Геополитический спор России и США нашёл новую точку приложения – Венесуэлу. О российских и американских интересах в этой стране, о её социально-экономическом состоянии, о борьбе между президентом Н. Мадуро и оппозицией рассказывает Дмитрий РОЗЕНТАЛЬ – кандидат исторических наук, заместитель директора Института Латинской Америки РАН.
Американские «ястребы»
- Что Штаты забыли в Венесуэле? Злятся оттого, что Мадуро не даёт развернуться в своей стране американскому капиталу?
- В истеблишменте США созрел антивенесуэльский консенсус. Каракас после прихода Чавеса воспринимается как региональный центр антиамериканского притяжения. Чависты поддерживали левых по всей Латинской Америке, помогли прийти к власти Э. Моралесу в Боливии, Д. Ортеге в Никарагуа (поэтому, кстати, нынешнее отрицательное отношение к Мадуро со стороны подавляющего большинства латиноамериканских стран ещё более закономерно, чем со стороны США). На своём втором сроке Обама пытался договориться с Мадуро, американская компания «Шеврон» даже выдала Венесуэле кредит на выгодных условиях, однако не срослось. Тогда США перешли к политике нормализации с Кубой, а в отношении Венесуэлы применили мягкую изоляцию. При Трампе ситуация обострилась. У него больше проблем внутри страны, чем было у Обамы, на Трампа сильнее давит оппозиция – соответственно, ему нужно набирать политические очки, в том числе удовлетворять американских «ястребов». Это, на мой взгляд, первично в политике Трампа по отношению к Мадуро. А раз давление удалось и Мадуро дал слабину, почему бы не продолжить и не усилить позиции американского капитала в регионе?
- США ввели эмбарго на поставки нефти из Венесуэлы. При этом нефтеперерабатывающие заводы Техаса рассчитаны именно на венесуэльскую, то есть тяжёлую, нефть. Значит, американцам придётся пожертвовать ими? Или в действительности эмбарго не будет?
- Эмбарго будет. И окажется катастрофическим ударом по венесуэльской экономике. Думаю, чависты долго от него не оправятся. Нефть составляет 98% экспорта Венесуэлы, а быстро перенаправить Китай те поставки, которые рассчитаны на США, не получится. Кроме того, американцы прекратили поставлять венесуэльцам лёгкую нефть, которой те разбавляют свою, тяжёлую. Ущерб американская экономика понесёт, но не очень значительный. Администрация Трампа взяла очевидный курс на свержение власти в Каракасе и ради этого готова на экономические жертвы.
- Советник Трампа Д. Болтон на встрече с журналистами держал блокнот, где написана фраза: «Пять тысяч военнослужащих в Колумбии». Как это понимать? Возможна американская интервенция в Венесуэлу?
- Выглядит как незатейливая провокация. Большой блокнот, хороший чёткий почерк… Идёт борьба между Мадуро и оппозицией за венесуэльскую армию, и американцы пытаются склонить её на сторону оппозиции, создавая ощущение возможности интервенции. Согласно этой задумке, армия должна предпочесть оппозицию во избежание кровопролития.
- Не получится ли наоборот? Армия может сплотиться вокруг президента в борьбе с интервентами и их наймитами.
- Да. В том числе и поэтому интервенции не будет. А в первую очередь её не будет потому, что ни одна страна Латинской Америки такую акцию не поддержит, уж больно тяжёлое наследие американских интервенций в регионе. Так что вся эта история с блокнотом – мера психологического давления.
Снова в меньшинстве
- Россия из принципа действует наперекор США? Что американцу хорошо, то русскому смерть?
- Не будем настолько упрощать нашу внешнюю политику. Думаю, она всё-таки проистекает из наших интересов. Россия инвестировала в Венесуэлу, согласно официальным данным, 17 млрд. долларов (полагаю, в действительности даже больше). Мы знаем, чего ждать от Мадуро, а оппозиция для нас менее предсказуема. Наши кредиты не были подарком – в Венесуэле появились российские нефтяные компании. Частные впоследствии ушли (трудная добыча, политическая нестабильность), и остались госкомпании – «Роснефть» и «Газпром нефть», готовые работать в расчёте на долгую (нескорую) прибыль. Успехи на этом пути уже есть: в 2015 году Россия вышла на первое место среди стран, добывающих нефть в Венесуэле, опередив даже Китай.
