Президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров - один из самых демократичных глав регионов. Номер его мобильного телефона в Ингушетии известен практически каждому жителю. В интервью корреспонденту «АН» Александру Чуйкову генерал-майор Юнус-Бек Евкуров рассказывает о тяжелой ноше власти, о работе с молодежью и о создании нового Северо-Кавказского федерального округа.
Обветшалый фундамент политики
- Юнус-Бек Баматгиреевич, на ваш взгляд, есть у России четкая политика по отношению к северо-кавказским республикам, в частности, к Ингушетии?
- Раньше этой политике действительно не хватало четкости, понимания наших проблем. Тем более что Северный Кавказ всегда пытались оторвать от России. После развала СССР эта работа активизировалась. Центральная власть иногда давала слабину, иногда даже подпитывала сепаратистские устремления некоторых национальных лидеров... Их можно было подавить в зародыше, если бы вовремя была проявлена жесткость. Но, к сожалению, случилось так, как случилось. Сейчас федеральный центр старается проводить действительно взвешенную национальную политику в регионе. Прошла кадровая реформа, создан Северо-Кавказский федеральный округ, назначен новый молодой полпред.
- То есть фундамент новой национальной политики на Северном Кавказе только закладывается?
- Сейчас, можно сказать, цементируется фундамент старой политики - ведь он изрядно обветшал. Последние десять лет федеральный центр проводит неотложные меры, чтобы дать региону мир и возможности для экономического роста. Да, в регионе есть кучка отщепенцев, бегающих по лесам. Для них мир, порядок, нормальные отношения с центром - это приговор. Они могут существовать только в условиях разрухи и хаоса. Но безусловное большинство жителей Северного Кавказа понимают, что самостоятельно наша республика выжить не сможет. И не мыслят себя вне России. Тем более что Москва не навязывает нам свой образ жизни. Никто не заставляет креститься, не угрожает в противном случае отказом в помощи. Наоборот, мы строим новые мечети, сохраняем и восстанавливаем свои родовые башни, проводим национальные обряды.
- Правильно ли то, что штаб-квартира нового Северо-Кавказского федерального округа будет в Пятигорске, а не в Магасе или в Грозном, например?
- Думаю, если бы штаб-квартиру разместили в Магасе или в Грозном, соседи могли бы обидеться: а почему не у нас? Штаб создан на нейтральной территории, никто не ущемлен. И это правильное решение.
Экономика из виртуальной реальности
- После назначения на пост президента Ингушетии вы говорили, что в республике «экономики нет вообще». Сейчас она появилась?
- Не то чтобы экономики не существовало вообще. Она была на бумаге. А на земле была другая экономика, значительно более скромная. Сейчас мы эту «виртуальную» экономику стараемся приблизить к реальной. Мы четко понимаем: не будет дохода - не будет развития региона. Причем я убежден, что главное в экономической цепочке - люди. Если человек на свою зарплату может хорошо кормить, обувать, одевать семью, может построить большой дом, он не уйдет в лес. Он будет держаться своей земли и семьи.
- В каких направлениях, на ваш взгляд, следует развивать экономический потенциал республики?
- Во-первых, будем развивать агропромышленный комплекс (в частности, животноводство, пищевую переработку). Это традиционные для нашего народа занятия. Во-вторых, строительство. В-третьих, малый и средний бизнес во всех сферах деятельности. Нужно открывать небольшие производства: например, мебельные, ткацкие цеха. Пусть на каждом предприятии будет 30-50 рабочих мест. Но при наших больших семьях один работающий человек кормит 2-3 членов семьи.
Есть интересная идея: создание так называемых тейповых производств. Например, женщины одного из сельских тейпов готовят документы, получают по 58 тысяч рублей от государства в рамках программы содействия развитию малого бизнеса и открывают свой швейный цех. Пять дней в неделю они шьют одежду. Людям - занятость и доход, республике - развитие производства.
- Сейчас большая часть налогов, собираемых в регионах, сначала отправляется в центр, потом возвращается в субъекты федерации через субвенции. Вы считаете такую схему эффективной?
- Такая налоговая политика работает на благо регионов, в том числе Ингушетии. Мы отправляем в центр примерно 800 млн. «налоговых» рублей в год. Если нам их оставят или вернут в таком же объеме, это капля в море. А так мы получаем гораздо больше, чем отчисляем. Уровень дотаций нашего республиканского бюджета составляет 94%. Мы работаем над снижением уровня дотационности. В прошлом году, например, уменьшили его на 6%. До 2016 года мы планируем снизить зависимость от дотаций на 15-16%. Стратегическая цель - достичь показателя 40-50%.
- Как вы относитесь к идее сливать дотационные регионы с регионами-донорами?
