2 марта 2011 г. в Пресс-центре газеты «Аргументы недели» состоялась пресс-конференция председателя Агропромышленного союза России Оболенцева Ивана Александровича на тему: «Финансовое состояние российских агропредприятий и готовность к проведению весенне-полевых работ. Стратегические предложения сельхозтоваропроизводителей».
В рамках пресс-конференции были освещены вопросы:
- Текущее положение в отрасли после летней засухи и трудной зимы
- Финансовое состояние сельхозпроизводителей
- Регулирование зернового рынка
- Проблемы агрострахования и о мерах государственной поддержки
АН: Добрый день, уважаемые коллеги! Сегодня мы вновь рады приветствовать председателя Агропромышленного Союза России Оболенцева Ивана Александровича. Осенью минувшего года Иван Александрович здесь, у нас, прогнозировал ситуацию на продовольственном рынке и все прогнозы практически сбылись. Слава Богу, зиму мы пережили. И тема сегодняшней нашей встречи «Состояние российских агропредприятий и готовность к проведению весенне-полевых работ. Стратегические предложения сельхозтоваропроизводителей».
Оболенцев И.А.: Спасибо Вам за возможность в очередной раз выступить у Вас. Я бы хотел несколько абстрагироваться от текущей ситуации и от анализа событий прошлого года, поскольку уже много сказано, написано в средствах массовой информации в отношении ущерба, который понесли сельхозтоваропроизводители. Безусловно, это не могло не сказаться на ценах на продовольствие. На сегодняшний день по инфляции мы идем с серьезным перевыполнением прогнозов правительства. Январь и февраль 2011 года это отчетливо показали. Очевидно, что основным фактором, разгоняющим инфляцию, стал рост цен на продовольствие. Это и практически вся плодоовощная группа, крупы, мясо. Хотя на определенном временном промежутке цены на мясо будут несколько снижаться, но во втором, третьем, четвертом кварталах можно ожидать роста. Все дело в том, что на сегодняшний день, на мой взгляд, является успешное проведение весенних полевых работ. Во-первых, нам будет необходимо засеять несколько большую площадь во время ярового сева. Я думаю, это больше 3 миллионов гектаров. Дополнительная нагрузка будет на посевную. И подойти к этому вопросу надо будет достаточно серьезно в первую очередь с точки зрения обеспечения финансирования весенне-полевых работ. На сегодняшний день ряд банков, в том числе Россельхозбанк, объявили о том, что определенные суммы на эти мероприятия зарезервированы и будут направлены в регионы. Но, в общем, состояние производителей сельхозтоваров на сегодняшний день оставляет желать лучшего. По разным экспертным оценкам суммарная задолженность предприятий агропромышленного комплекса (кредитная нагрузка) примерно на 35-40% превышает произведенный годовой валовой продукт в сельском хозяйстве. Проще говоря, если мы соберем все произведенное за год сельхозтоваропроизводителями и реализуем, мы останемся должны еще процентов 40. Это говорит о том, что сельхозтоваропроизводитель с точки зрения его кредитования исчерпал свои возможности. Баланс заемщиков перегружен на столько, что в случае, если банк будет их кредитовать по-прежнему теми же темпами, то под эти кредиты будет необходимо создавать резервы, что, в общем-то, банкам не выгодно. И это вне зависимости от того, существуют залоги или нет. С залоговой базой сельхозтоваропроизводители испытывали всегда достаточно серьезные проблемы.
Проблема в том, что хотим мы этого или нет, но нам будет необходимо вернуться к практике, которая применялась в Советском Союзе, применялась она и в «новой» России. По крайней мере, за период с 1990 по 2000 год такая практика применялась трижды - списание долгов сельхозтоваропроизводителей. Это на сегодняшний день единственный способ оздоровить финансовое состояние заемщиков, сделать их кредитоспособными и кредитуемыми с точки зрения документов. Сумма необходимых списаний может составлять до 300 миллиардов рублей. Таким образом, мы сравняем показатель произведенной годовой валовой продукции в стоимостном выражении с объемом кредиторской задолженности. Хотя по-хорошему, желательно не опускать этот показатель ниже 80%, чтобы если мы реализуем продукцию, сельхозтоваропроизводитель был в «плюсе». Это первое, о чем хотелось бы сказать. Сделать это не так сложно. Для этого нужна всего лишь политическая воля. Объем порядка 300 млрд. рублей - очень близок к тем цифрам, которые называются экспертами.
