29 октября 2012 г. в Пресс-центре газеты «Аргументы недели» состоялась пресс-конференция на тему: «Полный запрет на курение в общественных местах. Переход на постоянное зимнее время».
В пресс-конференции принял участие:
КАЛАШНИКОВ Сергей Вячеславович – председатель Комитета Госдумы по охране здоровья.
АН: Добрый день, уважаемые коллеги! Сегодня мы рады приветствовать председателя комитета Государственной думы по охране здоровья Калашникова Сергея Вячеславовича. И тема, которая волнует сегодня многих: будет или не будет переход на постоянное зимнее время и разрабатываемый в Комитете законопроект о полном запрете курения в общественных местах. Сергей Вячеславович, Вам вступительное слово.
Калашников С. В.: Наверное, вчера многие владельцы айпэдов и айфонов проснулись по неожиданному времени, не свойственному тому времени, которое в данный момент в России. Айпэды и айофоны оказались более «разумными» и сами перевели себя на зимнее время. Это связано с тем, что многие страны которые переводят время, как раз в последнюю ночь с субботы на воскресенье, в октябре переводят время, и наши телефоны некоторые запрограммированы на это. И у нас, по идее, мы хотели бы в эти же сроки в эти же даты, осуществить перевод на зимнее время, вернее, это даже не очень правильно говорится – на зимнее время, а время, приближенное к поясному. Для понимания это так, перевод на зимнее время - и дальше больше стрелки не переводить. На самом деле, ситуация несколько сложнее, чем просто автоматический перевод на час назад. Дело в том, что на сегодняшний день только 22 региона Российской Федерации живут с опережением на 2 часа своего астрономического времени. 7 субъектов живут по астрономическому времени на сегодняшний день, и, конечно же, им переводить куда-то абсолютно не нужно. Остальные живут со сдвигом на час. Если бы мы перевели московское время от Гринвича не на 4 часа как сейчас, а на 3, то оказалось бы, что 54 региона стали бы жить по астрономическому времени, а 22 стали бы жить с опережением на 1 час. Но дело в том, что у нас в законе сказано, что есть механизм и мы, кстати, в своём варианте закона прописывали этот механизм более детально, что субъекты могут сами принять решение, и, естественно, выйти с соответствующим предложением, какое время им оставить. Приведу такой пример, я его люблю приводить, Питер и Москва всегда жили по одному времени, хотя они находятся в разных часовых поясах. Питер от Гринвича на 2 часа, а Москва - на 3 часа. Но вряд ли петербуржцы или жители Ленобласти захотят жить по астрономическому времени, им исторически удобнее жить по московскому времени со сдвигом на час вперед.
К сожалению, наш закон, как вы знаете, ещё на самом, как говорится начальном этапе, был заблокирован «Единой Россией». «Единая Россия» исходила из того, что сказал президент, что правительство должно решить этот вопрос. Что делаем мы в этой ситуации? Во-первых, у нас прошли парламентские слушания, которые ещё раз аргументировано подтвердили необходимость такого перехода. Во-вторых, мы на этих парламентских слушаниях сформулировали рекомендации Правительству в оперативные сроки организовать сбор мнений жителей регионов и осуществить перевод стрелок о 21 декабря. Почему 21 декабря? Это крайний срок, когда ещё мы можем определённым образом, в соответствии с тенденцией, это зимнее солнцестояние, после 21 декабря длительность дня начнёт уже уменьшаться, и поэтому смысла уже дальше нет. Вообще, эта дата последняя суббота–воскресенье октября, она условная, можно переводить с любого момента, это совершенно не принципиально.
