Без контрактов
Первым звоночком стал отказ от контракта на поставку очередной сотни комплектов истребителей Су-27СК, предназначенных для лицензионной сборки в г. Шэньян. В 1998-2004 гг. КНР уже получила от нас сотню таких комплектов и наладила серийное производство истребителя J-11 (китайское обозначение лицензионного Су-27СК). Но теперь восточный сосед ориентируется на создание собственных клонов этой машины. Например, версии истребителя J-11B, в котором якобы используются двигатель и радар китайской разработки.
Не оправдались и надежды наших экспортеров на заказ второго полка морских истребителей Су‑30МК2. Первые 24 единицы были поставлены в КНР в 2004 году. Ожидалось, что китайские ВМС закажут вторую партию этих машин. Но, похоже, и этим надеждам сбыться не суждено.
Это значит, что последним из известных китайских заказов на российские военные самолеты стал контракт 2005 г. на закупку 34 военно-транспортных самолетов Ил-76МД и четырех воздушных заправщиков Ил-78МК. Но уже год спустя стало ясно: смежник - Ташкентский авиационный завод - не в состоянии выполнить этот заказ.
Таким образом, последний из успешно реализованных контрактов на поставку в КНР нашей авиационной техники относится к 2003 году. Исключение составляют транспортно-десантные вертолеты Ми-17, закупки которых продолжаются.
Соответственно снижается и стоимость заключаемых с КНР контрактов. По словам генерального директора «Рособоронэкспорта» Анатолия Исайкина, в 2006 г. КНР разместила у нас заказы всего на 200 млн. долларов. С учетом других спецэкспортеров, прежде всего АХК «Сухой», который имеет право самостоятельной торговли запчастями, общая стоимость контрактов, вероятно, составила до 500 млн. долларов. В 2007 г., по нашим оценкам, этот показатель был примерно 700-800 млн. долларов.
Это означает, что уже в 2006-2007 гг. КНР закупала у нас оружия меньше, чем Индия, Алжир и Венесуэла и занимала место не выше четвертого. А возможно, и ниже, если в этот период заключались крупные контракты с Сирией и Ираном, о которых нет открытой информации.
Что случилось?
Подоплека событий такова. В 1990-е годы Россия и КНР критически зависели друг от друга в области военно-технического сотрудничества.
С одной стороны, на Китай распространяется европейское эмбарго на поставки вооружений. Поэтому Россия являлась для этой страны безальтернативным источником военной техники и технологий. Только импорт вооружения и военной техники из нашей страны мог обеспечить Китаю скачок от эксплуатации вооружений второго поколения к обладанию системами третьего и четвертого поколений.
С другой стороны, китайские закупки обеспечивали от трети до половины финансового потока российских разработчиков и производителей обычных вооружений. В 1990-е наша военная индустрия не продержалась бы на одних только индийских заказах.
Но к середине первого десятилетия XXI века ситуация радикально изменилась. Основным конкурентом российской военной продукции стала... китайская оборонная промышленность. За прошедшие 15 лет она совершила революционный рывок.
Российские специалисты, имевшие возможность ознакомиться с китайскими авиационными, двигателестроительными и судовыми производствами, неизменно отмечают их первоклассный уровень. Кроме того, получая наше оружие, китайцы сразу же пытаются его копировать. Помимо информации о J-11В известно о попытках воспроизводства комплекса С-300, корабельных зенитно-ракетных установок и авиадвигателей.
Пока эти усилия имеют ограниченный успех. Но опыт воспроизводства и последующего бесконечного совершенствования советских систем второго поколения (особенно истребителей МиГ-21) показывает, что рано или поздно китайцы решат эту задачу. Поэтому сейчас Китай стал добиваться резкого повышения технологического уровня предлагаемых Россией вооружений. Причем китайцы настаивают на закупках крайне ограниченных партий. При этом, в отличие от Индии, КНР не проявляет интереса к реализации совместных проектов по разработке и производству систем нового поколения.
Революционным образом изменилась ситуация и в России. Мы достигли впечатляющих успехов в части расширения нашего военного экспорта. В 2003 г. были заключены контракты стоимостью до 2 млрд. долл. с тремя странами Юго-Восточной Азии: Малайзией, Вьетнамом и Индонезией. В 2006 г. последовало заключение двух больших пакетных сделок с Алжиром и Венесуэлой общей стоимостью до 11 млрд. долларов. По всей видимости, в 2006-2007 гг. заключались также крупные контракты с рядом государств Ближнего и Среднего Востока.
В итоге общая сумма контрактов достигла такой величины, что их исполнение стало вызывать проблемы. Если в 1990-е гг. стоимость портфеля военных заказов колебалась вокруг отметки в 7 млрд. долл., то по состоянию на конец 2007 г. она увеличилась до 32 млрд. долларов.
При этом производственный потенциал оборонки не увеличился, а скорее сжался по сравнению с прошлым десятилетием. В результате продукция ряда компаний («Иркут», «Концерн ПВО «Алмаз-Антей», вертолетных заводов) уже продана до 2012 года. Это тормозит заключение контрактов с Ливией и Саудовской Аравией.
Итак, дисбаланс потенциалов двух стран растет, и это не может не беспокоить военно-политическую элиту и экспертное сообщество России. Ранее возможная деградация оборонно-промышленного комплекса, неизбежная без китайских контрактов, справедливо считалась угрозой более высокого порядка, нежели усиление КНР. Но теперь выживание и развитие российской военной промышленности вполне обеспечено и без китайских денег. Так что, похоже, эпоха больших военных заказов со стороны КНР осталась позади.