Второй вопрос обсуждается довольно давно и напрямую касается возможности финансирования аграрного производства. Это вопрос земли. На сегодняшний день у нас земля полноценно не участвует в привлечении инвестиций и кредитов в агропромышленный комплекс. Так быть не должно, потому что у нас порядка 190 млн. гектаров земель, которые могут быть использованы по сельхозназначению. У нас 115 млн. гектаров – пашни, из которых надлежащим образом, т.е. состоят на кадастровом учете и могут быть предметом залога и привлечения инвестиций, где-то 13-15%. Это резерв, который может быть использован опять же для привлечения денег в агропромышленный комплекс. С учетом того, что этот вопрос обсуждается достаточно долго, к сожалению, ничего не происходит. И здесь может быть есть смысл ставить вопрос о создании Земельного банка. Это в свою очередь простимулирует оформление земель надлежащим образом. Затем, конечно, необходимо снять ограничения с регионов, муниципалитетов на возможность обращения в их собственности земель в залог. Это серьезный инструмент привлечения денег. Потому что целый ряд регионов на местном уровне формирует залоговую базу, которая является обеспечением для привлечения инвестиций в регионы. Но земля в структуре залогов, которые выставляются регионами и муниципалитетами, не может быть задействована. Эти ограничения надо снимать, потому что они закладывают недвижимость, движимость, а земля не работает. Вообще по разным оценкам, если оформить землю надлежащим образом и запустить ее в полноценный хозяйственный оборот, мы можем привлечь до 2-х триллионов рублей ресурсов. Но просто практика и опыт показывают, что нам необходим полноценный инвестиционный институт, который позволит пропустить через себя эту землю и превратить ее в деньги. Это может быть и земельный ипотечный заём. Но в любом случае некий институт, который бы обернул землю в «длинные» деньги, а речь идет о том, что под землю можно привлечь дешевые и «длинные» деньги. Поэтому многие говорят о необходимости создания Земельного банка. Я думаю, этот вопрос надо ставить в полный рост. У нас за последние 10 лет в агропромышленном комплексе произошел и качественный, и количественный рывок. В первую очередь это произошло за счет того, что мы за 10 лет создали вновь и развили институт аграрного кредитования. И второе – за счет субсидирования процентной ставки мы сделали отрасль инвестиционно привлекательной. Эти две меры свои возможности роста практически исчерпали. Нужно подключать третий ресурс, и это, совершенно однозначно, земля. Потому что уже не остается залогов у сельхозтоваропроизводителей, основные средства с учетом их износа серьезно дисконтируются, балансы перегружены. Если полноценно запустить в народно-хозяйственный оборот и создать институт, который пропустит это через себя и обернет этот ресурс в землю, то мы будем в состоянии привлечь серьезные деньги. И если целевым образом эти деньги направить в агропромышленный комплекс, то вопрос будет решен. Поэтому одним из предложений, которые мы дорабатываем и собираемся отправить правительству – это будет вопрос о создании Земельного банка. Безусловно, мы работаем над расчетами по списанию задолженностей (~ 300 млрд. руб.).
В целом кредитный портфель в АПК на сегодняшний день достигает почти 1.5 триллионов рублей. Из них 300 млрд. рублей – то, что накапливалось 10 лет. Потому что последнее списание было в 1998 году. И чтобы понять природу происхождения 300 млрд. рублей, которые давят на баланс сельхозтоваропроизводителей, в основе денег, по которым мы не можем заплатить, лежит, безусловно, диспаритет цен. Также мы работаем над механизмами списания этой задолженности, потому что это на самом деле не так сложно, но надо также понимать, как списать. Опыт есть, экспертов достаточно, и в ближайшее время эти предложения будут.
