили. Они были на две головы выше американских сверстников. Так вот, американцы скоро уйдут от этого, скоро получится так, что наши будут считать только при помощи калькулятора или в столбик. А американцы будут создавать интеллектуальные продукты. К чему, видимо, и стремились. Так вот, ситуация очень безрадостная: что же мы с вами будем дальше делать? Сегодня идет очень бурное обсуждение нового закона об образовании, это один из ключевых моментов всей системы образования, хотя, я бы сказал, закон об образовании 1992 года, который был принят у нас в России, долгое время являлся одним из лучших подобных законов об образовании и в Европе, и в мире. Там было очень много ценных вещей. Единственное упущение очень серьёзное и очень опасное, которое было допущено в этом законе – там был полностью изъят блок воспитания. Я тогда с тогдашним министром образования, при котором принимался этот закон, с Эдуардом Днепровым разругался в пух и в прах, мы даже разошлись в разные стороны из-за того, что школа должна заниматься не только обучением, но и воспитанием. Тогда было поветрие такое – быстро всё из школы убрать: комсомольские организации, пионерские, октябрятские, исследовательские и т.д. и не политизировать школу. Они вообще убрали все воспитательные процессы из школы, и это было очень опасным явлением. Сейчас в какой-то степени в новом законе мы хотели всё-таки это увидеть, что возвращается этот процесс, потому что главная задача школы – это формирование личности человека, ребёнка. Не сделать так, чтобы он научился читать, писать, считать, а главное - чтобы это был ребёнок, который умеет ориентироваться в окружающем мире, знает, к чему он стремится, обладает определёнными нравственными качествами – он становится нормальным человеком. Вот этот процесс чрезвычайно важен. Так вот, новый вариант закона опять всё это упускает, опять всё это запускает на самотёк. Кроме того, на протяжении последних лет педагогическая общественность резко выступала против некоторых позиций: во-первых, против ЕГЭ. Мы всегда говорили, что ЕГЭ – это не ошибка, это преступление. Тем не менее, ЕГЭ вошёл в новый закон как единственная форма выпускного экзамена, как главный критерий оценки знаний учащихся по выпуску из школы. Мы категорически протестовали против такого бездумного введения Болонской системы, которую сделали наши руководители. Но я работаю в Европе, я прекрасно знаю, что такое болонская система, так вот, мы даже это умудрились извратить. В соответствии с Болонским соглашением написана простая вещь, что каждое государство, входящее в это соглашение, может сохранить за собой традиционно сложившуюся систему высшего профессионального образования. Но хорошо в Европе так сложилось традиционно, что там со средних веков, аж с 14-15 веков, появились бакалавриат, магистратура, потому что европейские университеты создавались при монастырях. Монастыри тогда были светочем знаний, и при монастыре создавалась тогда школа, университет. И там первый уровень обучения назывался бакалавр, потом появлялись магистры – люди уже более сведущие, более квалифицированные и т.д. Это была каста особо избранных – это была магистратура и люди, имеющие магистровскую степень, были очень уважаемые. Так сложилось у них. У нас сложилась совсем другая система, система подготовки целостного специалиста – от и до. У нас не было тех средневековых традиций, которые были в Европе, мы шли своим путем. Зачем эту систему рушить? Никто не понимает. Поэтому сегодня ту систему фактически порушили, нового ничего не создали. И сегодня, как я говорю, мы начали выпускать армию «бестолковых болонок», т.е. люди, получающие высшее профессиональное образование…представьте себе, у нас три типа высшего образования: бакалавриат, магистратура и специалитет. Мы сами себя запутали в этой рутине. Поэтому мы протестовали против такого внедрения болонской системы и, тем не менее, в новом законе, предложенным Министерством образования, это прописано. Мы протестовали против любых видов коммерциализации школы и не только школы, а вообще всей системы образования. Тем не менее, был принят 83-й Федеральный закон, который перевёл все муниципальные учреждения в три категории: казённые, бюджетные и автономные. Автономных у нас почти нет, это очень маленькая категория. В автономные мало кто идёт, потому что это как на собственные хлеба перейти. Т.е. все, что ты заработаешь – это твоё и сам всем распоряжаешься, мало у кого есть возможность это сделать. Бюджетные – это те, которые получают какую-то часть из бюджета на обязательные стандартные позиции, т.