15 ноября 2011 г. в Пресс-центре газеты «Аргументы недели» состоялась пресс-конференция на тему «Стратегия климатической безопасности Москвы. Влияние служб городского хозяйства на микроклимат столицы».
В пресс-конференции приняли участие:
МОРОЗОВА Галина Васильевна – руководитель Московского городского общества защиты природы;
САМОЙЛОВ Борис Леонтьевич – завсектором охраны природы Московского региона ВНИИ Охраны природы.
АН: Уважаемые коллеги! Тема нашей сегодняшней пресс-конференции «Стратегия климатической безопасности Москвы. Влияние служб городского хозяйства на микроклимат столицы». И вступительное слово предоставляется Самойлову Борису Леонтьевичу, завсектором охраны природы Московского региона ВНИИ Охраны природы.
Самойлов Б.Л.: Если говорить о климате Москвы, то это не совсем правильное будет словосочетание. Поскольку город, даже такой огромный как Москва, может влиять не только на микроклимат той территории, которую он занимает, но и на запредельные районы. Какие изменения, связанные с большим городом, происходят в этом регионе? Это мутность атмосферы, связанная с ее запыленностью. Зимние минимальные температуры и летние максимальные температуры. Изменение ветрового режима, связанное с тем, что, скажем, прохладный загородный воздух контактирует с воздухом раскаленным и происходят завихрения. Вот эти моменты связаны с функционированием самого города.
Климат, в целом, - это глобальное явление. И здесь Москва, несмотря на свои размеры, все-таки может повлиять на климат в масштабе нашего региона только в той части, в которой расположен сам город. Какие факторы воздействую на климат города? Нужно учитывать, что Москва расположена в лесной зоне. Поэтому во многом климат города зависит от того, насколько и в самом городе и его окружении сохранилась естественная природная растительность, то есть леса. Потому что вот эта подстилающая поверхность, образованная природной растительностью лесной, во многом определяет микроклимат местности. И когда лесов становится все меньше и меньше, то микроклимат города ухудшается. И не зря в 20-м веке разработчики генеральных планов Москвы, первого генерального плана развития Москвы 1935 года, затем 1971 года, они не взирая на те времена (об экологии тогда не думали), тем не менее, предусмотрели сохранение и создание вокруг Москвы лесопаркового защитного пояса с тем, чтобы защитить город от его негативного воздействия на окружающую среду. Кроме лесопаркового пояса были предусмотрены создания зеленых клиньев, которые соединяли загородный лесопарковый защитный пояс с центром города. Таких клиньев было 7. Не было такого монолитного ядра застройки, было мозаично расположено и сочеталось с зелеными поверхностями. В совокупности это было направлено на то, чтобы город создавал комфортные условия для проживания и здоровья людей. К сожалению, в последние годы, когда земля и леса приобрели качество товара и многие забыли о том, что это система жизнеобеспечения города. Тенденции резко изменились в худшую сторону. Сейчас, к сожалению, если в Москве и на загородных наших территориях и действуют экологические ограничения, то чаще только формально. По факту то, что происходит в городе - очень опасная тенденция, которую в дальнейшей перспективе очень сложно будет исправить. Это касается многих аспектов: и градостроительной деятельности, и транспортного строительства, и содержания озелененных территорий, и наших особо охраняемых природных территорий. Вот какое направление ни возьми – везде идёт уничтожение системы жизнеобеспечения города ради того, чтобы получить какую-то выгоду сегодняшнего дня. Достаточно вспомнить Химкинский лес. Но самая большая опасность сегодня кроется в том, что вокруг Москвы буквально добиваются остатки природы, которые как раз и позволяли городу выживать в самых экстремальных условиях. Под экстремальными условиями я имею в виду резкие климатические сбои. Если летняя жара, где-то за 30 градусов, то когда был лесопарковый пояс, откуда бы ветер не подул – приходил чистый, прохладный воздух из леса, потому что в лесу температура воздуха на 10-12 градусов ниже в летнюю жару. Теперь же откуда ветер не подует, в любом случае это опять же городской воздух с пылью, перегретый, с выхлопными газами. Результаты, конечно, очень плачевные. В прошлом году, летом, мы все на себе это почувствовали. В дальнейшем ситуация будет только ухудшаться. Потому, что пока мало что делается для того, чтобы исправить вот это положение. Хотя надо сказать, что за прошедшие 10 лет в Москве все-таки кое что сделано и сделано было достаточно много, но это сейчас, к сожалению, забыто. Имеется в виду, что был выделен природный комплекс Москвы, это чуть ли не третья часть территории города, на которой был введен особый режим градостроительной деятельности, и где охрана природы была приоритетной. Была создана система особо охраняемых природных территорий, причем одна из лучших в мире. Была выпущена Красная книга Москвы, для сохранения биоразнообразия, без которого природу сохранить вообще не реально. То есть было все сделано достаточно грамотно, на высоком научном уровне. Но тогда к этой работе привлекались