Иран - друг, или Иран - враг?

На фоне активизации российско-иранских отношений Тегеран ведет свою игру, направленную на реализацию собственных интересов в пику Москве. Это способно нанести удар по российскому влиянию в ключевых для Кремля точках.

Заметная активизация российско-иранских отношений, выразившаяся в подписании в последние месяцы целого ряда прорывных соглашений, касающихся в первую очередь взаимодействия в энергетической сфере, привела к появлению в ряде СМИ выводов о стратегическом характере партнерства между Москвой и Тегераном.

Казалось бы, об этом свидетельствуют как характер, так и объемы сделок, например, относительно строительства на иранской территории нескольких новых энергоблоков, а также поставок Исламской Республике сельскохозяйственной и машиностроительной продукции в обмен на нефть и др.

На фоне заметного обострения отношений с Западом подобное поведение иранского партнера не может не приветствоваться Москвой. Однако параллельно Иран предпринимает действия, которые не могут расцениваться в России как проявления хороших отношений.

Об этом свидетельствует противоречивая политика Тегерана по отношению к ценам на нефть и вообще по энергетическому вопросу. У всех на слуху прозвучавшие из уст официальных иранских представителей в начале 2014 г. выражения готовности заменить российский газ в Европе своим собственным. И хотя пока физических (а точнее технических) возможностей у Тегерана для этого нет, решение данной проблемы вполне реально. Прокладка новых газопроводов и наращивание производственных мощностей СПГ является делом ближайших лет.

Еще более вызывающими стали действия Ирана по заметному наращиванию в последние месяцы добычи «черного золота», тогда на как на словах на последнем заседании ОПЕК он выступал за сокращение производства нефти.

Разумеется, Иран способен частично компенсировать падение расценок увеличением объемов собственной добычи. Хотя серьезной практической выгоды здесь для него, кажется, не просматривается. Если конечно, не брать во внимание возможную политическую подоплеку дела и вероятное сознательное подыгрывание противникам России

Есть и другие, не менее значимые индикаторы «странной» игры Ирана, явно не отвечающей российским интересам. Речь, например, идет об его энергетической экспансии в странах Закавказья, в первую очередь, в Армении и Грузии. Например, иранская сторона успешно осуществляет здесь проекты развития гидро- и альтернативной энергетики, активно строит передающие линии ЛЭП, а также обеспечивает заметную часть газовых потребностей этих бывших советских республик.

Тем самым Иран «отжимает» у России «энергетические» и экономические рычаги воздействия на ситуацию в регионе, традиционно для нас важную.

Особенно чувствительным для России иранское влияние в регионе стало уже в 2006 г., когда в момент обострения кризиса между Россией и Грузией Тегеран фактически сорвал попытку энергетического давления Москвы против Тбилиси, предоставив грузинским партнерам собственный газ с ценовой разницей лишь в 10 долларов за тысячу кубометров.

Иными словами, у Исламской Республики существуют свои планы на стратегически важный Закавказский регион, диаметрально противоположные российским, поскольку фактический захват ключевой по местным меркам энергетической отрасли создает предпосылки для иранского реванша после старых неудач первой половины XIX века.

При анализе поведения руководства Исламской Республики следует понимать, что оно строго придерживается реалистичного прагматичного курса, который исключает одностороннюю ставку на отношения с теми или иными государствами.

Оно руководствуется в данном случае иными категориями, чем узкие рамки понятий «друг-враг». В первую очередь, это приоритет ее собственных интересов, исключающий предоставление России безусловных гарантий соблюдения ее интересов в Иране.

Подобная ситуация возникла в том числе и по вине Москвы. Например, во времена президентства Дмитрия Медведева затягивание и фактическое аннулирование иранской стороной ряда нефтяных контрактов, полученных российскими компаниями, увязывалось с разрывом Москвой соглашения на поставку Тегерану партии ЗРК С-300. Это свидетельствует о том, что Россия не имеет гарантий сохранения за собой в будущем полученных в последние месяцы контрактов.