Кроме того, чавистское правительство всегда поддерживало Россию по основным вопросам международной жизни (размещение американской системы ПРО в Восточной Европы, признание Южной Осетии и Абхазии, украинский кризис). Также Венесуэла помогала нам проникать в Латинскую Америку, заключать соглашения со странами региона.
- Со ссылкой на сомнительный источник сообщалось, что Мадуро охраняют бойцы российской частной военной компании «Вагнер».
- Едва ли такое возможно. Подобные истории, как правило, не удаётся сохранить в секрете, и вряд ли российскому правительству охота испортить отношения со всей Латинской Америкой. Напомню: наши экономические отношения с Бразилией и Аргентиной гораздо более значительны, чем с Венесуэлой.
- А мы их ещё не испортили поддержкой Мадуро?
- Нет. Напряжённость возросла, но Россия поддерживает Мадуро умеренно. За что высказывается наше правительство, так это за разрешение конфликта между президентом и оппозицией посредством переговоров. И против вмешательства иностранных государств в венесуэльские дела.
- Получается, наша поддержка Мадуро – формальная этика?
- Мы не можем быть большими венесуэльцами, чем сами венесуэльцы, и решать за Мадуро проблемы его страны. Россия, несомненно, готова оказать экономическую помощь, но не способна делать это в тех объёмах, в которых нуждается Венесуэла (по данным МВФ, около 30 млрд. долларов ежегодно).
- А чего ожидать от Китая?
- Китай, как и Россия, считает Мадуро легитимным президентом. Но их сотрудничество – строго экономическое. Ни с Чавесом, ни с Мадуро Китай политически никогда особенно не сближался и не провоцировал США. Сейчас он поддерживает контакт как с Мадуро, так и с оппозицией, о чём заявляет официально. Китайцы себя обезопасили: вместе с венесуэльцами они предприняли титанические усилия по обеспечению транспортировки нефти в Китай. Соответственно, любая сила, которая окажется во главе Венесуэлы, с огромной вероятностью будет поставлять китайцам «чёрное золото». По моим подсчётам, они инвестировали в эту страну гораздо больше России – порядка 70 млрд. долларов. Как правило, Китай давал кредиты в счёт нефти и в основном своё уже отбил.
- Иными словами, России стоит поучиться у Китая тому, как нужно давать в долг?
- Россия в другой ситуации. Нам не нужна в таких объёмах венесуэльская нефть.
- Заметим: страны, поддерживающие Мадуро, в меньшинстве.
- Но и Гуайдо признали исполняющим обязанности президента вовсе не большинство стран – около 60 (в ООН входит 193 государства. – Прим. «АН»).
Очевидное невероятное
- Английский банк отказался вернуть правительству Венесуэлы 20 тонн золота. Как средства венесуэльского государства оказались в этой – не самой дружественной – стране?
- Нет ничего удивительного в том, что венесуэльское золото размещалось в банках разных стран, причём зачастую западных стран, поскольку они обладают определённой репутацией. Около пяти лет назад правительство Венесуэлы стало возвращать его из-за судебных тяжб с американскими нефтяными компаниями, собственность которых оно национализировало и опасалось, что из-за этого может лишиться золота. Речь идёт о весьма значительных объёмах (в прошлом году золотовалютные резервы страны оценивались в размере 8,7 млрд. долларов), поэтому было крайне сложно вывести их быстро. Недавнее решение банка Англии – не отдавать золото – продиктовано политикой, а ни в коем случае не юридическими основаниями.
- Писали, что хранившееся в России венесуэльское золото наше правительство продало в Эмиратах, а выручку доставило Мадуро в виде налички.
