Аргументы недели: Добрый день, уважаемые коллеги! Мы рады сегодня приветствовать Председателя Росагропромсоюза Ивана Александровича Оболенцева. И тема сегодняшней пресс-конференции, как вы знаете из анонсов, урожай-2010 и всё, что с ним связано. Я предлагаю для удобства общения предоставить вступительное слово Ивану Александровичу, а потом уже перейти к вопросам.
Оболенцев И.А.: Спасибо большое, уважаемые коллеги, не первый раз за последнее время мне приходится выступать перед средствами массовой информации. Действительно, сельскохозяйственная тема, тема продовольственная в этом году приобрела повышенный интерес. Совершенно очевидно, что связано это с теми аномальными погодными условиями, в которых агропромышленный комплекс трудился в этом году, к сожалению, результаты работы обусловлены именно такой ситуацией. Аграрная политика последнее время выстраивалась достаточно системно. На протяжении достаточного количества времени, можно говорить, 4-5 лет – мы устойчиво экспортируем зерновые, экспортируем растительные масла. В общем, динамика достаточно положительная. Тем не менее, в этом году корректировка произошла из-за аномальных погодных условий. И на сегодняшний день мы можем говорить, что практически завершили уборочные работы. Общий сбор зерновых оценивается порядка 62 млн. тонн, цифра ожидаемая. В последнее время Правительство, и Министерство сельского хозяйства называли приблизительно такую цифру, так оно и получилось.
С учетом переходящих запасов зерна можно говорить о том, что баланс будет соблюден, ресурсов хватает, но надо отдавать себе отчет, что их хватает впритык. И если совершенно нет проблемы с зерном продовольственным, то с кормами, с фуражным зерном мы ощущаем определенный дефицит, что, безусловно, сказывается и на ценах, в том числе на комбикорма.
Непростая ситуация сложилась с плодоовощной продукцией: по зерновым мы недополучили треть и по плодоовощной продукции тоже, наверное, недополучим треть, что, безусловно, сказывается на формировании цен.
По подсолнечнику в этом году, наверное, так капитально не будем представлены на мировом рынке – я имею в виду с растительными маслами. Хотя в прошлый год, позапрошлый год поставляли до полумиллиона литров растительных масел на внешний рынок.
Безусловно, процессы, по крайней мере, те, которые мы наблюдали с середины августа в части ценообразования на крупы, это пресловутая гречка, о которой уже сказано достаточно, часть этих процессов носили откровенно спекулятивный характер. Есть данные, что среднестатистическое потребление той же гречневой крупы на одного человека – это порядка 300 граммов в месяц. Как только население получило такую разнонаправленную информацию в части обеспечения гречневой крупой, все побежали в магазин, скупили раз в пять больше, чем требовалось, и получили на сегодняшний день цену в 75 рублей. Цена была и выше – в некоторых регионах она перевалила даже за 100 рублей. Тем не менее сейчас ситуация стабилизируется, на Алтае и в Ханты-Мансийске заканчивается уборка гречки, поэтому и та цена, которая сегодня сложилась на рынке – 75 рублей – обусловлена именно ажиотажным спросом. Это совершенно очевидно.
Я бы мог еще много говорить по цифрам, по ситуации, но с учетом того, что вопрос достаточно обсуждаемый последнее время, наверное, вы все владеете цифрами, может, есть смысл перейти к вопросам?
АН: Пожалуйста, коллеги, вопросы.
РБК-ТВ: Позвольте сначала уточнить, будет ли дефицит зерновых, и будут ли ползти цены вверх? Особенно на хлеб, хлебобулочные изделия.
Оболенцев И.А.: С точки зрения хлебобулочных изделий, я могу сказать, что продовольственного зерна, то есть пшеницы третьего-четвертого класса, у нас достаточно. В целом из ресурсов в 77 млн. тонн, которые потребляет Российская Федерация, на продовольственные цели уходит 22 млн. тонн, 40 млн. тонн – это корма, 12 млн. тонн – семена, 1,5-2 млн. тонн – переработка. Поэтому мы не должны ощутить такого резкого скачка цен на хлеб, на макаронные изделия, а если он и будет, то нельзя сказать, что дефицит именно зерна подтолкнул к росту цен. Будет какая-то коррекция, но еще раз повторяю, с 22-мя млн. тонн зерна продовольственного у нас нет никаких проблем, есть даже определенный избыток.