е. по Госстандарту, а всё, что сверх Госстандарта, пожалуйста, зарабатывай сам, деньги откуда-то бери и уже финансируй. Ну и казённые – это те, которые получают из казны всё, но они не могут зарабатывать. Даже если заработали, всё идет в казну. Так вот, казённые учреждения у нас остались только за колючей проволокой. Само название очень хорошо соответствует тому, где они остались – за колючей проволокой. Бюджетные – большая часть российских школ сегодня перешла в эту категорию. Это значит, что в соответствии с Госстандартом, школа выполняет некий Госзаказ. И вот этот обязательный Госзаказ из бюджета оплачен. Но самое интересное – никто не понимает, что входит в этот Госзаказ. В каждом регионе страны существует свой Госзаказ. В Башкирии - один, в Новосибирске – другой, в Москве – третий и т.д. Они свой набор там осуществляют, исходя из того, какая сумма у них есть в бюджете на образование. Есть вот столько, они на это и рассчитывают, в Москве вот столько – вот здесь побольше. Т.е. это создаёт не равные условия для детей по стране, хотя в Конституции записано: у всех равные возможности получения образования. На самом деле, у всех не равные. Так вот, а что же дальше делать? Вот дали тебе денег по Госзаказу, но этих денег хватает только провести уроки математики, физики, химии – обязательных предметов, но ребенок-то не этим еще должен жить. Он должен развиваться, он должен заниматься спортом, он должен рисовать научиться, петь, танцевать играть на музыкальных инструментах, изучать иностранные языки, работать на компьютере, ещё что-то делать, ходить в походы. А откуда деньги на это на всё? Вот говорят: зарабатывайте. Всё, что заработаете – всё ваше будет. И вот представьте себе: более десяти лет я был директором школы, я вот сейчас думаю, как бы я мог заработать? Ну, сдать в аренду свой спортивный зал, чтобы кто-то приходил. Это вместо того, чтобы дети там занимались, будут приходить какие-то дяди, тёти – бегать, прыгать и за это будут платить денежки – это вот называется заработать. Лучше бы это время отдать детям, чтобы они занимались в этом зале. Сдать свои помещения в аренду кому-то. Но это, вообще ни в какие ворота не лезет. Представьте себе, школа, в которой часть помещений, вместо того чтобы под учебу занимать, будут какие-то непонятные структуры занимать. А некоторые школы, у которых бассейны есть, вообще умудрились их сдавать под вип-сауны. По ночам там дяди с тётями кувыркаются, а утром приходят дети плавать в этот бассейн. Т.е. тут пошёл такой страшный разгул, что даже себе трудно представить. Так вот, школа потихоньку стала превращаться в торговую лавку, директор стал превращаться в торгаша, в менеджера. Хотя главная функция директора – это главный учитель и воспитатель. И вот сейчас я представляю, как часть директоров становятся менеджерами. Он не думает, как ему заниматься воспитанием детей, а думает как бы ему что-нибудь сдать, как бы заработать. Может, детей послать на какую-нибудь плантацию, чтобы они заработали для школы денег и т.д. Винить в этом директора можно, но нужно и понять, что он поставлен сегодняшним законодательством в такие условия. Это очень большая опасность, и тем не менее, вот эта позиция 83-го закона оказалась опять прописана в новом законе об образовании. Зарабатывайте, т.е. школе разрешено зарабатывать деньги. И это очень опасно, школа никогда не была коммерческим учреждением и никогда не зарабатывала и не должна зарабатывать деньги. Опять вернусь к ситуации в Европе. Я вот уже не первый год живу в Чехии и возглавляю Русский дом в Чехии, в мае привезу сюда большую делегацию учителей чешских, чтобы они посмотрели, что тут у нас творится в Москве. А заодно, чтобы и московские учителя с ними встретились и узнали, что происходит в чешских школах. Так вот, в чешских школах ребенок, в первую половину дня присутствует на обязательных учебных занятиях, а во второй половине дня он на обязательных развивающих занятиях, в зависимости от того, какое он себе выбрал. Но обязательно для всех являются занятия музыкой, каждый ребенок, это даже себе представить трудно, он на каком-то музыкальном инструменте играет. Каждый ребенок дополнительно занимается в какой-то спортивной секции. Желающие занимаются изобразительным искусством – рисуют, кто-то в хореографии занимается, танцует, кто-то поёт. Но это обязательные занятия, за непосещение которых также наказывают, как за непосещение обязательных уроков, и всё это бесплатно. Это всё идёт за счет бюджета. Потому что европейцы очень хорошо и чётко понимают, что они должны получить на выходе гражданина, который не будет тупым исполнителем и тупым человеком, который только на компьютере может работать, а быть всесторонне развитой личностью. Поэтому мы от этого ушли, а Европа к этому пришла. Всё. Вот вам, пожалуйста, основные позиции, которые сегодня прописаны в законе об образовании.