действительно специалисты-профессионалы в данной области и, в общем, результат был очевиден. Сейчас, к сожалению, тенденция опять же такова, что везде вместо специалистов-профессионалов сидят менеджеры, и мы это видим буквально каждый день. Взять, например, такую отрасль городского хозяйства как озеленение. Я вот только приехал из поездки по европейским городам. Там идешь, сейчас вот, осенью, в любом городе, листьями опавшими усыпаны и газоны, и тротуары. Их убирают только там, где они представляют опасность для проезда автотранспорта. Спрашиваешь у любого школьника, почему у вас листву не убирают, он вам сразу отвечает, что это источник поступления в почву перегноя, без которого деревья расти не могут и, кроме того, вдруг у нас похолодает резко и будет, скажем, минус 10 градусов, не дай Бог, почва промерзнет и деревья пострадают. Это в теплой Европе. А у нас, при нашем континентальном климате, сейчас сделали все возможное, чтобы полностью, до нога, раздеть почву, снять с нее подушку безопасности и если сейчас ударят морозы, хотя бы градусов 20, многие деревья от этого не то, что пострадают, просто обречены. Это делается в масштабах всего города, только потому, что в этих структурах, которые этими делами занимаются, сейчас практически не осталось профессионалов. Если раньше у нас было Управление лесопаркового хозяйства, укомплектованное и лесоводами, и озеленителями настоящими, то сейчас этого ничего нет. В погоне только за одним – получение значительных субсидий от городского бюджета, на уборку той же листвы... Ну и сами понимаете, что сейчас десятки тысяч гастарбайтеров несчастных, которым эти деньги выплачиваются частично, а большая часть оседает в карманах. Но даже при том, что большая часть растаскивается этих средств, все-таки достаточно той, остающейся части, чтобы полностью уничтожить ту подушку безопасности на всей площади московских озелененных территорий. Городу наносится колоссальный ущерб, который сложно будет исправить уже через 5-10 лет. Это только часть проблемы, о которой можно сейчас говорить. У нас этих проблем много и с каждым годом они становятся более острыми. И сейчас, я думаю, многое зависит от средств массовой информации. Потому что надо как-то москвичей информировать, они просто не в курсе. Многие убеждены, что всё что делается - это хорошо, это красиво, к этому надо стремиться. Раньше были безалаберные руководители, теперь пришли настоящие рачительные хозяева Москвы и наведут порядок. Из-за такого порядка мы окажемся в таком микроклимате, в котом просто опасно будет жить.
АН: Борис Леонтьевич, можно попросить Вас про лошадь, про сковородку и про наводнение пару слов?
Самойлов Б.Л.: Многие иногда сравнивают современную Москву со старой. И говорят, вот были кривые улочки в центре города, узенькие, вот современная Москва – прямые элитные магистрали, дома по 30 этажей. Вот к чему надо стремиться. А вот почему, скажем, в центре Москвы наши предки делали улочки узкими и, как правило, извилистыми? Потому, что тогда был конный транспорт, и люди прозорливо думали о том, что здоровье лошадей очень важно, потому что без этого жить было нельзя, и заботились о том, чтобы лошадь не попала под сквозняк. Если лошадь работает на полную силу и, не дай Бог, где-то вспотеет и постоит на сквозняке, на ветру, она практически обречена. Поэтому задумались о том, чтобы улицы были извилистыми и узкими, чтобы не было сквозняков. Это одно дело. Другое дело, что, отказавшись от требований генеральных планов развития Москвы, которые в течение 70 лет были обязательными, мы привели Москву в такое состояние, что она превратилась в сплошной монолит застройки. Если остались природные территории в городе, то они не сплошными какими-то клиньями или радиусами идут к городу, они маленькими такими окалинами, маленькими участочками сохранились, и их воздействие на микроклимат значительно уменьшился. И когда наступает такая жаркая погода, как была в 2010 году, то город, если его образно с чем-то сравнивать, превращается в огромную раскаленную сковородку. И охладить этот воздух внутри города практически, в той мере, в которой это необходимо сделать, стало крайне сложно. Потому что природные кондиционеры, я имею в виду лесные массивы, они разбросаны на большом друг от друга расстоянии и в целом территорию города теперь, к сожалению, не охватывают. А что же касается зеленых насаждений, я имею в виду скверы, бульвары, парки, то они по своей средозащитной эффективности с лесом не идут ни в какое сравнение. И когда у нас на месте леса, как в Царицыно, делают парк или как в Сокольниках, на месте первого в России лесного парка городского планируется создать прогулочный парк, это еще один мощный, сильный удар по микроклимату Москвы. Потому, что это ведет к уничтожению природных кондиционеров. Учитывая то, что мы живем довольно далеко от океана, у нас часто бывают застойные явления в атмосфере и здесь нужно свои мерки использовать и ни в коем случае не идти по аналогии с какими-нибудь юго-восточными районами Азии, где климат совсем другой, и они могут себе позволить строить большие городские образования. У нас это делать крайне опасно.