Что произошло принципиально за время после парламентских слушаний и после того как заблокировали наш закон? Появилось официальное заключение Минздрава, они провели исследования, и мы делали соответствующие запросы о статистике. Так вот, Минздрав сделал официальное заключение о том, что практически все болезни, связанные с десинхронизацией времени, они показали рост заболеваемости, некоторые - на 15-20%. Это сердечнососудистые заболевания, это различные нейропсихические заболевания, это травматизм и это суициды. На сегодняшний день мы имеем официальное заключение Минздрава о том, что невозврат «зимнего времени» ведёт к тому, что против страны устраивается геноцид. Если мы растет заболеваемость и травматизм, иначе как геноцидом, я это назвать не могу. Второе, что я уже сделал: все многочисленные письма, а каждый день приходит около десятка писем с требованием перевести время назад, и количество писем увеличивается, я сейчас отправляю непосредственно господину Суркову, который на своём совещании сделал вывод о том, что нужно ещё раз взвесить все «за» и «против». Вот, чтобы Вам было легче взвесить «за» и «против», я все эти письма, поступающие мне (мне нечего людям отвечать), я эти письма отправляю Суркову, пусть читает. Читать он, конечно, их не будет, но пусть хотя бы знает тот вал, который на сегодняшний день идёт. Вот так обстоит дело на сегодняшний день с переводом времени. Я очень надеюсь, что у Правительства и у Премьер-министра хватит разума не издеваться над собственным народом.
АН: Спасибо, Ваша личная позиция по поводу перехода на постоянное зимнее время?
Калашников С. В.: Это не моя позиция - это наука говорит, что люди должны жить по астрономическому времени, желательно, а переводить или не переводить стрелки, то я как раз за то, чтобы не переводить.
АН: И ещё одна тема – полный запрет на курение в общественных местах.
Калашников С. В.: Коллеги, Правительство 18, если я не ошибаюсь, октября утвердило текст законопроекта об ограничении курения табака. Обещают прислать нам его 1-го ноября. Почему 1-го ноября? Потому что Президент дал задание до 1-го ноября внести этот закон. Правда, его можно было прислать и вчера, и позавчера, но будем ждать 1-го ноября. Текст законопроекта вывешен на сайте Минздрава, каждый может с ним ознакомиться, основные положения этого закона известны. Что настораживает? При такой вот высказанной политической воле и Президента, и Премьер-министра, я думаю, что закон будет, безусловно, достаточно быстро принят в первом чтении. Государственная дума его при таком посыле поддержит. Все «танцы» начнутся во втором чтении. Насколько я знаю, отдельные структуры правительственные, которые возражали против этого закона, мечтают о том, чтобы покорёжить его во втором чтении соответствующими поправками. В основном борьба ведётся против нескольких позиций. Это борьба чисто демагогического плана. Позиции, вокруг которых ведётся борьба, и по которым мы испытываем давление, связана с тем, что продавать табачные изделия только на торговых площадях от 50-ти квадратных метров. Т.е. не продавать в киосках, не продавать во всяких там мелких таких палатках, ларьках. Должен сказать, что это не в полной мере норма относится к сельской местности, там, где просто нет 50-ти метрового магазина, там можно продавать и в других магазинах, а также в рамках разъездной торговли. Ратуют за то, что мы погубим малый бизнес. Если у нас в стране малый бизнес – это торговля алкоголем и табаком, не знаю, кому такой малый бизнес нужен? Мне лично как гражданину он даром не сдался. Мне хочется, чтобы наш малый бизнес, как и во всех развитых странах, реализовывал до 70–80% всех технологических переделов, которые есть в стране. Вот это - малый бизнес, а если весь малый бизнес сводится к торговле табаком и водкой, то это не бизнес. Второе, за что борются - против запрета выкладывать сигаретные пачки, например, на кассе как вы сейчас видите, или, допустим, на витринах. Это своеобразная реклама. Поскольку реклама запрещена, так и нечего и выкладывать. Кстати, вы же прекрасно понимаете, что тот, кто курит, он точно знает, какие сигареты ему нужны, какие он курит. Ему не надо обдумывать, чего бы ещё такого покурить. Вот эта выкладка, эта реклама, она как раз направлена на тех колеблющихся или ещё не начавших курить. Привлечь их броской рекламой, броскими красивыми пачками. Вот эти две позиции являются наиболее