Проблема будет с кормами, что может сказаться на ценах на молоко, на мясо и т.д. Здесь возможна коррекция, возможен рост цен. Давайте исходить из того, что на сегодняшний день корма обходятся животноводам в 2,5-3 раза дороже, чем это было в прошлом году. В структуре себестоимости мяса корма занимают 60-75 процентов. Поэтому нельзя, конечно, сказать, что цены вырастут на 60-70 процентов, но процентов на 15-20 цены вырасти могут. Здесь смотрите, какой парадокс возникает. С учетом того, что не только на зерно выросли цены, цены выросли еще и на природные корма, которые являются основой для кормления крупного рогатого скота, здесь неизбежен рост себестоимости производства молока. И не каждое хозяйство, конечно, такой рост цен выдержит, поэтому, как ни крути, мы будем терять поголовье. Если крупные сельскохозяйственные предприятия делают все возможное, в том числе с поддержкой государства, чтобы скот не резать, то у нас в стране больше половины крупного рогатого скота находится в малых формах хозяйствования - это личные подсобные хозяйства, это фермеры, которые могут просто не выдержать такого роста цен на корма. Поэтому здесь может быть на короткий период рост производства мяса, говядины я имею в виду. Сейчас видим, что цена на мясо резко вверх не идёт, она корректируется на 1,5-2 процента, но потом, конечно, будем иметь проблему с говядиной. Придётся мясо ввозить, а на мировом рынке производство говядины, к сожалению, сокращается, в том числе в Латинской Америке. А так, цена, безусловно, откорректируется.
РБК-ТВ: Синоптики анонсируют холодную зиму, как готовятся аграрии к зиме и не значит, что в связи с этим в следующем году урожай будет еще хуже?
Оболенцев И.А.: Прогнозы на урожай будущего года делать сейчас достаточно сложно. Во-первых, проблемы с урожаем текущего года начались не этим летом. Они начались в декабре, по крайней мере, в Центральной России, когда снега не было, а морозы в отдельных регионах достигали 35 градусов. Снега не было, соответственно, посев не был защищен, получили гибель. По весне затратили достаточно большие средства для того, чтобы этот урожай пересеять, и столкнулись с засухой, то есть проблемы по существу пошли с ноября-декабря прошлого года. Что мы имеем в этом году? Из-за того, что была такая серьезная засуха, влажность почвы в отдельных регионах на глубине до трёх метров равна нулю. Продуктивный слой почвы – это где-то 1 метр. Вносить озимые в почву с влажностью ноль – это, безусловно, риск. Это риск потерять еще и семена и т.д. Поэтому в этом году недосееваем порядка 3-4 млн. гектар озимых культур, а озимые культуры по опыту могут дать в 3-4 раза урожая больше, чем яровые, вот такая вот ситуация. Получается из озимого сева 3-4 млн. гектаров выпадают, а дальше будем смотреть, какая будет зима, что будет со снегом, потому что это важно для тех территорий, куда внесли озимые, чтобы они не померзли. Дальше будем смотреть, что будет с летом. По крайне мере, Поволжье и Татарстан достаточно крупные производители зерновых, и что самое главное, потребители, там были дожди в текущем сезоне 17 апреля и до конца августа их, по-моему, там не было, то есть сгорело всё «под ноль», ведь горит не только зерно, горят травы, а это природные корма. А в том же Татарстане сосредоточено крупнейшее поголовье молочного стада.
Все эти факторы будут по любому влиять на урожай следующего года. Я тоже слышал серьезные прогнозы о достаточно лютой зиме, слышал и о том, что будет опять напряженное лето, но, тем не менее, здесь нам влиять достаточно сложно на ситуацию. Будем готовиться к таким условиям.
ТК Столица: Сезонного снижения цен на овощи не наблюдается, а какие прогнозы по картофелю? Он дорожает на глазах, не получится ли с картофелем так же, как и с гречкой?