- Эта история носит водевильный характер. Россия вполне могла помочь, но вряд ли использовала бы для транспортировки золота обычный пассажирский самолёт. Насколько я знаю из западной прессы, продажи золота в Эмиратах были небольшие, к тому же под давлением Вашингтона их заблокировали. Венесуэла вряд ли могла получить серьёзную прибыль от этого.
- Возможна ли эвакуация Мадуро в Россию, как это было с Януковичем?
- Не думаю. Скорее, Мадуро предпочтёт Кубу, с которой у чавистов очень доверительные отношения.
- Насколько доверительные? Можно ли говорить о кубинском патронаже?
- Куба внесла огромный вклад в социальную политику страны-партнёра, направляя туда своих учителей, врачей, спортивных инструкторов, которые приступали к работе в самых неблагоприятных районах. Венесуэла стала первой после Кубы латиноамериканской страной, свободной от неграмотности, и оплачивала услуги кубинских специалистов нефтью. Сейчас оппозиция заявляет о присутствии в стране многочисленных кубинских военных советников. Учитывая, что государства сотрудничают по линии спецслужб, это вполне возможно. Но в любом случае решения принимают сами венесуэльцы.
Структурный кризис
- Кто «командует» нефтью в Венесуэле? Госкомпании, как у нас?
- Само государство. Нефтяная промышленность у них национализирована с 1976 года. В 1990-е в страну стали возвращаться иностранные компании, но после прихода Чавеса государство восстановило полный контроль над нефтянкой. Проблема в том, что управление нефтедобычей в этих условиях оказалось неэффективным. Её уровень снижался и достиг на сегодняшний день критической отметки – около миллиона баррелей в сутки. Причин тому много. Нефтянка лишилась квалифицированных специалистов (в 2003 году уволили около 20 тыс. человек в результате их забастовки). Огромная коррупция, технологическая отсталость, о которой заявляют российские партнёры, нехватка инвестиций в условиях вытеснения американских компаний и санкционного давления. Теперь государство назначает на руководящие должности в нефтянке армейских генералов – и добыча падает ещё больше.
- Проблема в социализме?
- Проблема прежде всего в правящей элите. Проведя ряд правильных социальных реформ и улучшив положение широких масс, она оказалась экономически несостоятельной. В 2003 году появились фиксированные цены на продукты питания и обменный курс, в результате чего возник дефицит товаров. Такова детская болезнь левизны: управленцы руководствовались зачастую идеологией, а не экономической целесообразностью, и тем самым привели страну к коллапсу. Заметим, что есть и другие примеры левых стран. Боливия, несмотря на её социалистическую риторику и большие социальные программы, успешно использует рыночные механизмы и является одним из региональных лидеров по привлечению инвестиций.
- Правда ли, что частные торговые сети в Венесуэле саботировали продажу товаров за бесценок и тем самым поспособствовали возникновению революционной ситуации?
- При желании, конечно, можно расценить это как капиталистическое вредительство социалистическому государству, но дело в том, что торговым сетям попросту невыгодно распространять товары за бесценок. Теперь этим занимается армия. Эффективность оставляет желать лучшего: раздача продовольственных наборов затягивается, из-за коррупции их не хватает. Одно из самых популярных мобильных приложений в Венесуэле – то, которое показывает, где какие дают продукты. Появляется в каком-нибудь районе молоко – и весь Каракас бежит туда, выстраивается многокилометровая очередь. Налицо страшнейший дефицит товаров первой необходимости, в том числе лекарств. Огромное количество людей покидает страну (пешком, потому что денег на билеты нет). Уже около трёх миллионов венесуэльцев ушли в другие государства, преимущественно латиноамериканские.
Легитимных нет
- Кто, на ваш взгляд, легитимнее – Мадуро или председатель парламента Гуайдо, провозгласивший себя и.о. президента?
- Они оба действуют вне конституционного поля. Мадуро изначально взял курс на вытеснение оппозиции из процесса принятия решений: лишил парламент возможности принимать бюджет, контролировать центробанк, освобождать политзаключённых. Гуайдо действует тоже не вполне конституционно: парламент не имеет права решать, законны или незаконны были президентские выборы 2018 года, – это компетенция судебной власти. Не возьмусь судить, кто из них более легитимен, но правительство я виню гораздо больше, потому что у него и возможностей гораздо больше.