важными. Третья позиция, она очень дискуссионная, это по поводу мест для курения. Высказывают совершенно фантастические вещи, типа того, что у нас зима, холодно, у нас нельзя людей выгонять курить на улицу. Пожалуйста, человек сам себе выбирает, где ему получать удовольствие. В Швеции, Финляндии, где существует этот запрет, в Норвегии – это такие же северные страны, даже посевернее, чем мы. Не нужно здесь выдумывать. Коллеги не хотят согласиться с одним, что курение - это порок, что курение - это признак низкой культуры. Курит юго-восточная Азия и Африка, и те бросают. Мы - самая курящая страна в мире. Курят из-за того, что это наиболее доступный транквилизатор, курение – определённый способ снятия напряжения и более доступный, самый дешёвый, как говорится. Поэтому чем беднее население, тем больше процент распространения курения. И низкая культура по отношению к самому себе любимому, к своему здоровью. Человек, который сознательно губит себя, этот человек не может считаться культурным человеком. Большинство курящих прекрасно понимают, что это вредно, но говорят, выбрал такой путь, ему трудно отказаться, ему это удобно и т.д. Но есть одно «но» - огромный вред, который наносит пассивное курение. Я недавно посетил одну клинику, там есть центр здоровья. Мне показали там очень интересные данные. Если некурящий человек в течение 5-ти минут стоит рядом с курящим, то через 2-е суток и в его организме находят остаточные продукты курения, т.е. прямой вред. Любой человек, который курит на кухне, должен знать, что он травит жену, детей своих. Любой человек, выходящий в подъезд покурить на площадку, травит своих соседей и т.д. Принцип такой, что «моя свобода кончается там, где начинается несвобода другого» - этот принцип никто не отменял. Поэтому я считаю, что запрет на ограничение мест курения, является одним из самых главных.
Могу привести ещё один маленький пример. В самом деле, законопроект совершенно безобидный, он никого не трогает. К этому закону ещё нужны поправки. Мы готовы от имени депутатов во втором чтении эти поправки внести. Первое, кто будет отслеживать, как соблюдается этот закон? Может, понадобится поправка в «Закон о полиции», полиция у нас осуществляет охрану общественного порядка. Чтобы, во-первых, любой гражданин знал, куда ему позвонить, чтобы пресечь курение на площадке, чтобы любой полицейский мог подойти к курящему в неположенном месте и остановить его. Просто остановить в родной России невозможно, нужны поправки в Административный кодекс, которые устанавливают реальные, желательно большие штрафы за нарушение закона. И вот эти поправки в КоАП, и в закон о полиции в нашем комитете готовятся ко второму чтению. А ещё целый ряд технических поправок, они менее значимы. Вот эти 2 самые главные. Без них закон просто не заработает - мы можем его принять и повесить на стенку.
3 канал: Вы сказали, что курильщиков нужно штрафовать, о каких суммах может идти речь?
Калашников С. В.: Я думаю, что это должны быть штрафы максимальные, которые есть в Кодексе об административных нарушениях. Речь должна идти о нескольких тысячах рублей.
АН: Как ведёт себя табачное лобби? Неужели они сидят и равнодушно смотрят?
Калашников С. В.: Они не равнодушны, они очень активны. Это проявляется в том, что табачники, во-первых, активно встречаются с самыми разными депутатами, в том числе и со мной. По сути дела, у меня за последние полгода побывали все крупнейшие табачные компании и табачные дистрибьюторы. Сейчас табачное лобби объединилось, у них есть нанятые лоббистские адвокатские структуры, которые очень активно участвуют во всех обсуждениях. А дальше лобби создало Лигу защиты прав курильщиков, во главе с глубоко мною уважаемым Михаилом Боярским. То есть работают.
АН: Не угрожали Вам?
Калашников С. В.: Нет, ну что Вы. Дело в том, что дело не во мне лично и не в отдельном депутате. Общество созрело для того, чтобы расстаться со словом курение. Люди даже курящие понимают, что это не хорошо. Всё-таки мы не какая-то там Кот-де-Ивуар или какая-то ещё иная страна, где ничего кроме сигарет в жизни не видели. Мы всё-таки культурная страна.
АН: Когда проходили выборы президента, некоторые избиратели в шутку говорили, что будут голосовать за того кандидата, кто отменит летнее время и 0 промилле. С летним временем мы уже разобрались, а как Вы относитесь к отмене 0 промилле для водителей на фоне последних шумных автокатастроф?
