19 октября 2011 г. в Пресс-центре газеты «Аргументы недели» состоялась пресс-конференция на тему «Что волнует россиян накануне выборов. Рейтинг страхов».
В пресс-конференции участвовал:
ГУДКОВ Лев Дмитриевич – директор Левада-Центра;
АН: Добрый день. Здравствуйте коллеги. Что волнует россиян накануне выборов? Наш гость - директор Левада-Центра Гудков Лев Дмитриевич.
Гудков Л.Д.: Если говорить о ситуации в стране в целом, она очень различается в разных регионах. Сегодня настроение россиян отличается крайней неопределенностью. Баланс оценок удовлетворенностью жизнью, опасений примерно равен. Негативные и позитивные суждения находятся уже несколько месяцев на одном и том же уровне. То есть, неудовлетворенных положением вещей в стране 47% и столько же оценивает ситуацию позитивно. Это первая реакция на кризис 1998 года. Ситуация осенью 2008 года была довольно острой, страхи и опасения настигли некоторого пика в начале 2009 года. Потом, поскольку ухудшения положения вещей не происходило, наступило некоторое ожидание. Опять начали расти позитивные настроения, а потом настроение начало ухудшаться. И здесь очень важную роль сыграли именно предвыборные установки. В целом, если говорить за более длительный период, то оценки положения вещей снижаются с лета 2008 года. Тогда был пик позитивных настроений, особенно во время российско-грузинской войны, до наступления кризиса. А затем ситуация непрерывно, медленно, но очень заметно ухудшалась. И это сказалось и на рейтингах первых лиц, и на отношении к партии власти, и в целом на установках в будущем.
Что волнует, что пугает сегодня? Само название нынешней конференции – рейтинг страхов - немножко провокационное и сильное. Я бы не сказал, что сегодня все-таки ситуация какая-то пугающая. Что такое страхи в общественном мнении? Поскольку очень сильное отчуждение от политики, от возможности как-то влиять на власти, на принятие решений и глубокая убежденность, что власти не обращают внимания на нужды людей, ведет к тому, что традиционно политическая культура россиян отличается повышенной тревожностью и, я бы сказал, диффузной тревогой. Страхи образуют некоторый фон повседневного существования людей, но эти страхи, скорее, выражение того, что люди ценят, но не могут по-другому выразить, что боятся потерять. И боятся, в первую очередь, за своих близких, поскольку все главные интересы, заботы людей сосредоточены именно в семье, и в очень узком кругу. То, что экономисты называют – очень узкий радиус доверия, крайнее недоверие ближнему.
80% россиян говорят, что с людьми надо быть настороже, что им доверять нельзя, и этим ситуация резко отличается от того, что мы наблюдаем в Западной Европе. Поэтому вот эта неопределенность, страх перед ближайшим окружением, создают статичную ситуацию постоянной встревоженности. Боятся за близких, за детей, боятся нищеты и бедности – это такой горизонт страха. И традиционно боятся войны. В гораздо меньшей степени боятся терроризма ( гораздо меньше, чем милиции или преступников). То есть страхи - это фоновое недоверие к окружению.
Но есть, конечно, и актуальные причины для страхов или реактивные страхи. Это связанные с какими-то событиями, ну, скажем, с серией терактов или эпидемией, или несколькими катастрофами, когда панические настроения захватывают значительную часть населения. Страхи вообще распределены в обществе крайне неравномерно. Молодежь меньше заражена ими, а пожилые люди, люди среднего возраста, а особенно в районе 50 лет, особенно женщины, они пребывают в таком режиме постоянного опасения, повышенной тревожности. Постоянные, устойчивые страхи мало меняются на протяжении того времени, что мы их отслеживаем - больше 20 лет.
А что реально, более конкретно волнует и вызывает некоторую тревогу – это вполне конкретные вещи. Вот, если вы посмотрите на индекс, который мы отслеживаем с 1993 года, он представляет собой разность между положительными и негативными оценками. То вы увидите провал 90-х годов, потом резкий взлет надежд и общего социального тонуса с приходом Путина, когда с таким появлением нового авторитарного лидера, который сказал – я знаю, как - сразу связали с надеждой на установление порядка в обществе, выхода из кризиса и какие-то перспективы на будущее. Главное, что придает ощущение стабильности последние 5-7 лет - это, конечно, то, что заработала рыночная экономика, начался рост реального сектора и нефтяные доходы, позволившие правительству перераспределять деньги и обеспечивать повышенные социальные обязательства. Рост доходов населения реально шел примерно 6-8% в и продолжался до августа 2008 года. Затем, осенью 2008 года начался спад, некоторые колебания, и эта ситуация дальнейшего ухудшения продолжается.