Впрочем, такой подход представляет для России как «минусы», так и «плюсы». Явный «плюс» состоит в том, что Иран, безусловно, не станет «американской марионеткой» и с высокой долей вероятности не способен на повторение поведения той же Болгарии относительно реализации проекта «Южный поток». Но это не отменяет его достаточно острой конкуренции с Россией в ряде жизненно-важных для обеих стран регионов, особенно на Кавказе, за контроль над которым Москва и Тегеран неоднократно воевали.

Между тем, уже сейчас иранская ситуация развивается явно не в российском ключе. И дело даже не в том, что обсуждать урегулирование той же ливанской ситуации Тегеран предпочитает не с Россией, а как свидетельствуют его тайные контакты, с Францией.

Важна и экономическая динамика, свидетельствующая о том, что России в планах Ирана отводится далеко не самое видное место. Несмотря на то, что достижение реальных договоренностей в переговорном процессе между Западом и Ираном по атомной проблеме, казалось бы, главному камню преткновения между сторонами, фактически отброшена к 30 июня 2015 г., подобная ситуация напоминает «полугласный» сговор сторон. Дальнейшее затягивание обсуждения столь важной проблемы на такой срок дополнительно свидетельствует о поэтапной неофициальной легализации иранской ядерной программы.

Руководство Исламской Республики упорно не желает идти на уступки по принципиальным проблемам, понимая, что время в данном случае работает на него. И, чтобы, по меньшей мере, затянуть переговоры и получить передышку, Тегеран сигнализирует о готовности открыть свой рынок для западных компаний, стремящихся его «расконсервировать».

Не случайно, что несколько западных посольств в Иране в последние месяцы получили со стороны официальных иранских лиц запросы о содействии в достижении новых договоренностей между компаниями стран Запада и структурами Исламской Республики.

По данным дипломатических источников, за этими инициативами стоят «модернизаторы из Тегерана», фактически возглавляемые президентом страны Хасаном Роухани.

У каждой из них имеются собственные подходы к налаживанию диалога с иранскими властями и преодолению существующих экономических барьеров в условиях по факту до сих пор действующих против Ирана санкций.

Примечательно, что Великобритания здесь опережает прочие западные государства. Уже с января 2014 г. Лондон направляет в Тегеран для возобновления полноценных контактов с местным бизнес-сообществом своих бывших политиков.

Фактически, этим процессом руководит лорд Норман Ламонт, бывший министр финансов при Джоне Мэйджоре и председатель британо-иранской коммерческой палаты (BICC). Он также является советником CIPBF, «дочки» люксембургской финансовой группы General Mediterranean Holding (GMH), принадлежащей влиятельному британо-иракскому миллиардеру Надми Ауши.

Важным моментом служит тот факт, что он многие годы являлся ключевым посредником между иранскими властями и компанией Elf, приобретенной Total, и до сих пор имеет соразмерную сеть контактов в Тегеране.

Интересным моментом служит и то, что сам Ламонт также является советником фонда из ОАЭ Abraaj Corporation, руководство которого имеет серьезные «выходы» в Исламской Республике.

Кроме того, в ходе недавних визитов в Иран его напарником стал видный представитель Консервативной партии Бен Уоллес, советник нефтяной компании Xcite Energy Resources и представитель Лейбористской партии Джэк Стро.

Последний с 1994 г. занимал важные посты в правительстве Великобритании (министр внутренних дел, иностранных дел, юстиции), у которого имеются свои интересы в расширении сотрудничества с Исламской Республикой. Стро также является консультантом одной из крупнейших мировых торговых компаний ED and Fman.

Примечательно, что визиты в Иран финансируются частной «независимой» фирмой Targetfollow PLC, основанной бизнесменом иранского происхождения Ардеширом Нагшинехом. Важной деталью здесь служит то, что ее советником также является является Ламонт.