Оболенцев И.А.: Действительно, ситуация может быть аналогичная, потому что началось очень много разговоров о картофеле. Давайте исходить из того, что даже в благополучные годы, такие как 2007, 2008, Российская Федерация все равно импортировала картофель. Мы завозили его от 300 до 500 тысяч тонн из ближнего зарубежья, из Египта, как правило, после нового года можно завозить ранние сорта, то есть импортёрам Россия была всегда, и это никак не влияло на цены, на состояние рынка и т.д. В этом году, безусловно, будем иметь дефицит картофеля. Во-первых, потому что его по причине природно-климатической недополучили, и, во-вторых, то, что получили, к сожалению, ненадлежащего качества. Это пониженная урожайность с гектара, и сокращение сроков хранения такого картофеля из-за его качества. Мы предполагаем, что в страну в текущем году придется завезти 1-1,5 млн. тонн. Ресурс этот на рынке есть, он есть как в соседней Белоруссии, на Украине, так он есть и в Западной Европе. Но в Западной Европе тоже не очень хороший урожай. И если обычно цена у фермеров в Голландии, Бельгии, во Франции вертится вокруг 150 евро за тонну, то на сегодняшний день она уже выросла в два раза. Есть предложения 240-270 евро. Но принято решение о том, что таможенная пошлина будет ноль. Мы будем платить – цена плюс доставка, ну а дальше соответственно, доставка продукта внутри страны. Поэтому, что касается цен, то они уже выросли на картофель, сейчас они колеблются от 25 до 40 рублей. Некоторые сорта уже выкатываются к 50 рублям. Ну, опять, если мы за картофелем бросимся сейчас на фоне этих разговоров как за гречкой, получим соответствующую цену. Поэтому торопиться не надо, не надо забивать балконы, холодильники, антресоли мешками с картофелем, потому что его в любом случае достаточно. На прошлой неделе мы участвовали в межправительственной Российско-Перуанской комиссии. Перу - это одна из наиболее продвинутых держав с точки зрения картофеля, там порядка двух или более тысяч его сортов, и уже Министерство сельского хозяйства, Россельхознадзор думают о том, как быстрее аттестовать, в том числе перуанских производителей, для того чтобы этот картофель можно было завезти оттуда. Мы считали экономику, на сегодняшний день перуанский картофель с доставкой в порт Санкт-Петербурга будет стоить порядка 17-19 рублей за килограмм. Пошлина нулевая. Поэтому можно говорить о том, что в опте, с учетом доставки, разброске по стране это будет 25-30 рублей, а там дальше – сколько будет накручивать розница, поэтому мы этим вопросом озабочены. Не забывайте Азербайджан, Египет. В общем, где его взять есть. Единственное, что опять ажиотажный спрос – российские коммерсанты поехали по Европе, и мы получили вместо 150 евро – 240-270. Поэтому если будет меньше суеты – будет больше картофеля, и он будет стоить дешевле.
ТК ВКТ: Какие еще программы вами разрабатываются, чтобы страна не голодала и столица в том числе. Что делается для столицы?
Оболенцев И.А.: Столица, наверное, обеспечена продовольственными ресурсами лучше, чем какой бы то ни было регион. Потому что та политика, которую проводило и, я надеюсь, будет проводить Правительство Москвы в части обеспечения, как населения города, так и гостей столицы продовольствием отличалась таким достаточно капитальным подходом. И, несмотря на то, что в самой столице кроме газонов и тюльпанов ничего не растёт, я могу сказать, что Правительство Москвы кредитует целый ряд агрохолдингов, кредитует по достаточно льготной процентной ставке именно с учетом того, чтобы эта продукция шла напрямую в Москву. Безусловно, присутствует и импорт, но с точки зрения запасов, с точки зрения дальнейших поставок продовольствия в Москву, голода, конечно, даже близко не будет. Например, с той же гречкой – когда пошел рост цен, немедленно из городских запасов крупа была выброшена на рынок, и резкого роста цен на этот продукт не произошло. Поэтому я не думаю, что в столице будут какие-то проблемы.