Разные группы обеспокоены, в силу разных причин. Большая часть населения, напомню, проживает в зонах социально-хронической депрессии - это село и малые города, ну и соответствующие группы в больших городах, обеспокоены, в первую очередь, ростом цен, инфляцией, которая съедает весь эффект от индексации пенсии, повышенных зарплат и государственного вливания. Люди не понимают, почему при видимой прибавке денежных выплат они остаются на том же уровне материального положения. Скажем, в Москве, по последним данным Росстата, доходы уменьшились на 8% при росте номинальной зарплаты на 10-12%. То есть, люди получили больше, а купить в силу инфляции могли все меньше и меньше. Обеспокоенность этой неопределенностью, этим экономическим кризисом волнует их чрезвычайно сильно. Но больше всего - это рост цен - волнует 60% населения. Вторая позиция - это угроза безработицы. Хотя безработица в среднем не очень высока, пока по мировым и, особенно, по европейским меркам. Но скрытая безработица гораздо больше распространена и вызывает ситуацию неопределенности, диффузной тревоги и неуверенности в будущем. Хотя сегодня задержки зарплат, а это главная форма нашей латентной безработицы, не так велики. Задержки зарплат всего 13% работающего населения - это мало. Напомню, что в 1998 году задержки зарплаты охватывали примерно 55%, и они продолжались у многих до 7 месяцев по стране. Сейчас ситуация другая, но все равно память об этом создает такой негативный фон. Безработицы боятся 42%.
Далее в списке особых угроз - рост преступности – 24% и произвол властей, чувство незащищенности - 18%. Соответственно, это переносится на политические рейтинги, на ожидания политики властей. Сама по себе предопределенность нынешней ситуации выбора - то, что победит, безусловно, «Единая Россия», а выберут Путина - она для наиболее обеспеченных групп, прежде всего среднего класса, тоже становится источником достаточно сильной тревоги. Хотя сам по себе средний класс у нас небольшой, но он влиятельный, поскольку он создает тон отношения и понимания ситуации в стране, именно его взгляды тиражируют и телевидение, и пресса. Перспектива этого среднего класса иметь на 6-12 лет такую ситуацию авторитарного режима, чрезвычайно беспокоит этих людей, которые уже приобрели некоторую собственность, статус, добились успеха, признания, но чувствуют, что достижения их ни коем образом не могут быть защищены в нынешних условиях. У них нет политических расхождений с руководством страны, но ощущение уязвимости и незащищенности переживается очень остро, как унизительная ситуация. Если не существует независимый суд, а у нас явно суд зависим, по мнению большей части населения, то не могут быть гарантированы ни частная собственность, ни капиталы и, соответственно, никто не будет вкладывать деньги надолго. И это сказывается на отношении к первым лицам и к общей ситуации. 57% по нашим опросам считают, что население устало ждать выполнения обещаний от Путина и Медведева. И хотя ресурс поддержки тандема в общем еще очень велик, но, тем не менее, вы видите как он медленно, но устойчиво снижается.