Ну и что касается наводнений. Ну, конечно, Москве не угрожают такие наводнения, как это бывает в некоторых городах Европы. Потому что у нас нет таких вот ровных, плоских территорий, у нас местность достаточно сильно пересеченная. И главное, что в Москве огромное количество рек, свыше 120 малых рек. Большая часть из них в центре протекает под землей или канализировано, тем не менее, они исправно выполняют свои функции, дренируя территорию города. Но это до поры до времени. Как только площадь асфальта и крыш превышает их способность принимать вот эту массу воды, после сильных дождей, то в этих ситуациях возникают местные подтопления. И в перспективе, если мы не будем сейчас этих расчетов производить, это приведет к тому, что малые реки не будут справляться с массой воды после сильных ливней. Начнутся локальные наводнения. Проблем масса, но главное сейчас вернуться на какие-то научно обоснованные принципы развития Москвы. Остановится и задуматься над тем, что нас ожидает и главное не жить одним днем, а все-таки задуматься о будущем. Впереди осталось лет 15-20, не больше. И если сейчас ничего не предпринять, через 20 лет исправить что-либо будет сложно. Почву погубим, зеленые насаждения, природную территорию. Причем коммунальные службы опять будут довольны. Сейчас они убирают листву, летом выкашивают траву, обескровливают почвы, а когда деревья будут умирать, им опять дадут деньги на то, чтобы пилить деревья, вывозить их, перерабатывать. Опять заработок хороший. Проблема очень серьезная. Здесь нужно опираться на мировой опыт, что сейчас делается в Европейских крупных городах. Где тоже есть проблемы, похожие на московские, но там с ними борются достаточно успешно и средств на это не жалеют. У нас средств тоже не жалеют, но они направлены в обратном направлении.
АН: Галина Васильевна Морозова - руководитель Московского городского общества защиты природы.
Морозова Г.В.: Если говорить о программе климатической безопасности Москвы, над которой вроде бы сейчас работают по заданию Правительства Москвы, то у нас возникают опасения в качестве этой разработки. Если проанализировать все имеющиеся данные, которые характеризуют Москву с экологических позиций, то у нас в балансе территории всего города отсутствует один из самых важнейших – это площадь экологически эффективных, то есть занятых растительностью поверхностей. Мы можем сказать, сколько у нас занимает природный комплекс, это было и в предпоследнем и в последнем генплане. Но сколько всего природных и озелененных территорий занятых именно растительностью, а ведь у нас в границах и тех, и других и застройка, и асфальтированные дороги, и все возможные площадки, вот сколько собственных зеленых легких в Москве сейчас – этого никто не знает. А без такого показателя что-то прогнозировать, что-то планировать, по крайней мере, это прошлый век. Если мы посмотрим программу защиты окружающей среды, которая была недавно разработана Департаментом природопользования и охраны окружающей среды Москвы и не была принята, к счастью, Правительством Москвы, там много подпрограмм. Самое большое финансирование – это подпрограмма по особо охраняемым природным территориям, природным и озелененным территориям, почвам и биоразнообразию. Но если проанализировать эту программу, то собственно природоохранных мероприятий там минимум, а в основном все