- Допустим, сольем мы сейчас Ингушетию с недотационной Северной Осетией. В результате Северная Осетия тоже станет дотационной. К чему это? Я считаю, что думать о слиянии Ингушетии с другими субъектами можно только после того, как уровень дотационности республики снизится минимум до 50%. Впрочем, есть варианты создания крупного региона, например, Северо-Кавказской губернии. В рамках такой структуры, я думаю, реально организовать справедливое распределение средств между всеми регионами-участниками.
Стритрейсинг и футбол
- Не секрет, что в бандформирования вступают преимущественно молодые люди, которые не могут найти работу и не видят для себя в республике возможностей для личного роста. Какие программы занятости вы готовите для молодежи?
- В первую очередь создание рабочих мест и условий для развития бизнеса. Работает программа переобучения на необходимые для республики профессии. Стараемся предложить работу максимальному количеству молодых людей, зазываем их в службу занятости через институты, медресе. Создаем студенческие отряды, которые не просто работают в поле - они параллельно обучаются искусству обрабатывать землю, всему сельскохозяйственному процессу. Конечно, стараемся развивать положительные интересы молодежи - в том числе интерес к спорту. Строим спортивные площадки, городки, футбольные поля. Хоть дороги Ингушетии не слишком хороши, появились и у нас любители стритрейсинга - гонок на автомобилях по ночным улицам. Сейчас я дал поручение найти и сделать хорошую площадку для гонщиков. Пусть там гоняют, а не на дорогах городов. В свободное время на этой площадке будем проводить разные выставки.
- В начале президентского срока вы говорили, что сможете значительно снизить коррупцию и даже сломать коррупционную систему в республике. Удалось?
- Нет! У нас почему-то получается так, что преступники причиняют ущерб в сотни миллионов, а приговаривают их к условным срокам или просто к штрафам. Говорят, президент Евкуров воюет с судьями. Нет, президент Евкуров воюет с непорядочными людьми! В большинстве своем судьи в Ингушетии - это профессиональные, смелые, честные люди. Но есть откровенно продажные. Я провел несколько встреч с судейским корпусом. Но мне даже председатель Верховного суда республики не смог привести ни одного факта, когда чиновник получил бы реальный срок лишения свободы! Где тогда принцип неотвратимости наказания? Как мне после этого с простыми людьми говорить, что им отвечать? Если я не могу заставить посадить по закону вора, могут подумать, что президент также получает незаконные деньги!
Мы зафиксировали много сомнительных фактов. Сейчас возвращаем дела в прокуратуру на повторное расследование. Я обратился к Председателю Верховного суда России В. Лебедеву с этой проблемой. Надеюсь, он поможет навести порядок.
- Сможет ли МВД Ингушетии в случае повторения событий 2004 года, когда боевики напали на республику, справиться с ситуацией?
- Мы не успеем дать отпор и заблокировать бандитов. Для меня это с точки зрения безопасности республики - главная проблема. Сейчас МВД Ингушетии не хватит ни личного состава, ни средств для того, чтобы отразить такую угрозу. При возникновении любой нештатной ситуации личный состав милиции отвлекается на усиление. А резервов нет. Я поднимал вопрос, в том числе на Совете безопасности России, о создании отдельного батальона в 500 штыков при МВД республики. Они подчинялись бы республиканскому министру и мне и могли бы в течение нескольких минут выдвинуться в район нападения или столкновения с боевиками. Не понимаю, почему нам нельзя этого сделать?
- Насколько я понимаю, ситуация осложняется тем, что части и подразделения Внутренних войск МВД и Минобороны, дислоцированные на территории республики, подчиняются Оперативному штабу и Москве.
- Действительно, у меня нет возможности оперативно задействовать эти части. Мне говорят: «Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете с Ханкалы и все решит». Но пока он прилетит, может и два дня пройти. Сколько воды за это время утечет!
- Как вы относитесь к нынешнему сценарию проведения спецопераций в республике: бандитов ликвидируют, уничтожая с помощью бронетехники «под корень» дом, где они находятся. В результате невозможно получить от бандитов дополнительную информацию, важные документы... Почему захват не производится в нейтральных местах, как делали это раньше?
- Раньше преступники были другие. Оперативник мог вступить с ним либо в ножевой, либо в огневой контакт. А сейчас многие бандиты с «поясом шахида» ходят. И при малейшей угрозе могут привести его в действие, в результате чего пострадают мирные жители. Поэтому жесткий вариант задержания сейчас предпочтительнее. Всегда после блокирования дома преступнику предлагают сдаться, не умирать. Нередко для переговоров приглашаем родственников, знакомых, близких преступника. Иногда они действительно сдаются. Я, в общем, против таких мер. Но это вынужденная необходимость.