Совсем свежие показатели - индексы социальных настроений - построены на нескольких вопросах – как будет меняться положение в вашей семье в ближайший год, как изменится экономическое и политическое положение России в целом, каковы ваши ожидания и доверие к власти, отношение к власти. Я привожу здесь вопросы примерно за 2,5 года с момента предшествующего кризиса и после. Средняя составляющая, интегральная характеристика после спада кризиса немножко выправилась, но продолжает снижаться, в целом, указывая на некоторую нестабильность, неуверенность положения дел в стране. Но самым интересным здесь является именно ожидание, которое отражает эту неопределенность людей перед ближайшем будущим, и оно снижается заметно быстрее, чем оценки положения семьи в ближайшее время, стабильность или даже экономическое положение России в целом. Именно неопределенность ожидания в семье отражается на отношении к власти и на оценках россиян к способности правительства справиться с кризисом. Вот эта надежда или доверие к власти, она слабеет и тает довольно быстро, поэтому и экономические оценки деятельности правительства сегодня выглядят так – 52-53% не верят в то, что правительство в состоянии справиться с кризисом и оценивает его скорее негативно, 44-47% верят, что оно найдет способы выхода их кризиса. Но вот этот компонент недоверия нарастает, медленно очень и тянет за собой все остальные индексы. Впрочем, никаких драматических изменений в ближайшее время люди не ожидают. От 54 до 70% россиян говорят, что в ближайшие годы все останется как есть, как сегодня. Это не означает уверенности в будущем, это означает, скорее, отсутствие возможности оценки, неопределенность ситуации. И перенос на будущее своей, вот этой ситуации, жизнь от зарплаты до зарплаты. Напомню, что 70% людей так и живут, не обладая никакими ресурсами накопления. Примерно у 20% есть небольшие накопления, которые позволили бы семье в случае потери работы или каких-то драматических обстоятельств прожить таким же образом 3-4 месяца. Иначе говоря, ресурс людей крайне ограничен. Только у 9-10% есть серьезные накопления, которые позволили бы им прожить от полугода до года. И вот этот режим существования определяет и горизонт предвидения людей, и восприятие всего происходящего. Очень важна здесь, конечно, роль СМИ, особенно телевидения, которое фактически вытеснило всякую возможность анализа, рационализации происходящего и заменило его шумным ток-шоу, пропагандой и, соответственно, отношение людей к тому, что они видят на экране, резко расходятся с тем, что заботит их самих и как они сами воспринимают. Поэтому доверие к СМИ снижается и люди ориентируются больше не на то, что им говорят с экрана, а на то, что они чувствуют в своем кошельке. На протяжении 20 лет мы можем проследить всю эту динамику. Такой депрессивный фон, который был вначале, с середины 2000-х годов сменила ситуация путиновской стабильности, она сменилась некоторой надеждой на будущее, уверенностью в том, что кризисы все прошли и в дальнейшем ситуация будет все лучше и лучше. Но она продолжалась только до 2009 года. Затем страхи, отчаяние, обиды, ожесточение, такой астенический синдром заменил чувство оптимизма, ощущения того, что люди сами определяют свою жизнь. И сегодня - это преобладающий фон. Оптимистическая составляющая, удовлетворенность жизнью, чувство собственного достоинства, уверенности в последние месяцы снижаются. От власти ждут того, чтобы она выполняла свои социальные обязательства, то есть, прежде всего, проводила социально ориентированную политику, поддерживала бы образование, медицинское обслуживание, развитие инфраструктуры. Но люди не верят в это. И главное, что это привычное такое недоверие, которое создает очень специфическое российское двоемыслие. С одной стороны, как бы поддерживают и выражают лояльность власти, с другой стороны, оценивают тех, кто у власти крайне негативно. Негативное отношение к властям доминировало до выборов Медведева, когда были большие надежды на то, что он станет самостоятельной фигурой, будет проводить ту политику, которую объявил. А когда это не осуществилось, возникло разочарование и возвращение к прежним представлениям о том, что приходит хорошая команда политиков, которая ведет страну правильным курсом, но они очень быстро начали слабеть.
РИА-Новости: Лев Дмитриевич, есть ощущение, по интервью Путина, которое он давал недавно, что компания в известной степени будет построена на страхах. Как он сказал – хуже не будет. Так нет, хуже может быть. Если вы не хотите, чтобы было хуже, то голосуйте за меня. То есть стране предложен новый контракт, если в начале 2000-х это был контракт роста доходов в обмен на лояльность, то сейчас это предложение стабильности что ли…
Гудков Л.Д.: Примерно так оно и есть. Я не думаю, что одно интервью здесь как-то повлияет на ситуацию, но те заявления, которые Путин сделал на съезде, они произвели довольно заметный эффект. Снижение рейтинга «Единой России» прекратилось и начался ее рост. Обещания Путина повысить зарплаты, увеличить пенсии и создать новые рабочие места - довольно фантастические там были названы цифры новых мест - они в целом действительно, произвели заметное впечатление особенно на публику, бедные слои населения, провинциальные слои населения. Если в августе число людей, собиравшихся проголосовать за «Единую Россию» было 34%, то после заявления Путина оно поднялось до 39%, а в октябре до 43%. Насколько устойчивый этот тренд будет трудно сказать, поскольку сохраняется апатия, отсутствие интереса к выборам и некоторое недоверие.