ориентировано на освоение наших природных территорий, сокращение площади зелени. Потому, что не один объект на наших территориях разместить без уничтожения растительного покрова невозможно. Это, во-первых, во-вторых, размещаются такие объекты, которые вообще не совместимы со статусом наших территорий и особенно особо охраняемых природных территорий. Вплоть до того, что, например, на особо охраняемой территории разместить объекты мелкой торговли. Люди, понимающие для чего необходимы особо охраняемые природные территории, удивляются, как вообще такое могло придти кому-то в голову. Но, увы, это в голову пришло и в принципе у нас сейчас главный тезис содержания особо охраняемых природных территорий – это хлеба и зрелищ. Все остальное забыто. То есть экологическое природоохранное назначение зеленых легких Москвы, оно ушло куда-то на задворки, об этом практически никто не вспоминает. Никто не думает о том, как сделать нашу растительность (леса, луга, зеленые насаждения) эффективными именно как фактор окружающий среды, работающий на ее улучшение, на экологическую безопасность города и на здоровье москвичей. Поэтому решать проблему климатической безопасности Москвы, без учета занимаемых площадей и состояния зеленых легких в Москве и, пожалуй, уже во всей Московской области, которая сейчас тоже съедает подмосковные леса, без этого никакой климатической, микроклиматической безопасности Москвы достичь не возможно. Это, во-первых, самый дешевый способ сохранить наши зеленые легкие, я говорю о зеленых насаждениях, их привести в порядок и дальше они будут требовать минимум средств на содержание. Но вероятно именно тот факт, что на содержание лесов, лугов, зеленых насаждений необходимо немного средств и хозяйствующие структуры в этом не заинтересованы.
АН: Галина Васильевна, правда говорят среди экологов, что самые лютые ненавистники Лужкова сейчас с тоской вспоминают о Юрии Михайловиче?
Морозова Г.В.: Как ни странно, многие из тех, кто и критиковал Юрия Михайловича, впрочем, и сейчас вполне объективно оценивают его деятельность, считают, что да, действительно, при правительстве Лужкова отношение к экологии было более взвешенным, более грамотным, более эффективным. Достаточно сказать, что при правительстве Лужкова у нас был создан и природный комплекс и система ОПТ. Кстати система ОПТ – это аналог сети, которая называется ЭКОНЕТ, это система природных озелененных территорий. Сеть, которая создается в Европе для обеспечения экологической безопасности развития всей Европы. У нас такая сеть была создана, вернее, была запланирована еще до того, как в Европе об этом заговорили, а теперь при новом руководстве Москвы мы откатываемся куда-то на задворки. То, что является жемчужиной Москвы - это наша дикая природа, это то, чем мы должны гордиться, в представлении наших новых руководителей требует в приведения «в порядок», наверное, на подобие того, что было сделано с Царицынским лесом. Если бы в Европе кто-нибудь осмелился настоящий природный лес превратить в деревья на газоне, я не знаю, что с ним бы сделали. Я считаю, что предыдущее Правительство и руководство Департамента природопользования по отношению к дикой природе, было куда грамотнее и объективнее, чем сейчас.
АН: Всего прошел год, вы можете назвать, что плохого и что хорошего для экологов и экологии за этот год произошло?