Есть альтернативный закон, я принимал участие в разработке определённых позиций этого закона. Авторами этого альтернативного закона являются Олег Смолин, Иван Мельников и, в какой-то степени, Жорес Алфёров. Он предусматривает совершенно другой подход. Во-первых, возврат системы воспитания, увеличение доли развивающей деятельности в школе и недопущение никакой коммерции. В альтернативном законе прописаны нормативные положения о финансировании школы, ниже каких цифр не может быть финансирование, не зависимо от количества учеников. И прописаны нормативы оплаты труда педагогов. Потому что сегодня педагог самый нищий. Учитель школьный самый нищий в стране, или он должен объявлять себе 1.5, а то и больше ставок. Говорят зарплата хорошая, а никто не задает вопрос, сколько часов он ведёт? И когда начинают спрашивать у этого «высокооплачиваемого педагога», выясняется, что он две ставки ведёт. Что такое две ставки? Это значит, человек работает на износ, а он должен работать одну нормальную ставку, как положено – часовую, и получать хорошую, приличную зарплату. Вот подход. Но и самое страшное, что прописано в новом законе, министерском, и против чего категорически выступаем мы и, что мы полностью удалили из нашего альтернативного законопроекта – это принцип нормативно-подушевого финансирования. Это то, что нам внедрили американцы. Что это такое? Есть у тебя сто человек в школе, ты получаешь из бюджета денег на сто человек. Есть тысяча, ты на тысячу получаешь. А если у тебя 50 человек, это в основном малокомплектные сельские школы, получи на 50 человек. То есть ты нищий. Ничего ты не сможешь, ни кабинет сделать нормальный, ни оборудование купить, ни учебные пособия, ничего. И зарплату не сможешь платить учителям. Вот этот принцип нормативно- подушевой привёл к тому, что за 11 лет, с 2000 по 2011 год, в России закрыто 18 тысяч школ. Вдумайтесь в эту цифру – 18 тысяч школ. Мы закрываем, не мы, а руководители естественно, мы против этого выступаем, в среднем от 1200 до 1700 школ в год. Такого не было даже в самые лихие времена, самое лихолетье, во время войны. Причём существует план по закрытию школ. Вот Липецкие товарищи говорят:
– Нам спустили план закрыть 54 школы в этом году.
Я говорю:
– Как? А что, есть реальный план?
- Да, вот план закрыть 54 школы. Не закроете, мы вам срежем финансирование.
Это уже немножечко попахивает политикой геноцида. Поэтому нормативно-подушевой принцип очень опасен. И если мы от этого принципа не уйдём, это кончится трагедией для российской системы образования и в целом для России. Кстати говоря, некоторые предприимчивые директора начали делать очень простые вещи, они начали заводить «мёртвых душ». Представьте, сельская школа, ну кто там посчитает? А тем более беспризорников у нас сегодня 2,5 миллиона. Вот Пети Иванова нет, он 3 года уже в бегах, а его вписывают в списочек и подают везде отчеты, приписками занимаются. В прошлом году в Пермском крае двух директоров школы осудили за вот такие приписки, за «мёртвых душ». А я бы не стал их осуждать. Я бы осудил лучше министра образования, который ввёл эту систему, которой мы заставляем директора школы быть преступником. Дорогие мои, я могу говорить обо всём, что происходит в образовании хоть до вечера. Давайте мы лучше к вопросам. И если что-то интересует по части коррупции, я вам тоже отвечу.