РИА-Новости: Впервые на время предвыборной кампании некоторые чиновники все время говорят о предстоящем кризисе, раньше этого избегали, здесь какая-то стратегия особая?
Гудков Л.Д.: Вы видели вот эту кривую снижения, я думаю, она известна властям и вызывает у них некоторое беспокойство, чувство неуверенности, некоторой подвешенности ситуации. Что делается? Предпринимаются все те же действия, обещают большие выплаты, увеличивают социальные обязательства и отчасти увеличивают выплаты. Это дает эффект. За последний год заметно поднялись позитивные оценки положения вещей и именно в селе и малых городах, которые были очень низкие. И, напротив, сегодня наибольшую тревогу, наибольшее чувство неопределенности положения вещей и опасения как раз испытывают более обеспеченные группы и прежде всего в Москве. Москва была всегда сытой, равнодушной и спокойной, но после кризиса, особенно в 2010 году, ситуация резко изменилась, усилились показатели беспокойства, страхов в Москве, а это все-таки самые обеспеченные, самые образованные группы. Город, где рыночная инфраструктура развита сильнее чем где бы то ни было, там показатели тревоги были самые высокие. И это сказалось на отношении к руководству страны, к «Единой России». В Москве вообще готовность голосовать за «Единую Россию» в 1,5 раза меньше чем в среднем по стране. Но это не значит, что эти люди придут на выборы, поскольку они не видят, за кого можно голосовать.
Сити-Fm: Скажите, как люди отреагировали на решение Путина идти на выборы?
Гудков Л.Д.: 42% восприняли это спокойно, считая, что это исполнение условий договора Путина с Медведевым, который они заключили 4 года назад. 26% считают, что здесь ничего неожиданного нет, что это обычный порядок передачи власти. Но 24-26% почувствовали себя задетыми и оскорбленными, и называют это сговором за спиной народа. Считают, что это антидемократично, что это противоречит российской Конституции. И явно они были задеты таким демонстративным пренебрежением демократических форм. Среди этих людей не обязательно либералы, там очень много и коммунистов, и сторонников или сочувствующих «Справедливой России», то есть больше оппозиционных партий.
Сити-Fm: Как рейтинг Путина и Медведева от этого изменились?
Гудков Л.Д.: Идет все равно едва заметное снижение рейтингов и Путина, и Медведева. Медведева чуть быстрее, чем Путина. Но на отношение к «Единой России» это сказалось в сторону роста поддержки. Это странно, я не совсем могу объяснить этот эффект, но он есть. Возможно, люди думают, что, по крайней мере, в предвыборный период действительно, будет какая-то часть предвыборных обещаний выполнена.
Сити-Fm: Может, это объясняется тем, что Медведев менее популярен и его политическое самоубийство подняло рейтинг «Единой России»? И как это повлияло на другие партии?
Гудков Л.Д.: Поскольку либералы и демократы в очень большой степени дискредитированы, они реально утратили доверие людей, то либерально-демократическая часть электората, это максимум 20%, рассеянная и дезориентированная, и не консолидирована вокруг какой-то партии. Часть из этих людей, очень небольшая готова из чувства протеста голосовать за другие партии. В основном более либеральная, более образованная, более доходная часть населения просто не придет на выборы. Не собирается голосовать. Электоральное поведение, оно не очень связано с интересами людей. 56% говорят, что политика их не интересует, а 58% говорят, что они в политике не разбираются. 80% говорят, что они не в состоянии влиять на принятие решений властей. И в этом смысле никакой ответственности или идентификации реальной с теми или иными политическими лидерами партий эти люди не чувствуют. Они отвечают за свою семью, за свой круг. Но есть инерция голосования, есть понимание, что таков порядок и его надо соблюдать и именно в той среде, которая слабее всего разбирается и информирована о происходящем, максимально высокий процент участия на выборах. Это прежде всего пенсионеры, особенно в селе, особенно в малых городах, готовы придти на выборы считая, что таков порядок вещей. Отчасти - это и административный ресурс и государственный церемониал.
АН: Иосиф Виссарионович говорил, что не важно как голосуют, важно кто считает. Сколько россиян придерживается такой позиции?