Морозова Г.В.: К сожалению, деятельность Правительства Москвы по отношению к нашим территориям началась с размещения на их землях спортивно-игровых, развлекательных комплексов. Два таких объекта – это в ландшафтном заказнике Теплый стан на улице Островитянова и в природно-историческом парке Битцевский лес на улице Красного маяка. Они были построены с нарушением всех требований законодательства, всех норм, всех правил. Это сводится к одному слову – самовольное строительство. И простите, наш новый мэр открыл, ввел в действие объект самовольного строительства в ландшафтном заказнике Теплый стан на улице Островитянова. Такого за историю постперестроечной Москвы не было. И самое главное, что эта деятельность продолжается. Планируются какие-то мероприятия по освоению зеленых легких Москвы, без оценки тех последствий, которые такое освоение может иметь. Значительные площади зеленой растительности меняются на водонепроницаемые поверхности, то есть значительные площади прекращают выполнять свои средозащитные, средорегулирующие функции. В настоящее время строятся 4 объекта, таких же спортивно-игровых, три в Национальном парке Лосиный остров и один в природно-историческом парке Битцевский лес. Опять же все берется с потолка. Никаких обоснований для размещения. Да и вообще, какое отношение спорт имеет к охране окружающей среды? Использование земель в таком городе как Москва, прежде всего, должно быть ориентировано на сохранение и повышение их средозащитной эффективности. Еще один пример. Сейчас на сайте госзакупок можно найти множество заявок на выполнение работ по заказу государственного учреждения бюро «Эко анализ» - это заказчик от Департамента природопользования, на выполнение как бы работ природоохранного направления. Но, если мы посмотрим, что это за работы, то увидим, например, создание комплекса «Сказочный лес» на одной из особо охраняемой территорий. Там еще 3 объекта, общее финансирование заявленное – это порядка 450 миллионов рублей. В конце сентября в Москве проводилась благотворительная акция в поддержку детей больных лейкемией, она собрала 6 миллионов рублей. Сравните, 6 миллионов рублей, которые собрали граждане, и 450 миллионов рублей, которые уходят из бюджета города на фактическое уничтожение природы, как это можно соотнести? Одна операция ребенку на сердце стоит около 200 тысяч рублей, вот на эти 450 миллионов рублей можно было сделать операции, спасти жизни не одной тысячи детей. Поэтому когда мы читаем, что на подпрограмму особо охраняемой природной территории на 2012 год выделено около 14 миллиардов рублей и в составе работ: размещение объектов мелкорозничной торговли, приобретение газонокосилок, триммеров, каров для гольфа и прочее, то, без чего экология город может прекрасно прожить. Это у нас вызывает вопросы к деятельности Правительства Москвы.
АН: В 2012 году Правительство Москвы собирается подписать Правительственную стратегию климатической безопасности. Как вы думаете, что должно туда обязательно войти?
Морозова Г.В.: Во-первых, у меня сразу возникает вопрос, размещена ли эта стратегия на сайте Правительства Москвы? Потому, что, допустим, Правительственные программы, которые были разработаны в 2011 году, они не размещались на сайте. Размещались только их презентации. Что такое 7 страниц презентации для того, чтобы оценить, что такое хорошо и что такое плохо в ней? Естественно, это пустое место. Одно дело, когда мы посмотрели презентацию, другое, когда мы увидели в конце августа программу в полном объеме. После чего специалисты по охране природы, представляющие это направление в Общественном совете при Департаменте природопользования, выразили свой глубочайший протест, был достаточно большой шум, в том числе и в СМИ. В конце концов, Собянин эту программу не утвердил. Поэтому я очень сомневаюсь, что эта стратегия климатической безопасности в полном объеме будет размещена. Но, безусловно, мы подготовим свои предложения к тому, чтобы в этой стратегии особое внимание было уделено зеленым легким Москвы, то есть природному фактору стабилизации и состоянию окружающей среды. И главное - наше руководство должно понять, что каждый уничтоженный квадратный метр зелени – это удар по этой самой климатической безопасности. За последние 10 лет было застроено более тысячи таких участков. Что-то исключали из природного комплекса, что-то в виде компенсации включали. Баланс сохранялся. Но изымали зеленые насаждения и включали те же самые зеленые насаждения, которые просто юридически не входили в состав природного комплекса. То есть у нас в любом случае минусовой эффект. К сожалению, у нас никто не ведет счет абсолютных площадей занятых зелеными насаждениями.
Самойлов Б.Л.: Если говорить о программе, ну хотя бы стабилизации микроклиматических условий в Москве, то надо все-таки понимать, что в масштабах только одного города эту проблему не решить. Многое зависит от того, в каком состоянии окружающая среда находится вокруг Москвы. Поэтому, ставя задачу улучшения состояния микроклимата Москвы, необходимо предусмотреть какие-то жесткие экологические ограничения и для Московской области. Сейчас предложено расширить Москву чуть ли не до Калужской области и превратить ее в город-монстр, тут надо конечно этот вопрос тщательно продумать, учитывая, что развитие Москвы за счет уничтожения окружающей ее растительности, а выбрали именно юго-западный сектор, где больше всего лесов, лугов, речных долин. Это будет тяжелым ударом для микроклимата Москвы, тем более что по розе ветров воздух к нам поступает именно с запада.
Телеканал Москва-24: Начались заморозки и начали использовать различные химикаты. Опасны ли они для животных, окружающей среды?