Основной вопрос, остроту которого мы почувствовали за прошлый год, - это вопрос агрострахования. Причем, я хочу сказать, что в целом, нельзя сказать, что агрострахование не существует в России. По всем объектам (животноводческие объекты, птицефермы, пекарни, перерабатывающие предприятия) там, где присутствует кредит, банки настаивают на страховании активов, произведенной продукции и иных рисков. В данном случае я хочу сказать о необходимости обязательного страхования в растениеводстве и животноводстве. При этом страхование только от стихийных бедствий. Имеются в виду погодные аномалии, ураганы, наводнения. Именно эти риски с минимальным коэффициентом (не более 2%) может застраховать только Государственная Аграрная Страховая Компания, которая будет действовать как одно юридическое лицо на территории всей Российской Федерации. Вопрос в том, что она может быть создана не только при Минсельхозе, и даже лучше, если ее не будет рядом с ним. Она может быть создана по аналогии с АСВ (Агентство по страхованию вкладов), которая создана при Центральном банке и ответственна за страхование вкладов населения. По этому пути можно идти, создавая аграрную страховую компанию, которая будет страховать только риски стихийных бедствий (засухи, наводнений, ураганов и т.д.). Все остальное можно отдать частным страховым компаниям. Подход к страхованию рисков в сельском хозяйстве, особенно рисков от стихийных бедствий, не может быть аналогичен подходу обязательного страхования автогражданской ответственности (ОСАГО), потому что это совершенно разные вещи. И представьте себе ситуацию, если бы в этом году 2-3 частные страховые компании регионального уровня взяли бы на себя риск по Поволжью. Они бы ничего не заплатили и разорились. В целом же по стране у нас по статистике никогда более одной трети посевных не страдает. Соответственно, если мы застраховали в одном месте от стихийных бедствий 100% засеянных территорий, то за счет 70% непострадавших, мы в состоянии закрыть эти 30% и не пустить компанию под откос. Если удар возьмет небольшая региональная страховая компания, и этот регион вдруг пострадает, она никому ничего не заплатит и обанкротится. Но это только стихийные бедствия. Все остальные риски в птицеводстве, свиноводстве, в переработке, пожалуйста, отдайте в частные страховые компании. На первом этапе, безусловно, эта компания должна получить достаточную сумму в уставный капитал со стороны государства или просто использовать государственную гарантию, которая может быть отозвана через 3-5 лет, когда будут накоплены необходимые резервы. Но идти здесь надо по пути страхования вкладов: одно юридическое лицо на территории Российской Федерации, которое берет на себя страхование в животноводстве и растениеводстве только от стихийных бедствий. Это, на мой взгляд, и взгляд целого ряда экспертов, единственный выход в вопросе управления риском в агропромышленном комплексе. Особенно, если закрывать риск стихийных бедствий. В прошлом году заплатили более 40 млрд. рублей из государственного бюджета, при этом не покрыли всех убытков, понесенных сельхозтоваропроизводителями. В позапрошлом году тоже по причине засухи, которая была менее значительна, заплатили порядка 15 млрд. рублей. Постоянно лезем в «государственный карман», тушим пожар, при этом не создаем систему. Если бы лет пять назад по аналогии с АСВ сделали такую страховую компанию – никто бы не лез в «государственный карман». Колхозники бы сами себя страховали за свои деньги и выходили бы из ситуации. Именно это придется делать сейчас.
Вот эти три вопроса, на которых бы я хотел сконцентрировать внимание. Потому что это то, что в конечном итоге влечет за собой и повышение цен, и дефицит продовольствия. Любая ошибка государства, правительства или опоздание с тем или иным решением, отражается на цене продовольствия на прилавке.