АН: Серей Константинович, как вы считаете, в ближайшее время будет формироваться кабинет министров, войдёт ли туда пресловутый министр Фурсенко, который для всех родителей и школьников как аллерген? И зависит ли от министра вообще ситуация в образовании, в этой системе?
Комков С.К.: Вообще от министра во многом зависит образовательная политика, хотя тут есть такая вещь, как законодательное собрание и правящая партия, которая проталкивает те или иные идеи. Но министр не последняя фигура в образовательной политике, от него очень много зависит. Но, к сожалению, вынужден констатировать, в России сложилась, особенно после 1991 года, традиция такая, что каждый последующий министр бывает хуже предыдущего. Я всех министров знаю прекрасно и со всеми лично был в контакте, с кем-то дружил, с кем-то не дружил, с кем-то ругался. Но совершенно четко могу сказать – каждый последующий был хуже предыдущего. Я сейчас категорически настроен на то, что Фурсенко не должен быть министром образования. У меня нет к нему претензий как к человеку, он нормальный человек, он ученый, физик, он был заместителем директора в физическом институте в Санкт-Петербурге, который возглавлял Жорес Алферов. Но он не знает системы образования, и он не умеет ею руководить, поэтому ему всё время и говоришь – положи портфель и уходи. Но у меня есть такое подозрение, что следующий министр будет ещё хуже, чем Фурсенко. По нашим сведениям есть вероятность того, что вновь избранный наш новый старый президент В.В. Путин может пойти на формирование коалиционного правительства. И, может быть, во главе Министерства образования могут поставить профессионала, допустим, из КПРФ. Я бы на этом посту с огромным удовольствием видел бы своего друга Олега Смолина, хотя это очень сложно будет, это технически осуществить сложно, потому что Олег с детства незрячий человек. Я, правда, всегда говорю, что он видит лучше и дальше чем любой из наших политиков. Посмотрим, как будет формироваться, боюсь, что министром образования всё-таки станет человек, который еще более одиозным потом будет чем господин Фурсенко.
Что касается перспектив закона – я не думаю, что закон будет принят сейчас в весеннюю сессию. Во-первых, только седьмого мая инаугурация президента, после этого будет формирование правительства, распределение министерских постов, а в июне месяце заканчивается сессия. Закон очень сырой, хотя уже третья его редакция вносится на обсуждение, но всё равно продолжает вызывать очень большие споры. Я думаю, что быстрее всего к его обсуждению подойдут, наверное, осенью. А сейчас еще побурлит общественность до этого момента. Я думаю, что так настроен и Путин. И так сейчас много бурлений, выступлений, противников много выступает, ни к чему сейчас еще будоражить население. А Андрей Александрович Фурсенко уже дважды попрощался с коллективом министерства. Мне уже звонили и сказали, что всё, Фурсенко с нами попрощался, но вчера его опять показали по телевидению, он обсуждал с министром связи Щёголевым, куда девать вот эти видеокамеры, которые на выборы понаставили, кстати, это проблема. Я вчера встречался с Исааком Калиной с директором московского Департамента образования, мы с ним давние, хорошие знакомые, и он мне прямо сказал:
-Слушай, я не знаю, что мне теперь делать с этими камерами? Куда их девать?
На ЕГЭ их использовать? Это надо какой-то всероссийский портал, подключать вот это вот всё, это же всё очень дорого. Представьте, включать на время ЕГЭ трансляцию через Интернет, тем более у нас столько часовых поясов – это вообще с ума сойдёшь. Вот это сейчас головная боль. Знаете, в Европе делают с начала так: определяют цели и задачи, а потом решают, что под эти цели приобрести и каким образом научные достижения использовать для решения этих целей и задач. А у нас сначала бабахнули, у нас компьютеры сначала решили купить, помните, кампания была по всеобщей компьютеризации школ? Ну, притащили 30 тысяч компьютеров, раздали по сельским школам. Во многих сельских школах неделями электричества не бывает. И вот я с какими-то директорами сельских школ общался, спрашивал, где у них компьютеры, а они говорят, что они припрятали, чтобы никто их не украл. Такая компьютеризация нам нужна? А деньги оприходовали на это дело.