На сегодняшний день, это было не менее актуально и в прошлом году, мы не должны перекладывать риски сельскохозяйственного производства, мы живем и работаем в зоне рискованного земледелия и не можем до бесконечности перекладывать риски на плечи федерального и регионального бюджетов. Во всём мире этот вопрос решают страховые компании. И я вам могу сказать, что страховой бизнес, даже аграрный страховой бизнес, достаточно прибыльный. Поэтому уже в прошлом году было поручение председателя Правительства о срочном внесении и разработке закона об агростраховании. К сожалению, в прошлом году была та же проблема, только если в этом году мы потеряли от засухи порядка 14 млн. гектаров и получили прямой убыток для сельхозпредприятий в объеме до 40 млн. рублей, в прошлом году было то же самое, только поменьше. Мы сегодня говорим о том, что и зима этого года, и лето следующего года могут оказаться неблагоприятными с точки зрения ведения производства. Может быть и так, а может быть нет. Дай Бог, чтобы было не так. Но весь мир этим риском управляет, а мы получаем его по факту, лезем в «государев карман» и что в результате? В этом году 40 млрд. убытка, из которых 20 млрд. уже федеральный бюджет выдал, в ноябре планируется еще 15 млрд. Плюс лонгируются кредиты, соответственно возрастает государственное субсидирование по ним процентные ставки. В то время как этот риск мог быть закрыт одним махом страховой компанией, и риск невозврата кредита, и риск потери урожая и т.д. Просто здесь должна заработать эта система. Мы, еще раз подчеркиваю, живем в зоне рискованного земледелия, и эти риски у нас объективно будут каждый год. Плюс ко всему мы имеем плодородие почвы в 2,5-2,7 раза ниже, чем в США и Европейском союзе. Этот факт тоже надо брать за основу. В России затрат на урожай объективно больше, если мы хотим выходить на общемировые показатели, соответственно, мы вкладываем больше, значит, мы больше рискуем. Мы можем, если Бог даст, очень хорошо выстрелить, а можем, как в этом году. И ежегодно влезать по 40-50 млрд. в бюджет, наверное, это просто не по-хозяйски, потому что можно просто один раз учредить страховую компанию с капиталом, например, те же самые 40-50 млрд., которая будет брать этот риск на себя и нивелировать. Я могу сказать, что закон об агростраховании разработан. Он внесен в установленном порядке в Правительство Российской Федерации, отзыв уже на этот закон есть, и его надо, конечно, принимать, принимать максимально оперативно, и резервировать под него соответствующие деньги. На первом этапе это должны быть приличные деньги. По-хорошему я думаю, что институт агрострахования заработает только тогда, когда мы сделаем специализированную государственную страховую компанию. Можно говорить об этом, приводя в пример тот же Россельхозбанк. В 2001 году, когда был учрежден Россельхозбанк, в стране было достаточное количество банков, в том числе с государственным участием, но как таковая система агрострахования пошла в гору только тогда, когда появился государственный специализированный банк, часть пакета которого уже в этом году можно выставлять на приватизацию. По крайней мере, Правительство такие планы имеет. Можно спорить, не рано ли, может быть, его имело бы смысл еще докапитализировать, но такое решение, по крайней мере, обсуждается.
То же самое, если сделать государственную аграрную страховую компанию, и привязать ее к Россельхозбанку, по-хорошему, Россельхозбанк мог бы ее учредить. Это упростило бы, на мой взгляд, администрирование всей этой страховой схемы, потому что Россельхозбанк имеет достаточную сеть, и все клиенты Россельхозбанка - потенциальные клиенты этой страховой компании, то есть не было бы затрат на приобретение офисов, на сотрудников и т.д. Это всё можно было бы сделать в одном месте. На мой взгляд, сегодня с точки зрения управления сельскохозяйственными рисками, вопросы агрострахования, конечно, выходят на первый план.
АН: Вы сторонник обязательного страхования или добровольного? Если обязательного, то процентная ставка в связи с рисками не будет неподъемной для малых хозяйств?
Оболенцев И.А.: Если мы вводим обязательное страхование, а речь идет именно об обязательном страховании по некоторым видам сельскохозяйственных культур, например, это может быть пшеница, кукуруза, мы не просим страховать землянику, но основные сельскохозяйственные культуры, в том числе зерновые, мы будем стараться страховать в обязательном порядке. Иначе получается, что вы сэкономили и не застраховали, получили убыток и идёте за покрытием этого убытка к государству - игра в одни ворота.
АН: А процентная ставка?
Оболенцев И.А.: Это обсуждается. На мой взгляд, чтобы закон об агростраховании заработал полноценно, необходима государственная страховая аграрная компания, которая адресно занималась бы этим вопросом, и второе, необходима программа вовлечения сельхозтоваропроизводителей в агрострахование. На сегодняшний день сельхозтоваропроизводитель по рыночной ставке оплачивать страховку не сможет, не то финансовое состояние. На мой взгляд, программа по вовлечению в страховой бизнес должна быть рассчитана лет на десять, и должно быть прописано участие государства. Например, в первый год государство гарантирует субсидирование 90 процентов стоимости страховки, второй год 80 процентов и так далее. Будет оптимально, если мы остановимся на 30-40 процентах. Просто так закон в сегодняшних условиях не заработает, но это совершенно не говорит о том, что не надо принимать его. Это надо делать как можно скорее, а дальше к нему вносить поправки, их можем обсуждать на разном уровне. Закон должны принять уже в осеннюю сессию, потому что он должен начинать работать.