Париж и Вашингтон, между тем, также стремятся зарезервировать себе места на иранском рынке. Бруно Делайе, бывший французский посол, который теперь председательствует во французской корпоративной разведывательной фирме ADIT, частично принадлежащей государству, являющейся частью «делового дипломатического подразделения» Enterprise and Diplomatie, осмотрительно совершил тайный визит в Тегеран в октябре с целью проведения переговоров с иранскими компаниями.

Делайе, служивший советником по африканским делам бывшего французского президента Франсуа Миттерана, располагает поддержкой Жан-Клода Куссерана, бывшего главы службы внешней разведки страны DGSE, располагающего важными контактами в среде иранского политического и «силового» руководства.

Влиятельные фирмы Axis and Co (основана Бертраном де Туркхеймом и Жан-Рено Файелем) и Bucy and Associates (принадлежит Николасу Буриллону и Мэттью Гельману), также развивают активность в стране.

Примечательно, что в этих условиях американские консультанты, имеющие реальный «вес» и способные продвигать интересы бизнеса США, пока испытывают недоверие, подозрительность и осторожность относительно развития дальнейшего бизнес-сотрудничества с Ираном.

Их активность во многом искусственно сдерживается Госдепом. Подобная ситуация во многом связана с нерешенностью сторонами вопроса относительно судьбы пропавшего в Иране в 2007 г. американского «консультанта» Роберта Левинсона, «бывшего» особого агента ФБР.

Между тем, для успеха в стране вновь приходящим сюда компаниям необходимо основывать связи с местными религиозными структурами, с помощью которых они смогут далее продвигать здесь свои интересы.

Эти организации, по сути, контролируют иранскую экономику и которые управляются людьми, связанными с верховным лидером страны, аятоллой Али Хаменеи. Причем самому Тегерану гораздо удобнее работать с западными компаниями, особенно с теми из них, которые не успели себя зарекомендовать там с лучшей стороны

Наиболее влиятельными из них являются Bonyad e Mostazafan va Janbazan Khatam al-Anbia, Sepasad, Omran Sahel и Nooh, возглавляемые религиозными сановниками, работающими при поддержке молодых финансовых экспертов, принадлежащих к высшим западным бизнес-школам.

Однако не следует полагать, что процесс «размораживания» Ирана будет легким и «безоблачным» для западных компаний. Так, представители руководства Корпуса стражей Исламской революции (КСИР), близких к Али Хаменеи, явно не испытывают особого энтузиазма относительно ожидающегося открытия для Запада иранского рынка и пытаются притормозить этот процесс по крайней мере в отношении некоторых западных государств.

Впрочем, не следует воспринимать это как безоговорочное сопротивление взаимодействию с Западом вообще. Они понимают неизбежность снятия изоляционного режима с Ирана и стремятся получить рычаги влияния на ситуацию, опасаясь в противном случае утратить контроль за происходящими процессами и превратиться лишь в «винтики» правительственного механизма.

О сложности положения дополнительно свидетельствует тенденция к усилению конкуренции между западными компаниями, стремящимися закрепиться на иранском рынке. Их руководство отдает себе отчет в том, что первые «призеры» почти автоматически попадают в «фавориты» иранских лидеров, которым впоследствии они и будут в значительной степени отдавать «по привычке» приоритет.

О том, какой характер может носить подобная конкуренция, наглядно свидетельствует история с попытками закрепления на местном рынке уже бывшего главы французской компании Total Кристофа де Маржери, активно развивавшего контакты с представителями иранского руководства.

Именно это обстоятельство это не в последнюю очередь обусловило его дальнейшие проблемы в отношениях с США. Так, американский Департамент Юстиции уже в 2006 – 07 гг. начал в отношении него расследование о выплате взяток и «откатов» за получение выгодных нефтегазовых контрактов в этой стране.

Подобная ситуация является суровым предостережением для тех западных компаний, руководство которых стремится «самостоятельно», без договоренностей с Вашингтоном, получить солидные «ниши» на иранском рынке.

Как продемонстрировала ситуация с Маржери, для этого им необходимо заранее договориться о «разделе сфер влияния» с США. И пока можно с высокой долей вероятности указать, что в отличие от России, Великобритания такие гарантии уже получила.