В Государственной думе VII созыва Волгоградскую область представляют четыре депутата. Их деятельность – лучшее свидетельство деградации института парламентаризма в нашей стране.
Неприручённые
Россию иногда называют страной имитационной демократии: вроде бы, все обязательные демократические институты на месте, а стиль правления всё равно авторитарный. Чтобы такое стало возможным, эти институты, как и порождающий их принцип разделения властей, нужно было выхолостить и сделать сугубо формальными. В том числе это касается законодательной власти – Государственной думы.
Но так было не всегда. История российского парламентаризма помнит и времена независимости, самостоятельности думы. В первом созыве, избранном в 1993 году сроком на два года, было 9 фракций и одно депутатское объединение. И все они, представляя разные идеологические группы населения, занимались настоящей политикой: спорили или приходили к консенсусу в результате дискуссий. Никакой закон нельзя было «протолкнуть» только потому, что это нужно было президенту. Противоречия с Ельциным возникали регулярно.
Случались у Бориса Николаевича трения и со вторым составом, избранным в конце 1995 года. Ведь самая крупная фракция из четырёх была у КПРФ. Так, кандидатуру Сергея Кириенко на пост премьер-министра в 1998 году дума утвердила только с третьего раза, а после его отставки не допустила возвращения на этот пост Черномырдина. Кстати, Евгений Примаков тогда стал премьером под давлением именно левого большинства. Однако пик противостояния с президентом пришёлся на весну 1999 года, когда обсуждался и даже выносился на голосование вопрос об импичменте Ельцину. Но не случилось.
В те времена никакое голосование не было предрешено, и госдума постоянно проявляла строптивость. Например, очень жаркими были баталии по поводу бюджета: в 1994 и 1997 годах его не могли принять по полгода. Вероятно, поэтому, несмотря на засилье в правительстве либеральных младореформаторов, Россия и в «лихие 90-е» была пусть бедным и с долгами, но, всё же, социально ориентированным государством с множеством льгот для незащищённых групп населения. Вскоре времена начали стремительно меняться.
Хроника пикирующего парламентаризма
Курс на превращение парламента из самостоятельного органа власти в кукольный театр был взят, фактически, сразу после избрания III созыва 19 декабря 1999 года. Проправительственная фракция «Единство» тогда заключила соглашение с КПРФ о разделе комитетов и постов в аппарате. Не в этой ли сделке стоит искать сворачивание реальной оппозиционности коммунистов и превращение их в удобного, плюшевого «оппонента», обостряющего свои противоречия с властью только перед выборами? Постепенно усугублялась монополизация думы одной политической силой: в 2001 году слились партии «Единство» и блок «Отечество – Вся Россия», откуда и вырос нынешний партийный гегемон. Теперь уже самоуправству не мешало ничто: например, через год дума пересмотрела пакетные соглашения с КПРФ, отобрав у неё часть постов председателей комитетов.
А дальше начинается грустная хроника стремительного «окукливания» думы. 2002 г.: повышен барьер для избирательных объединений с 5 до 7%. 2003 г.: конституционное большинство «Единой России» в новом, IV созыве. 2004 г.: увеличение минимальной численности партии с 10 до 50 тыс. членов. 2005 г.: запрет избирательных блоков, процент допустимого брака в подписных листах для регистрации кандидатов снижен с 25 до 5%, а главное – отменены одномандатные округа.
Что интересно, за их ликвидацию проголосовали и многие одномандатники. Во-первых, дисциплина уже тогда была строгой, и идти против воли фракции осмеливались немногие. А во-вторых, некоторые утешали себя убеждением, что главное ведь – не бороться с ветряными мельницами, не становиться маргиналом, а эффективно решать проблемы страны. И если, мол, власть считает, что для проведения необходимого курса требуется такая монолитность и управляемость думы, то так тому и быть.
Вот что рассказывает депутат Александр Агеев, тогда – одномандатник-единоросс от Волгоградской области: «Всех одномандатников перед этим голосованием ломали, особенно молодых ребят. Но разговаривали мягко: вы, мол, не переживайте, все одномандатники попадут в партийные списки, ведь вы – основа партии. Обещали финансирование в округа по федеральным программам – заявляйте, вам всё утвердят. Я, конечно, сразу губу раскатал: думал, в Старополтавском районе построю новую школу, в Палласовском районе – больницу, и мне не надо будет потом бегать – убеждать чиновников в правительстве, что это моя квота. В общем, развёлся на всё это, потому что знал – самостоятельно регионы не смогут получить эти деньги. А потом началось: то документы неправильно оформлены, то ещё что-то – так ничего и не дали». Этот процесс, вместе с приручением Совета Федерации, отменой выборов губернаторов в 2004 году и фактическим сворачиванием региональной и муниципальной политики, и привёл к усилению авторитарных тенденций в российской власти. Или, точнее, стал их зримым проявлением. Парламенты всех уровней отныне – не места для дискуссий, а филиалы исполнительной власти.