ТК К+: Будут ли регионы России закупать зерно в Казахстане и по какой цене?
Оболенцев И.А.: На сегодняшний день мы, безусловно, рассматриваем вопрос покупки зерна на Украине, в Казахстане, готовы и нам логистически удобно покупать в Казахстане. Но, насколько я знаю, там тоже не все здорово с урожаем. То зерно, которое сейчас есть на таможенной территории Российской Федерации, с учетом даже еще не до конца обработанного урожая, и те переходящие остатки говорят о том, что в принципе, если импорт и будет, он будет незначительным. Сейчас сложно сказать по кукурузе, наверное, немного придется завезти. По фуражу – наверное, тоже немного придется завезти. Естественно, логистически завозить нам удобно из тех регионов, которые нам близки. Что касается цен, то они ясны, они стабилизировались около 6 тысяч рублей за тонну, от 5800 до 6200 в зависимости от сорта. Этот уровень цен приемлем для хлеборобов. Они покрывают издержки и, в общем, неплохо зарабатывают, хотя это можно только приветствовать. Ругать за то, что колхозник заработал как-то нелепо. Конечно, ноют немного животноводы, в том смысле, что в прошлом году могли брать зерно по 2-2,5 тыс. рублей прямо в поле, сегодня кто-то успел по 3 тыс. приобрести, кто-то приобретает почти по 6 тыс. рублей. Идет разговор о том, чтобы ввести субсидии, как это было в 2007 году, но не думаю, что до этого дойдёт.
ТК К+: Говорят у Лужкова были договоренности о поставках в Москву казахстанского зерна. А у других регионов есть такие договоренности?
Оболенцев И.А.: Я, честно говоря, плохо понимаю, что такое поставки казахстанского зерна? Москва и москвичи зерно в чистом виде в пищу не употребляют. Может быть, речь идет о каких-то крупах или о муке? Потому что Казахстан на самом деле старается (и за это можно только их похвалить) продавать не зерно, а муку, и входит в четверку крупнейших поставщиков муки на мировой рынок. Это большой плюс. Поэтому, если что-то можно купить муку, например, в Казахстане.
ТК К+: Вслед за Россией, стоит ли ожидать повышения цен в странах Таможенного союза?
Оболенцев И.А.: Что касается Белоруссии, она – крупнейший поставщик сельскохозяйственного сырья и продовольствия на российский рынок. Это и сухое молоко, и свинина, и говядина, и сыры, и мясо птицы. Белорусы, в общем, участвуют в формировании продовольственных ресурсов Российской Федерации очень значительно. При этом Белоруссия у нас традиционно закупала зерно, которое шло как на продовольственные, так и на кормовые цели хозяйств. Помимо этого Белоруссия в достаточно приличном количестве поставляла на российский рынок и плодоовощную продукцию - это и картофель, и капуста, и морковь, и лук. Предпосылки для того, чтобы там цены выросли – есть, просто потому, что такой крупный сосед как Россия заявляет о повышенном спросе, а когда на что-то обозначается повышенный спрос, объективно растёт и цена. Вот цена, которую мы наблюдаем на картофель в Западной Европе, ее рост спровоцировала заявка на повышенное количество картофеля. Хотя в целом в Белоруссии устойчивая и последовательная аграрная политика. Рост цен внутри страны незначителен, я бы назвал это коррекцией, особенно с учетом приближающихся президентских выборов. В Белоруссии никто не даст особо сильно цены разогнать, а если Россия будет испытывать необходимость увеличения поставок из Белоруссии, на закупочные цены это, конечно, может повлиять.
ТК Подмосковье: Как Подмосковье решает вопрос с продовольствием?