Калашников С. В.: Коллеги, мы уже 3 недели назад (месяц даётся на ответ) сделали запросы в Российскую академию медицинских наук и в Министерство здравоохранения, с просьбой указать возможное предельное значение повышения сахара при приёме отдельных лекарственных препаратов при определённых нозологиях, в частности, при диабете. Дело в том, что при диабете у человека может быть спиртовое брожение и появляется эндогенный алкоголь, порядка 0.2 промилле. Есть целый ряд лекарств, приём которых всегда повышает показатель алкоголя в крови. Если вы, например, приняли настойку пустырника, там спирт, и никуда вы не денетесь, если после этого вас в течение часа проверят, то всё. Коллеги, может Онищенко сказать, что «кто хочет ездить пусть не пьёт кефир», хотя, на, мой взгляд, это, конечно, дикость, всё-таки нельзя противопоставлять употребление кефира с возможностью остаться без прав. Но человек не может отказаться от лекарств, и что? Мне говорят «а пусть эти люди справку возят». Коллеги, эти справки будут у каждого, вы о чём говорите?! Если 0.2, 0.3 промилле (а у меня есть таблица), ведь только 0 промилле у нас и в Японии на сегодняшний день, во всех остальных странах 0.7, 0.5 промилле... Коллеги, если у человека 0.5 или 0.7 промилле в крови, он не пьяный в данный момент, абсолютно не пьяный, у него остаточный какой-то алкоголь. За что человека не пьяного за рулём, ну за что его сразу лишать прав, а то и в кутузку посадить, как сейчас предлагают. Коллеги, я считаю, что ужесточать штрафы и наказание за езду при алкогольном опьянении обязательно надо, но при этом нельзя же быть идиотами, нужно сделать нормальный допуск. Человек с вечера выпил, утром он как стёклышко, но при этом ещё остаток продуктов распада алкоголя в организме есть. Нельзя же его хватать и сразу в тюрьму и на всю жизнь прав лишать, это полностью абсурд. Проблема заключается в том, что все эти инициативы, о которых мы упомянули, были инициированы сверху и верх очень сопротивляется. Знаете, я всегда себя ловлю на том, что я оказался совершенно случайно, как раз самым главным «критикатором» Дмитрия Анатольевича Медведева. Всё, что он не предлагал, я всё как-то пытаюсь изменить. Я совершенно без всякого злого умысла это делаю. Просто нельзя эти вещи было делать.
Серебряный дождь: Под рекомендациями Правительству перейти на постоянное зимнее время подписалась «Единая Россия»? Как Вы думаете, прислушается ли правительство и подпишет такое решение до 21 декабря?
Калашников С. В.: Вы знаете, коллеги, парламентские слушания тем и хороши, что там принимают участие представители всех партий. В Комитете по охране здоровья мнение по поводу этих всех новаций единодушно, никто из нас не сомневается. Заблокировано это дело верхушкой «Единой России», а вовсе не рядовыми депутатами. Другое дело, что у них железная дисциплина, поэтому шаг вправо, шаг влево, карается расстрелом. Что касается Дмитрия Анатольевича, я много лет с ним вместе проработал, я с глубочайшим уважением к нему отношусь, кстати, ведь он высказался только за отмену перевода времени. Добросовестные чиновники в таком исполнительском реверансе оставили летнее время вместо зимнего, торопясь привести указания президента в норму. Я думаю, что Дмитрию Анатольевичу всё это, конечно, не очень приятно, вся эта шумиха вокруг этих вещей, я думаю, он очень разумный человек и найдёт возможность всё это сделать вовремя.
Серебряный дождь: При запрете курения на Западе треть заведений общепита разорились. С другой стороны, наши рестораны начнут действовать по серым схемам. Потом полицейские ведь тоже курят, они, что сами себя будут штрафовать или в МВД будут принимать только некурящих?
Калашников С. В.: Что касается того, что закрыта треть объектов общественного питания – это смешная «утка». У нас есть практически по всем странам данные о том, что никто ничего после введения запрета на курение в общественных местах без выделенного специального помещения не закрыл. Никакого отношения это к реальной жизни не имеет, это всё «утка». Второй момент, что касается серых схем. Коллеги, мне смешно, когда говорят: если вы не сделаете то-то, шантажируют, то поднимется, допустим, уровень неуплаты налогов, появятся коррупционные схемы. Поймите правильно, если у человека есть возможность украсть, он обязательно украдёт, к сожалению так. Поэтому, говорить о том, что повысится коррупционность, не разумно, потому что милиционеры сейчас, и пожарники, и все остальные, всё, что могут содрать с общепита или с той или иной точки, они сдирают спокойно. Коллеги, на то и полиция - соблюдать закон. Что же касается полицейских, то они такие же люди, как и все, и поэтому, скажем так, место для курения в любом околотке должно быть, и всё. Я всем любителям, борцам против закона о вреде курения табака, советую заглянуть, кто бывает из вас корреспондентом в Думе, у нас на первом этаже есть курилка, туда войти невозможно. Люди должны понимать, чем они дышат, если они курят, где попало. Коллеги, порок не должен поощряться, а это порок.