А.Н: Серей Константинович, в Европе бесплатное образование, в том числе и развивающее, как вы сказали, странно получается, что Европа покупает у России нефть и газ и имеет такое бесплатное образование. Мы продаем Европе нефть и газ за деньги, но переходим на платное образование. Может быть, это специально делается для отупления нации?
Комков С.К.: Я думаю, что специально. Я же говорю, что у нас уже более десятка лет работает группа американских специалистов, которые делают всё возможное для того, чтобы молодое подрастающее поколение отупить. Знаете, есть такое понятие - изменение процессов общественного сознания. Вот изменить общественное сознание можно только, начиная с молодого возраста, когда ребёнку 10, 12 потом 14 лет вот потихоньку меняется общественное сознание, и прошло два поколения, если вот этот процесс прошёл в течение двух поколений, всё, он необратимый. Уже нацию вернуть на прежний уровень невозможно. В своё время саму Америку подсадили на эту систему европейцы. Я прекрасно знаю историю: в 1967 году, когда ввели единый тестовый экзамен во Франции, они получили бунты. И в 1968 году в результате этого всё правительство Де Голя пало. Они были вынуждены уйти в отставку. Так вот уже в 1967 оду по поручению британской разведывательной службы МИ-6 в Америку уехала специальная группа, возглавлял её Александр Кинг. Её проводниками в Америке были Хуго Джастинг Хэйг и люди из ближайшего приближения к клану Кеннеди. И они начали реформу образования в США. Они ввели тесты, ввели плату в школах и прочие дела. Это привело к тому, что в начале 2000-х Америка рухнула. Фактически система образования рухнула, хотя они долго не хотели в этом признаваться. В 1998 году в прямом эфире канзаского телевидения я рассказал, как рухнула их система образования. В этот же вечер мне предложили покинуть Америку в течение 48 часов. Им это не очень понравилось. А теперь американцы начали выбираться из этой ямы. Зато они поняли, как можно добиться разрушения России. И они это осуществляют. Я думаю, что господин Фурсенко и иже с ним, являются американскими агентами влияния. Однажды Андрей Александрович на меня обиделся, когда я их назвал гарвардскими шалунами.
- Ну как это вы нас так - гарвардские шалуны?
- Правильно, потому что вы все прошли подготовку в Гарварде.
В том числе Андрей Александрович прошёл годичную стажировку в специальной лаборатории Гарварда, будучи руководителем Санкт-Петербургского инновационного центра. И всё это они сейчас внедряют очень активно в России, чтобы вся система образования и воспитания подрастающего поколения у нас рухнула. А тогда можно прийти, и голыми руками нас взять, никаких армий не нужно, ни ракет не нужно, ничего не нужно. Они просто придут. Вот мой друг Олег Леонидович Сергеев - он специалист, бывший аналитик Главного разведывательного управления Генштаба, он знает как. Есть такая теория сети центрических войн, когда для того, чтобы взять государство, не нужно военной силы. Достаточно разрушить все коммуникационные и прочие системы управления государством. И всё.
АН: Один известный российский геополитик, Леонид Григорьевич Ивашов, сказал такую фразу, что Европа привыкла к благополучию, привыкла к комфорту, удобству и у немцев теперь никогда больше не родится Гёте. Вот при нашей системе образования у нас может появиться Пушкин?