Оболенцев И.А.: Московская область – это уже не Москва, там сосредоточено достаточно большое количество сельскохозяйственных предприятий. Это и предприятия молочного животноводства, это и птицефабрики, свинокомплексы, перерабатывающие предприятия, то есть можно говорить о том, что Московская область, с точки зрения наличия сельскохозяйственного производства, выглядит достаточно неплохо. К сожалению, это еще не Ленинградская область и не Белгородская область, но, тем не менее, можно говорить, что производство достаточно налажено. И Московская область, и Москва питаются из одного котла, потому что огромное количество, например, складских помещений, которые работают на Москву, сосредоточены как в черте города, так и в области, и соответственно, поставки с них осуществляются как в одну сторону, так и в другую. Не думаю, что будет какой-то дефицит в Московской области – это тоже крупнейший потребитель продовольственных товаров. С точки зрения цен, я не могу сказать, что Москва и Московская область занимают какое-то особенное положение. Будет также как и везде. Коррекция будет, а дальше надо смотреть, как региональные власти будут решать проблему не столько повышения цен, сколько проблему доступности продовольствия для населения, потому что в некоторых регионах власти уже приступили к субсидированию социально незащищенных слоев населения при покупке ими продовольственных товаров. Эта идея сейчас обсуждается и на федеральном уровне. Наверное, эта идея и правильная, ее надо заканчивать обсуждать и приступать к реализации, хотя, конечно, удовольствие это недешевое. Тем не менее, весь мир решает проблему так, потому что можно до бесконечности объявлять сельхозтоваропроизводителей в сговоре, спекуляции и т.д., но я пока не знаю ни одного мирового правительства, которое бы боролось со сверхдоходами фермеров, колхозников. Об этом даже говорить неприлично, все правительства всегда выступают за повышение закупочной цены, конечно, её нельзя разгонять до безобразия, на это существуют антимонопольные органы, но и говорить о том, что в определенный момент времени сельхозтоваропроизводитель получает сверхприбыли, просто неприлично. Это можем только приветствовать, потому что даже если какая-то прибыль есть, то она случается раз в пять-семь лет. Хотя случаи сговоров бывают, и антимонопольные службы должны пресекать их.
АН: Известный журналист-аграрник Григорий Леонтьев, утверждает, что господдержка села может снизиться с 9 млрд. долларов в год до 4,5. Так ли это?
Оболенцев И.А.: Эта информация актуальная, но цифры некорректные. Объясню, откуда взялась цифра 9 млрд. долларов. Всё дело в том, что в переговорном процессе по присоединению Российской Федерации к ВТО, который мы знаем, более-менее закончился, основным из спорных вопросов был вопрос о допустимом уровне государственной поддержки сельхозтоваропроизводителя. И Российская Федерация настаивала на цифре 9,2 млрд. долларов по «янтарной корзине». В ВТО есть способы поддержки, и они распределены по корзинам, так вот «янтарная корзина» – это прямая государственная поддержка, которая оказывается не рыночным путём. Это прямая субсидия процентной ставки, например, если рыночная ставка 10%, государство из своего кармана оплачивает 5%. Или прямое участие государства в себестоимости продукции так, как это было у нас 2 года назад, когда давали 4-5 рублей на килограмм мяса. Мы бились за цифру 9,2 млрд. долларов, при этом, положа руку на сердце, я могу сказать, что у нас никогда такой цифры на поддержку сельского хозяйства не выделялось. Откуда взялась эта цифра? По правилам ВТО мы должны обосновать эту цифру, и, соответственно, мы взяли трехлетний период 1992-94 года. В тот период мы списали сельхозпроизводителям долги на эту сумму. Списание долгов является нерыночной формой поддержки, поэтому цифра эта взялась отсюда. Больше 4-4,5 млрд. долларов мы не имели в федеральном бюджете никогда, даже в самые лучшие годы. Поэтому мы бились за цифру 9 млрд. долларов, естественно, наши торговые партнеры всячески от этого отговаривали. Но, на мой взгляд, риск существует в том, что та цифра в 4 млрд. долларов, о которой мы договорились, будет всё равно снижаться. По правилам ВТО мы должны снижать уровень господдержки постепенно, и так же мы должны снижать уровень таможенных пошлин. Это говорит о том, что конкурировать с импортными товарами нам будет достаточно тяжело, особенно по продукции животноводства, потому что это достаточно капиталоемкое занятие, длительное и энергоемкое. Мы сейчас не имеем никаких специальных условий по подключению к сетям, не имеем никаких специальных тарифов такой специальной категории потребителя энергоресурсов как сельхозтоваропроизводитель. В общем, по существу конкурировать будет очень тяжело, по некоторым позициям невозможно. Об этом много раз говорили, но вступаем в ВТО при таких вот цифрах. Единственное на что можно рассчитывать – это на те деньги, которые можно запускать и которые не будут жестко контролировать через «зеленую корзину» – это инфраструктурные проекты, это дороги, это склады. Сами понимаете, когда мы имеем четкую сумму и достаточно приличную на оказание прямой помощи, а это происходит во всём мире, вот Европейский союз сейчас ввел экспортные субсидии на мясо птицы. По правилам ВТО экспортные субсидии вообще запрещены. Евросоюз в прошлом и позапрошлом годах вводил субсидии на хранение продукции, то есть когда цена падала, был переизбыток той же свинины, производители замораживали ее, государство оплачивало хранение. Это тоже нерыночная мера поддержки, которая, в общем, могла бы применяться и Российской Федерацией, но вопрос, хватит ли нам финансовых ресурсов на это. Поэтому, что касается этих цифр, то ситуация вот такая.