АН: Сергей Вячеславович, сначала запретили распивать пиво и другой алкоголь в общественных местах, теперь запретят курить. Как и где гражданину снимать стресс? Как сбросить негатив?
Калашников С. В.: Вы знаете, это очень серьёзный, очень трудный вопрос. Дело в том, что действительно без соответствующих транквилизаторов человек жить не может. И культура использования транквилизаторов в России, она, конечно, очень примитивная. Единственное что, если мы не будем это делать, то так и будет всё продолжаться, и не будет поиска у человека новых способов снятия напряжения. Новых, значит более культурой признаваемых, или легитимных, или цивилизованных. Все страны живут так, понимаете: с запретом на курение, с запретом на питьё на улице пива. Меня самого однажды в Америке оштрафовали, из-за того, что я пил пиво без brown pocket. Коллеги, это общецивилизационный тренд и нельзя считать, что только напиваться в стельку раз в неделю – это единственный способ снятия напряжения. Хотя я прекрасно понимаю, что для большинства людей это отдушина. Но представьте себе, я сейчас рассказывал вам, что я только что приехал из Пошехонья Ярославской области, там все пьют. Вот представьте себе, если бы они не пили. Ведь в революцию 1918 года (Пошехонье это такой небольшой район) жило 240 тыс. человек. Сейчас там живёт 8 тыс. человек. Вы можете себе представить, насколько деградировала территория? Представьте себе, если бы люди не пили, а расслаблялись другим образом, например, в работе.
АН: Мы больше 17 лет ждали вступления России в ВТО, и вот нас туда приняли. Как приз мы ожидали отмену ввозных пошлин на продукцию, произведённую в странах ВТО. Что-то на лекарствах мы не почувствовали снижения цен…
Калашников С. В.: Дело в том, что все пошлины вне стран ВТО, в частности в России полгода назад, строились на определённых ввозных и вывозных пошлинах и акцизах, а на лекарства таможенные пошлины всегда были минимальными, их практически не было. И поэтому, что мы вступили, что мы не вступили, разницы никакой нет. Другое дело, что фирмы, которые поставляют нам сюда лекарства, они ведут, на мой взгляд, очень наглую агрессивную политику, которая выражается в том, что многие лекарства, особенно оригинальные, продаются в России значительно дороже, чем в Европе. Но факт остаётся фактом, если покупают, считают они, значит, мы будем завозить. Проблема регулирования цен на лекарства лежит не в области вступления или не вступления в ВТО или через Арбитражный суд ВТО, проблема лежит в области развития отечественной фарминдустрии и, в общем-то, создания условий для жёсткого переговорного процесса со всеми поставщиками фармацевтической продукции. Вы понимаете, мы загнаны в угол, мы не можем сказать «мы не будем покупать ваш препарат», если он является единственным препаратом в мире. Мы, значит, обрекаем людей на то, что мы оставим их без лекарства. Там, где есть аналоги, там, где можно закупить у одной фирмы, не закупая у другой, там, конечно определённое давление можно осуществить.
Серебряный дождь: Будет ли закон о запрете на курение принят в осеннюю сессию, останется ли он в неизменном виде во втором чтении или будет существенно поправлен?