Четверо из ларца, одинаковых с лица
История представительства в госдуме Волгоградской области примерно повторяет общероссийскую историю. Яркие депутаты, авторитетные и независимые, у нас бывали. Например, коммунистка Апарина, сохранившая принципиальность даже после приручения КПРФ. Или даже недавно объявленный в федеральный розыск Михеев. Этот, конечно, в политическом отношении был форменным конъюнктурщиком, зато инициативным: он инициировал, в среднем, более 40 законопроектов в год, почти каждую неделю. По сути, использовал думу для личного пиара, зная, что большого вреда не принесёт: самые одиозные его инициативы коллеги мудро «подрежут». Да и всё равно качество законотворчества к тому времени упало ниже некуда: зачем стараться, если принять можно всё что угодно, а закон теперь – это не юридический акт, а оформленная как юридический акт воля власти?
Ныне же мы имеем четырёх депутатов, и все они – из «Единой России». Беспрецедентная ситуация, и столь же беспрецедентна серость волгоградского представительства. Нет, конечно, речи про «отстаивание интересов граждан» звучат регулярно, только, кто же принимает их всерьёз? Вот какова статистика деятельности наших депутатов за пять месяцев работы VII думы.
Ирина Гусева, первый зампред комитета ГД по федеративному устройству и вопросам местного самоуправления. Девять выступлений, 40 законопроектов. Голосование «против» – один раз, конечно же, вместе со всей фракцией. Всего же, кстати, нынешняя дума голосовала чуть более двух тысяч раз.
Анна Кувычко, член комитета ГД по вопросам семьи, женщин и детей. За пять месяцев ни разу не выступила, поучаствовала вместе с большой группой депутатов в инициировании только одного законопроекта. «Против» не голосовала.
Владимир Плотников, первый зампред комитета ГД по аграрным вопросам. Был депутатом первых четырёх созывов думы (1993-2007). За время работы нынешнего созыва отметился четырьмя выступлениями (в былые годы выступал в среднем семь раз в год) и участием в подготовке двух законопроектов. Всего же за многолетнюю бытность депутатом и членом Совета Федерации от Волгоградской области записал на свой счёт лишь 59 законопроектов. В нынешней думе только раз голосовал «против».
Татьяна Цыбизова, член комитета ГД по жилищной политике и ЖКХ. Пять выступлений, пять законопроектов, два голосования «против». Так, однажды против поправок к Жилищному кодексу из 341-го единоросса мужественно голосовала только одна Татьяна Игоревна, остальные вообще непонятно что делали. Законопроект не набрал кворума. Второй случай и вовсе показателен – голосование по проекту закона, сокращающего поступления от налога на доходы физических лиц в бюджет региона и увеличивающего эти же поступления в бюджеты муниципалитетов. За это новшество коммунисты и справедливороссы единогласно проголосовали «за», а вот «Единая Россия» разделилась: из всего лишь 30 принявших участие в голосовании депутатов шесть были «за», а 22, и среди них Цыбизова, «против» (в итоге снова не было кворума). И в самом деле, не для того губернатор Волгоградской области Андрей Бочаров называл наших депутатов своей «командой» и посылал в Москву, чтобы они наш проблемный бюджет доходов лишали, перераспределяя собираемые налоговые крохи в пользу муниципалитетов!
Одна команда
Примеры такого рода можно продолжать, но картина ясна: депутаты госдумы от Волгоградской области – это не борцы за народное счастье, а винтики большой вертикально интегрированной государственной машины. Они и правда «члены команды губернатора» и даже, может быть, «десант Путина», только так ли уж это хорошо для избравшего их народа? Нет, если вы полностью поддерживаете деятельность президента, правительства и наместников на местах, то вам несамостоятельность и безынициативность депутатов должна казаться благом. Лучше пусть беспрекословно исполняют команды верховного рулевого, чем занимаются саботажем и бродят-шатаются в разные стороны.
Но думается всё же, что не в таком «чего изволите?» и «взяли под козырёк!» состоит смысл деятельности Государственной думы. В идеале, она должна быть органом демократического представительства народа во власти, а потому действительно самостоятельной её ветвью, служащей важным элементом системы сдержек и противовесов. Но ничего такого мы не видим. Не помогла даже либерализация, проведённая несколько лет назад: барьер прохождения вернули на уровень в 5%, количество членов партии снизили с 50 тыс. до 500 человек, вернули одномандатников (и даже губернаторские выборы под сурдинку). Но вертикаль власти осталась непоколебленной: новая госдума, и волгоградские депутаты в том числе, по-прежнему лишены своего голоса. В парламентах Волгограда и области – та же картина: гегемон и исполнители его воли. Настоящая команда – один говорит, остальные слушают. Что ж, винтикам положено скреплять части механизма, а не высказывать своё мнение о смысле и пользе его работы.
Константин СМОЛИЙ