АН: Сейчас очень часто говорят о Сколкове, даже Шварценеггер туда приезжал. Скажите, что-то аграрии ждут от инноваций в Сколково?
Оболенцев И.А.: На сегодняшний день сельскохозяйственное производство, в общем, достаточно высокотехнологичное производство. И это не то, что было 30-40 лет назад, когда мужик с топором и на тракторе катался по полю. На сегодняшний день мы уже имеем в Российской Федерации суперсовременные мясоперерабатывающие предприятия, производство птицы у нас очень на высоком уровне, у нас есть очень серьезные молочные предприятия. С точки зрения крупных агрохолдингов, мы выглядим достаточно достойно. Теперь что касается инноваций, то конечно мы очень сильно отстали в генетике. По существу не осталось мясного стада. Мясо, которое мы сейчас употребляем в пищу – это же молочная корова. Качество мяса хорошее, но если говорить о мясном и молочном стаде, то это совершенно разные вещи. Вот этого у нас нет, то есть генетику мы упустили. И как нам её поднять? Достаточно сложно сейчас, без помощи государства этот вопрос свернуть. Производство мяса и производство молока на должном уровне с применением действительно серьезных технологий впрямую зависит от уровня государственной поддержки. В Евросоюзе за несколько лет производство было свернуто, и миллион тонн везут из Бразилии и Аргентины. Дальше, где нам нужны серьезные технологии - это комбикормовое производство и добавки к кормам, потому что это существенным образом влияет на жизненный цикл животных, продолжительность жизни влияет на их продуктивность с точки зрения производства молока, влияет на привесы с точки зрения мяса и, безусловно, качество и молока, и мяса. Это серьезно. Здесь мировой лидер США. Генетика производства кормов – это направление, куда могут быть приложены современные технологии, современное оборудование. В сельхозмашиностроении износ техники составляет 70 процентов, а то и больше. Что касается оборудования для выращивания и откорма птицы, свиней, крупного рогатого скота, а также оборудования по убою, разделу, хранению – это, к сожалению, всё у нас импортное. За последние 15 лет переоснастили пищевку, выпускаем достойные колбасы, тем не менее, мы выпускаем все это на импортном оборудовании. Сохраняем советскую рецептуру, но оборудование импортное, и здесь, конечно, тоже огромное поле для приложения всех этих инноваций. Я знаю, что сейчас Роснано формирует у себя определенные финансы, которые будут пущены в высокотехнологичные аграрные проекты. Это проекты и по энергосбережению, и по производству комбикормов, и, наверное, здесь будет генетика. С точки зрения технологий мы отстали от США и Европы ну лет на 30-40. Просто частными деньгами эта проблема решена быть не может. И потом надо понимать, что мы догоняем конкурента, который не стоит на месте. Не решив этих вопросов, мы вряд ли можем говорить о достижении продовольственной безопасности. Мы можем выйти на самообеспечение в 85 процентах по свинине и по птице, но какое же это самообеспечение, если мы везем яйцо, которое кладём в инкубатор, из США в самолёте? А там, не дай Бог, вспышка какого-нибудь ветзаболевания. Америка закрывается по инкубационному яйцу, и всё птицы нет. А это и генетика, и современные инкубаторы. Всё, опять система рушится. Поэтому просто произвести определенное количество мяса, предусмотренное доктриной продовольственной безопасности не так-то сложно, но, если мы всё это будем делать на импортном материале, говорить о полноценной продовольственной безопасности нельзя.
АН: Позвольте поблагодарить вас за ответы на вопросы. Будем надеяться, что печальные прогнозы не сбудутся, и мы встретимся уже по приятному поводу. Спасибо.