Самойлов Б.Л.: Тут многое зависит от количества этих реагентов. Где-то в конце 90-х использовали техническую соль, для уборки снега. В результате применения этой технической соли в радиусе до 200 метров от крупных автомагистралей погибли многие деревья. Удалось через Департамент природопользования добиться того, чтобы отказались от применения технической соли и стали применять жидкие реагенты. Здесь был безусловный плюс потому, что соль разбрасывали без всякой меры, по принципу, чем больше, тем лучше. Потому, что солью не со льдом боролись, а плавили снег, чтобы он утекал в водостоки. То, что сейчас применяется, безусловно, для окружающей среды и зеленых насаждений вред существенный, но количество общей массы гораздо меньше, чем было раньше. Мы сравнивали ущерб от использования реагентов и уборки листвы, так вот от уборки листвы ущерб просто огромный. Что касается регентов, они действуют локально, в основном только вдоль магистралей крупных, площадей, во дворах, бывает, где дворники немеренно сыпят. Но площадь, по сравнению с уборкой листвы не сопоставимая.
Морозова Г.В.: Я в полном объеме не смогу ответить на этот вопрос, но я так полагаю, что он возник в связи с тем, что с этого года вроде бы применяют новые реагенты для уборки снега. Так вот, специалисты, которые занимаются именно этой проблемой, считают, что это будет весьма негативно хуже, чем было в предыдущий период. Решение тоже не проработано, взято, как сейчас модно, «с потолка». То обязательное мероприятие, которое должно всегда проводиться - оценка воздействия на окружающую среду любого химического компонента, используемого в народном хозяйстве, вот этого не проводилось. Поэтому сейчас что-либо конкретно сказать о негативном влиянии нового реагента сложно. Но специалисты очень опасаются, что это будет для города следующий удар.
Телеканал Москва-24: А для животных домашних это опасно?
Самойлов Б.Л.: Собачка или кошка, конечно, не умрет, но если у нее ссадина на лапке и она наступит на этот реагент, то будут болевые ощущения и шок может быть даже со страху.
Морозова Г.В.: Вообще-то у нас использование химреагентов на тротуарах сейчас запрещено, должны использовать крошку, но очень многие дворники по-прежнему используют реагенты.
ИА Рекс: Сколько времени есть у Москвы до полной экологической катастрофы?
Морозова Г.В.: Назвать дату грядущей экологической катастрофы сложно. Скорей, нужно говорить о том, что нужно сделать, чтобы состояние окружающей среды не ухудшалось. Говорить об улучшении очень проблематично, чтобы хотя бы не ухудшалось. Прежде всего, необходимо сохранить в полном объеме все экологически эффективные поверхности. В пределах природных и озелененных территорий по максимуму восстановить растительность на тех участках, где ее нет. Заняться повышением средозащитной эффективностью зеленых насаждений.
Самойлов Б.Л.: Не стоит применять слово – катастрофа. Потому, что катастрофа – это что-то такое резкое. А здесь будет происходить вялотекущие ухудшение окружающей среды в Москве и ухудшение здоровья людей. Запас прочности у природы достаточно большой, поэтому одномоментно это обрушиться не сможет. Но это тем более опасно потому, что происходит это незаметно. Скажем, чтобы деревья усохли, нужно 2-3 поколения людей, а следующее поколение скажет, так оно и было, ничего существенного не случилось. А если сравнить с тем, что было 50 лет назад и то, что сейчас – разница огромная. Но нынешние молодые люди этого не видят потому, что они не знают с чем это можно сравнить. И это особо опасно. К этому привыкают, считают, что это норма и ничего страшного не происходит. А если и происходит, то все списывают на природу, сильная жара, пожары. Даже назвали – природные пожары. Какие они природные пожары? Осушили торфяники, чего нельзя было в принципе делать. Об этом еще в 1965 году целые статьи в газете «Правда» были. Писали учёные МГУ, писали лесоводы, что это к катастрофе приведёт. С 1965 года прошло 45 лет, и вот теперь мы получили результат. А тогда говорили, спустя 10 лет после осушения болот: видите как хорошо, мы осушили, и никакой катастрофы нет. Но теперь мы это почувствовали. И эти большие временные разрывы они как раз нивелируют большие отрицательные последствия и вроде бы никто и не виноват. А есть конкретные руководители, кто в этом виноват. Вот сейчас принимается решение о расширении Москвы в 2,5 раза – это будущая катастрофа. Другое дело, что это произойдёт через 35-40 лет, мы уже этого не увидим. К счастью. Но нашим детям достанется.