Гудков Л.Д.: Это очень большой процент. Вообще говоря, тут не очень однозначная картина. Чем дальше от дня выборов, тем больше людей считает, что выборы будут нечестные, проходить с фальсификацией и прочим. Доля таких людей превышает 50%, примерно 55-57% в разные месяцы. Чем ближе к выборам, тем этот процент снижается. Ближе к выборам люди начинают себя убеждать, что так надо, что особых нарушений не будет, а месяца через 2 после выборов картина восстанавливается. Мы опять видим, что выборы прошли не честно, что это инсценировка, что это нужно властям. Это особенность и политической культуры и сознания россиян. То, что выборы нечестные в том смысле, что разные участники находятся в разном положении и в допуске к телевидению, а это главный канал представления своей программы, но они и неравноправны в возможности участия в избирательном процессе. Если Минюст, часть исполнительной власти определяет, кого допустить, кого нет, то уже с самого начала это не равноправное положение. В узком смысле, фальсификации имели место на всех выборах, но их размер был сравнительно невелик, примерно около 5% на протяжении 90-х годов, а более того он был разнонаправленный. А с 2003 года большинство считает, что фальсификация производится в сторону «Единой России».
Вопрос: А нет, вот такого, протестного голосования – я не буду голосовать за «Единую Россию», потому что мне не нравится местный губернатор и если ЕР не победит его снимут.
Гудков Л.Д.: Это слишком такая рациональная и сложная конструкция для массового сознания. Наверное, она есть для каких-то небольших групп, но мы ее не очень вылавливаем. Большинство считает, что приходят те, для кого значим административный ресурс. Это работники бюджетного сектора, это работники госпредприятий, это те, кто зависим от администрации реально или в воображении - примерно 40% населения. Это и есть потенциал «Единой России». На выборах сегодня по заявке готовы принять участие от 54%, это было в начале августа, сейчас до 60%.
Голос Америки: По-вашему «Единая Россия» получит на этих выборах меньшинство?
Гудков Л.Д.: Может. Если сейчас за нее готовы проголосовать 43-44%, то, соответственно, это даст ей примерно 57-59% голосов, может быть и больше. В зависимости от того, пройдет ли Справедливая Россия или нет. Если пройдет, то ЕР получит 57-59%, если не пройдет, то соответствующие голоса перейдут ЕР и тогда она получит 67%.
Новый регион: За последние дни по миру прокатилась волна акций, начавшаяся с Уолт-стрит, в России она не была поддержана. Насколько в России распространены подобные настроения?
Гудков Л.Д.: Никаких следов нет. Никаких тенденций мы не обнаруживаем. Она как раз вписывается в советские шаблоны и представления: на Западе бунтуют, там проблемы, возмущения недовольных людей, демонстрации против власть имущих и прочее, здесь такого нет. Хотя сам уровень декларативных, протестных настроений в последние месяцы немножко поднялся.
АН: Лев Дмитриевич, а каковы настроения среди студенчества, военнослужащих и заключенных?
Гудков Л.Д.: Про заключенных я ничего не могу сказать. Поскольку мы их не опрашиваем, туда не допускают. Так же как и солдат срочной службы нельзя опросить в гарнизонах. Мы опрашиваем тех военнослужащих, которые живут в городе, офицеров. Молодежь в целом и особенно студенчество настроено очень оптимистично, очень уверенно, но это естественно, возрастной ресурс. Молодежь поддерживает Путина больше, чем какая-либо другая возрастная группа. Хотя на выборы приходит меньше, чем среднего и пожилого возраста. Если брать более дифференцировано, то ситуация немножко меняется в столицах, здесь студенчество более критично к людям у власти и сближается с настроениями среднего класса. Военные. Я бы с осторожностью говорил об их настроениях. Потому что это не совсем представительно, даже тех, кого мы опрашиваем. Настроения военных довольно критичны, сильнее, чем можно было бы представить, но они, как люди дисциплинированные, отличаются минимальной протестной активностью и антиправительственными установками. Это вполне лояльные, но недовольные целым рядом моментов.
АН: Скажите, вам были какие-то установки, звонки о том, о чем нельзя говорить и пожелания какие цифры корректировать?
Гудков Л.Д.: Нет.
АН: Будете ли вы участвовать в Exit pull?
Гудков Л.Д.: Нет, не будем участвовать. Во-первых, это очень дорогое, и с научной точки зрения неинтересное предприятие. А, во-вторых, оно рискованно, потому что нужно получить аккредитацию на местах, а это очень проблематично.