- Для нас, вы сказали, выгоднее Мадуро…
- Для нас надёжнее Мадуро, так точнее.
- …а кто выгоднее для народа Венесуэлы?
- Мадуро ситуацию не исправит, теперь это уже очевидно. Он не готов к принятию жёстких и непопулярных решений в экономической сфере, потому что лишится сторонников, а новых не получит. Выйти из кризиса без этих решений невозможно. Кроме того, приход оппозиции к власти откроет для страны западные кредиты. Но всё же оппозиция – это шанс, а не гарантия успеха.
- Много ли хорошего видела Латинская Америка от проамериканских лидеров? Понятно, что некоторые и Пиночета хвалят….
- Пиночета? На это я не способен. Но если говорить о Венесуэле, то многие проамериканские политики внесли огромный вклад в её развитие. В частности, Р. Бетанкур заложил основы венесуэльской представительной демократии, просуществовавшей около 40 лет. Да и окажется ли президент из сегодняшней оппозиции проамериканским политиком? Гуайдо заявляет, что проведёт президентские выборы. Кто их выиграет – неизвестно. Безусловно, новый глава государства будет учитывать позицию Вашингтона, поскольку от неё зависит экономическое положение Венесуэлы, но это вовсе не означает, что он окажется американским ставленником. Оппозиция очень разная: там немало левых партий. И даже партия Гуайдо входит в Социнтерн.
Латиноамериканский маятник
- В какой момент Венесуэла вступила на путь, который привёл её к нынешнему коллапсу? После победы Чавеса?
- В немалой степени вина за нынешнее состояние Венесуэлы лежит на президенте К. Пересе. В 1970-е он вкладывал огромные средства стабфонда в инфраструктуру. Пожалуй, это был «золотой век» Венесуэлы. Возникли дороги, коммуникации, столичное метро, профессора ездили на выходные в Штаты покупать товары… Проблема в том, что при демократии необходимо поддерживать уровень жизни населения, поэтому последующие президенты вкладывали всё больше и больше денег в социальное обеспечение. К 1980-м годам выяснилось, что денег не хватает, к тому же подешевела нефть. В 1989-м Перес стал президентом во второй раз и, вовсе не будучи либералом, сделал вывод, что без жёстких либеральных реформ не обойтись. Он собрал команду из ярких представителей Чикагской школы, урезал социальные расходы, дотации на бензин. Народ, много лет живший припеваючи, оказался в неолиберальной ловушке. В Каракасе начались массовые беспорядки, и Перес жёстко подавил их (правительство сообщало о трёх сотнях погибших, оппозиция – о трёх тысячах). Так что приход Чавеса стал следствием этих неудавшихся неолиберальных реформ, загнавших широкие массы в нищету.
- Создаётся впечатление, что в Латинской Америке правые сменяют левых и наоборот.
- Да, можно говорить о маятнике. Были годы неолиберальных реформ в регионе, потом пришло время левого цикла, а сейчас, судя по всему, мы наблюдаем его завершение (победили правые в Аргентине и Бразилии, произошла трансформация режима в Эквадоре, а победа левого политика Л. Обрадора в Мексике выглядит исключением). Думаю, рано или поздно всё придёт к центризму. Новые правые – это не те оголтелые правые 1970-1980-х годов, а умеренные политики, которые понимают важность социальной защиты населения. Думаю, к той же умеренности придут и левые. Собственно, мы уже наблюдаем это на примере Боливии.
- Понимает ли сам Мадуро, что лечит не болезнь, а симптомы?
- Я не считаю Мадуро неопытным политиком, каким модно его представлять. Он всё понимает. Но его руки связаны, он заперт в углу. Последний год президент провёл очень уверенно, играя на противоречиях оппозиции, и не стоит списывать его со счетов раньше времени. Однако шансы Мадуро остаться у власти уменьшаются с каждым днём.
Сергей РЯЗАНОВ