Комков С.К.: Ну, во-первых, я не согласен с Ивашовым. С Леонидом Григорьевичем мы достаточно много спорили на эти темы. У немцев может родиться Гёте. Немцы, кстати, очень серьёзно занимаются развитием личности и там очень серьёзно поощряются все виды творчества. И, в первую очередь, творчества, связанного не с бизнесом и прочее, а именно мыслительного, литературного. Поэтому в Германии сейчас большое количество литературных клубов, литературных гостиных. В Чехии есть сейчас свои союзы литературные, я даже являюсь членом Союза писателей Чешской Республики. Они после выхода моих книг будут переводить их на чешский. Они очень внимательно к этому относятся. И я не согласен с тем, что Европа зажравшаяся, они очень грамотно считают всё и лишнего они не тратят. Но они понимают чётко, где можно сэкономить, а где нельзя. Так вот на системе образования и на системе науки Европа не экономит. Европа расходует сегодня от 8 до 10 % своего ВВП на образование, Россия расходует 3,5% своего ВВП. Европейский ВВП выше, чем Российский. Т.е. практически Европа расходует в 2,5 раза больше, хотя она визуально меньше. Что касается России, мы теряем свои творческие таланты. Поэтому недавно обратили внимание, выезжал президент Медведев по поводу программы «Одарённые дети», говорил о том, что нам надо развивать вот это направление, способствовать развитию одарённости в детях. Пардон, 12 лет существует международный форум «Одарённые дети – будущее России», я председатель жюри этого форума. Мы с Министерством образования, извиняюсь, чуть ли не в штыки ходили. Они категорически не признавали этот форум. Они говорили – не нужно нам никакого форума. У нас есть программа «Дети России». Ну и что программа «Дети России»? Сейчас прокуратура не может разобраться, куда делись все эти деньги. Все деньги украли, все деньги куда-то не по назначению отправили. Ни одного одарённого ребёнка эта программа не поддержала. А мы, за счёт меценатов, спонсоров, общественности и прочее, подняли огромный пласт одарённых детей. И самое главное различие между Европой и нами – в Европе не воруют. А если и воруют, то это единичные случаи и не в таких масштабах. У нас в системе образования, это уже к вопросу о коррупции, у нас воруют столько, что европейцы в ужас приходят. Они говорят – ребята, как вы вообще еще живы-то? Если у вас из того мизера, который выделяется из бюджета, большая часть еще и разворовывается. Я сейчас хочу сделать одну пакостную вещь: своих чешских и немецких коллег, видимо, по осени я привезу в Россию, но уже не в Москву, а привезу в какую-нибудь глухую деревню. Где туалет на улице, где в школе проваливающиеся полы, где ободранные стены, где ничего кроме доски и куска мела нет, и показать, как учат у нас в российских школах. Вот это будет интересно.
АН: Как вы считаете, какая судьба ожидает Сколково? Некоторые ученые считают, что это не место для фундаментальной науки, а для айфончиков, телефончиков…
Комков С.К.: Я всегда придерживался этого мнения и остаюсь в этом мнении. Сколково – это величайшая афёра века. Это натуральная афёра. Это поехали наши товарищи – Медведев, Дворкович, Чубайс в силиконовую долину в Калифорнию, увидели там, здорово, им понравилось, разработочки и прочее. А американцы тут же смекнули, ага, у русских еще много осталось интеллектуально мыслящих людей, так вот, мы можем их мозгами попользоваться не только на территории Америки, но и на территории России. И вот они здесь решили создать эти кластеры. А сейчас кластерами руководит профессор Массачусетского университета. Всеми 5 кластерами. То есть генеральный директор Сколково из Массачусетса. Все наши специалисты, которые там будут работать за те деньги, которые не разворуют, потому что к большей части господин Вексельберг и компания приделают ноги. И большая часть денег отсюда уйдёт. За те гроши, которые там останутся, будут выжимать последние мозги из наших специалистов, и всё это будет работать на американские компании. То есть те разработки, которые там сделают, их быстренько запатентуют американцы. Они это делают очень быстро, классно. Мы это делать не умеем, у нас процент запатентованных изобретений самый низкий в мире. Мы отстаём от всех стран и особенно от Юго-Восточной Азии. Так вот, быстренько очень схватят наши идеи, людей, которых немножечко прикормят, дадут денежек и все эти идеи уплывут на Запад. В конечном итоге всё это Сколково рухнет. Мы будем ходить разводить руками, деньги все уйдут в оффшоры и на месте этого Сколково будет большая деревня, которая никому не будет нужна.