Еще одна идея, к которой, по крайней мере, ряд экспертов не относятся негативно. На сегодняшний день государство регулирует цену на зерновом рынке через проведение, в зависимости от конъюнктуры, товарных или закупочных интервенций по зерну. Мы, к сожалению, продав в объеме около 300 тыс. тонн зерна не видим существенного снижения цены. Более того, механизм распределения зерна действует не через биржу, а просто по заявкам регионов, про это говорил и президент, он себя не оправдал, наверное, с учетом всех коррупционных дел. Причем, распределяют продовольственное зерно, например, Москва, Санкт-Петербург, т.е. города с достаточно высокой покупательской способностью населения, и города, в которых, даже если отдать туда продовольственное зерно по низкой цене, это никак не скажется на цене хлеба в магазине. Это совершенно очевидно. Поэтому такие крупные мегаполисы могут покупать зерно и по 10 рублей, тогда себестоимость хлеба будет около 20 рублей, соответственно, на полке он может быть по 30 рублей. Сейчас у нас есть хлеб и за 40 рублей. Тем не менее, крупные города в состоянии сами за себя платить. Что касается фуражного зерна, тут мы действительно испытываем дефицит. Просто надо понять, что значит зерно - и для России, и для человечества. Человек всегда связан с зерном тем или иным образом. Так устроена природа. Зерно для человечества, которое является основой всего продовольствия и не только его, равноценно золоту в денежной системе. Как не может существовать денег без привязки к золоту, так не может существовать человечества без привязки к зерну. Поэтому у нас есть предложение включить в состав золотовалютных резервов Российской Федерации некую долю, которую мы можем хранить в зерне. Так было в царской России. Это может быть от 2% до 5% золотовалютных резервов. Таким образом, у нас появляется, во-первых, достаточно ликвидный актив в структуре резервов, во-вторых, у нас появляется еще один серьезный «игрок» в виде Центрального банка на зерновом рынке. И главное Центральный банк будет решать одну из своих основных проблем – вопрос об инфляции. А на сегодняшний день именно продовольственная составляющая является основным локомотивом инфляции. В царской России у нас до 50% зерна хранилось в золотовалютных запасах. Потом зерно где-то переоценивается. Оно на начало года может иметь одну стоимость, а сейчас цены чуть ли не на 100% выросли. Потом оно ликвидно, может быть моментально обращено в деньги. Это серьезнейший фактор, который разгоняет инфляцию. И в целом это ликвидный актив.
Безусловно, встает вопрос хранения, обновления зерна. Но никто не мешает Центробанку осенью на минимуме скупать 10, 20, 30 млн. тонн зерна в зависимости от ситуации. И в первом, втором квартале цена его большая - его просто обновлять, отдавать в оборот. Мы можем получить еще одного достаточно серьезного «игрока» на зерновом рынке, мы будем контролировать инфляцию. И, в общем, зерно, особенно с учетом мировой ситуации на продовольственном рынке, всегда будет ликвидным активом. Об этом тоже надо подумать. Мы подумаем, как это сформулировать. Безусловно, это требует принятия того или иного законодательного акта, но в структуре золотовалютных резервов РФ, зерна может быть, на мой взгляд, до 5%.
АН: Это сенсационное предложение, будем с интересом следить за реакцией Центробанка.
Оболенцев И.А.: Любой банк, в том числе и Центральный, - учреждение консервативное. И все новшества должны быть тщательнейшим образом рассчитаны, законодательно прописаны и т.д. Но ни один человек, тем более эксперт, не скажет о том, что это неликвидный актив. Ведь еще большой вопрос, что надежней: зерно или доллары. Сейчас будем смотреть, что будет происходить с нефтью, она стоит достаточно высоко. Рубль укрепляется, доллар снижается, это может потянуть за собой евро. То же золото то стоит $900, то $1400, как сегодня. А цена зерна показывает устойчивый рост. По разным оценкам, до миллиарда человек на планете испытывают нехватку с продуктами питания. В продуктах питания стартовая позиция – это зерно. И другого варианта нет. Там где есть человек, он всегда будет стоять рядом с зерном. Также как любая валюта всегда будет стоять рядом с золотом. Надо в серьез над этим подумать. И, конечно же, Центробанк – более мощный игрок с точки зрения финансовых ресурсов, чем Объединенная зерновая компания, которая скупает зерно на рынке в виде закупочных интервенций и продает его на товарных интервенциях на кредитные деньги. Но мы получаем подорожание зерна, в то время, как Центробанк мог бы оперировать здесь своими цифрами, деньгами и никаких проблем не было бы.