Калашников С. В.: Коллеги, я надеюсь, что всё-таки к 1-му числу закон будет внесен на рассмотрение. На 8 ноября мы назначили парламентские слушания, с тем, чтобы, когда 13 числа соберётся Государственная Дума, мы уже его будем ставить на 1-ое чтение. Затем нам даётся месяц на поправки, мы должны будем соблюсти этот месяц, потому что здесь есть совместное ведение с субъектами, и я очень надеюсь, что мы до конца года его примем. Что я могу сказать, поскольку закон ведёт Комитет по охране здоровья, то я, как председатель, сделаю всё, чтобы его приняли как можно скорее. Единственное ограничение - это регламент о внесении соответствующих изменений. Поправки вносятся ко второму чтению и ко второму чтению они будут внесены. Будут ли они приняты, не знаю, здесь вопрос: какое будет противодействие этому закону и этим поправкам? То, что противодействие будет колоссальное, я в этом ни капли не сомневаюсь. Если вы меня спросите: «Какая вероятность, как Вы считаете, что закон будет неизменно принят и доведён до конца», я скажу, что на 60%, т.е. я верю, что он будет доведён, а 40% - у меня большое есть сомнение. Вы даже не представляете, насколько это мощное давление, причём с самых разных сторон, в том числе и сверху.
АН: Сергей Вячеславович, сейчас многие регионы, в том числе и Москва, разрабатывают концепцию развития здравоохранения на период 2013 – 2018 годов и многих, почти всех людей волнует, останется ли бесплатной медицина?
Калашников С. В.: Ситуация очень серьёзная, в связи с принятием бюджета на 2013 – 2015 годы. Дело в том, что у нас в Конституции записано, что у нас бесплатное здравоохранение. Но при этом бюджет на здравоохранение на 2013 – 2015 годы достаточно резко снижается, снижаются относительные показатели федерального бюджета. Достаточно сказать, что на 2013 год за счёт платных услуг собираются профинансировать 30% содержания медицинских учреждений. 30% медицинских услуг сегодняшние медицинские учреждения не оказывают, невозможно просто физически. Таким образом, наметилась тенденция замены: вчера была бесплатная, завтра будет платная. Как будет развиваться ситуация при низкой платёжеспособности населения, предсказать очень трудно. В любом случае не решаются 2 задачи. Во-первых, вам нужны деньги на то, чтобы остановить здравоохранение на том уровне, как оно сейчас есть, к сожалению, оно сейчас деградирует с каждым годом, несмотря на достаточно мощные вливания. Но нам же нужно ещё и развивать здравоохранение, хотя в представленном бюджете денег на развитие здравоохранение вообще нет в принципе, вы должны это прекрасно понимать. Поэтому, на мой взгляд, ближайшие год – два проблема здравоохранения выйдет на передний план и даже закроет собой проблему пенсионного обеспечения. Потому что всё-таки пенсионное обеспечение это для большинства людей нечто отдалённое. Нынешние пенсионеры, они как получали, так и будут получать, а все те изменения для тех людей, у которых пенсия где-то через 40 лет маячит, не очень интересно, мы живём сегодняшним днём. А вот здравоохранение - это вещь, с которой каждый человек сталкивается каждый день в той или иной степени. Поэтому, мне кажется, что проблемы здравоохранения станут социальной проблемой №1 на ближайшие годы.
АН: Скажите, а можно сказать, что насколько уменьшается финансирование здравоохранения, настолько увеличивается платная медицина?
Калашников С. В.: В принципе, так можно сказать, но при этом нужно понимать, что в предыдущие годы здравоохранение финансировалось так, как никогда, однако эффективность здравоохранения не повысилась, а только ухудшилась. Почему? Потому что эти деньги шли в неэффективные структуры, в неэффективные направления, в неэффективные программы и проекты. И они просто так пропадали. Я люблю приводить такой пример: мы с вами поставили задачу и с 2005 года строим так называемые федеральные высокотехнологические медицинские центры. В данном поле покупаем модули опции и т.д., и строим модуль в чистом поле. Коллеги, бешеные деньги потрачены, например, в Астрахани построили такой высокотехнологический центр, он заполнен на 30%, потому что там народа просто нет для него. Коллеги, в любом областном городе есть областная больница, в ней есть врачи, которых нужно только подучить, нужно дать им оборудование, затем построить новый корпус. Это уже готовая версия, уже рабочая версия. Если бы эти деньги направили на развитие областных больниц, как центров психологической помощи, то мы с гораздо меньшими затратами пришли бы к большему результату. Но мы их вбухали в какие-то проекты. Я даже не буду говорить, кто их курировал. Как говорится опять 25.
АН: Спасибо за ответы на вопросы.