АН: Уточняющий вопрос, вы сказали о третьем ресурсе, земле, вы имели в виду продажу земли в частную собственность?
Оболенцев И.А.: Земля должна быть в принципе в частной собственности. Здесь ничего страшного нет. Если мы сделаем земельный ипотечный заём и выпустим земельные облигации, их могут скупать, в том числе и иностранцы, у нас запрещена прямая продажа земли в частную собственность иностранным компаниям. Но нам никто не мешает делать облигационный ипотечный заём, обеспеченный землей. И эти бумаги могут котироваться на мировом рынке. Это колоссальный ресурс (триллионы рублей)!
АН: Если все-таки не будут списаны долги сельхозтоваропроизводителей в размере 300 млрд. рублей, начнется ли посевная кампания в этом году?
Оболенцев И.А.: Посевная кампания начнется. Но на следующий год придется списывать больше. Потому что ни одно государство, в том числе наше, не пойдет на риск не проведения посевной кампании. Но на сегодняшний день важно не опоздать, важно профинансировать. Имейте в виду, в посевной кампании есть еще целый ряд факторов, которые ее усложняют. Во-первых, мы должны будем посеять на 3-5 млн. гектаров больше, чем обычно. Соответственно, мы затратим больше ГСМ (горюче-смазочных материалов), больше удобрений и будет необходимо больше техники. Техника изношена. Все три составляющие опять требуют денег. Стоимость ГСМ выросло, удобрений выросло, технику надо покупать. Снова нужен кредит. Все говорят, опять колхозников прокредитовали, они заныли, не могу отдать – списывайте. Те 1,5 триллиона рублей, которые выделены в виде кредита в агропромышленный комплекс, давно уже не у колхозников. Они давно участвуют в народно-хозяйственном обороте, потому что из этих денег заплачена зарплата, ГСМ, электроэнергия, куплены удобрения, приобретена техника. Мы не можем, приобретя эти деньги и отдав их в народнохозяйственный оборот, отдать кредиты. Эти деньги давным-давно прошли, как через фильтр, через то или иное аграрное предприятие и попали в естественные монополии, на тракторные заводы, к производителям удобрений, в нефтяную компанию, в энергосистему, в Газпром и т.д. Т.е. мы, пропустив через себя кредит, отдали эти деньги в экономику.
АН: По алгоритму: сначала списание 300 млрд. рублей, а потом колхозники снова берут кредит?
Оболенцев И.А.: Сначала мы расчищаем баланс. Мы на сегодняшний день просто не кредитуемы. Мы с таким балансом придем в банк, и нам скажут: «У вас соотношение выручки к EBITDA (аналитический показатель, равный объему прибыли до вычета расходов по процентам, уплаты налогов и амортизационных отчислений) не позволяет вас больше кредитовать». Если мы продадим всю произведенную валовую продукцию в сельском хозяйстве, мы останемся должны еще 40%. Сумма в 300 млрд. рублей образовалась за счет диспаритета цен. Это носит накопительный эффект, за 10 лет мы ее накопили. С ней надо что-то делать. Есть механизм списания. Мы можем эту задолженность отдать в регионы, списать со своего баланса. Регион может взять беспроцентные десятилетние деньги от правительства. Вариантов много, но важно привлечь экспертов, которые нарисуют, как это сделать (это уже происходило и в Советском Союзе, и трижды в России). Наша основная задача – разгрузить баланс аграрных заемщиков.
АН: Если лето в этом году будет таким же аномально засушливым, будет ли стране грозить голод?
Оболенцев И.А.: Голод стране не будет грозить, как минимум, потому что мы имеем на сегодняшний день достаточно высокие цены на углеводороды, т.е. у нас достаточно валютных поступлений в страну, чтобы купить продовольствие на внешнем рынке. Но так, конечно, поступать негоже, надо свое иметь.
Утро.ru: Вы говорите, что есть дополнительно 3-5 млн. гектаров посевной площади, откуда они взялись? Они в резерве находятся?
Оболенцев И.А.: Нет, это то, куда мы не посеяли озимые. Есть 2 посевных кампании. Сеем зерно осенью – это озимый сев, весной – яровые. Осенью, по результатам аномальной жары земля настолько была прогрета солнцем, и влаги в ней не было, что в нее сеять было нельзя. Поэтому вот эти 3-5 млн. гектар с озимого сева перешли в яровой сев.
Утро.ru: Вы сказали, что нужны дополнительные ресурсы, дополнительные силы, успеют они до весеннего сева отгрузить?
Оболенцев И.А.: С людьми-то проблем нет. Есть проблема в том, чтобы своевременно начать финансировать все процессы с учетом того, что объем трудозатрат, затрат техники, семян будет серьезно отличаться от прошлогоднего. Т.е. мы берем дополнительную нагрузку, еще 3-5 млн. гектар надо посеять.
РБК-ТВ: Кредитная нагрузка на сельхозпредприятия повлияет на успешное проведение весенних полевых работ?
Оболенцев И.А.: Она влияет на состояние заемщиков каждый день. И в конце марта на юге уже начинаются весенне-полевые работы, и будет влиять и на них. Потому что государство субсидирует кредиты, снижает, где возможно процентную ставку, но это все равно кредит, к которому предъявляются требования банков в соответствии с инструкцией Центрального банка и действующего законодательства. И чтобы получить субсидируемый кредит, мы все равно сдаем определенный пакет документов, будь то частный банк или государственный банк. И баланс, что является основным финансовым документом любого хозяйствующего субъекта, нагружен долгами настолько, что ни по совести, ни по закону под такой баланс давать деньги нельзя.
РБК-ТВ: Вы говорите, что в этом году, если долги не спишут, банки все равно худо-бедно, но прокредитуют?
Оболенцев И.А.: У нас была ситуация, когда мы зерна собрали столько, что получили его цену в первом квартале почти 10 рублей. Такое происходит, когда мы подходим к вопросу, дадут ли нам денег или не дадут. Если вопрос решать системно, то долг надо списывать. Варианты списания долга и ресурсы в государстве найти можно. Но это будет системное решение. Если к нему привязать и системное решение по агрострахованию, то мы, помимо того, что сможем финансировать сельхозпроизводство, также сможем управлять риском. Но это должны быть два системных решения.
РБК-ТВ: А отклик властей вы получили на это?
Оболенцев И.А.: Мы пока отклика не получили, потому что пока занимаемся расчетами. Но в ближайшее время мы будем вносить эти предложения в правительство. А сейчас мы просто смотрим за реакцией. И многие серьезные экономисты разделяют нашу озабоченность и в целом разделяют подход к решению этих вопросов.
РБК-ТВ: До какого времени нужно успеть списать этот долг?
Оболенцев И.А.: Я думаю, апрель – это уже будет критично. Апрель включительно. Это нужно делать быстро. Причем при политической воле все документы в части списания долговой нагрузки можно подготовить за неделю.
АН: После вмешательства антимонопольных служб и лично премьер-министра вас устраивают цены на топливо?
Оболенцев И.А.: Нет.
АН: А что еще можно сделать?
Оболенцев И.А.: Не знаю. Цены на ГСМ повлияют на цены на сельхозпродукцию.
Когда мы говорим, что цена сократилась на 10% - это звучит красиво. Но когда в стоимостном выражении от 2 до 2,5 рублей – это мало. Потому рост цены на ГСМ от 20-40% по регионам. Скоро солярка сравняется со стоимостью бензина А-95. И есть еще одна серьезная проблема: мы с начала этого года переходим на стандарт топлива Евро-3. Мы прекратили производство бензина А-76, на котором вся сельхозтехника. Да работает солярка, совсем немного газ и бензин А-76. То есть нам необходимо разбирать, реконструировать двигатели для того, чтобы заливать соляркой. А это опять же затраты. Любое снижение цен – это хорошо, даже на 2,5 рубля. Но этого крайне недостаточно.
АН: Позвольте пожелать, чтобы ваши, т.е. наши проблемы решились, чтобы все-таки погасили долг, и мы получили урожай, несмотря ни на какое лето, и все оптимистические прогнозы сбылись.
Оболенцев И.А.: Спасибо.
Записала Эльмира ШАМРАТОВА
