Кризис на Украине реально угрожает интеграционным планам России на постсоветском пространстве. Наглядным тому подтверждением служит поведение ближайших ее партнеров в лице Белоруссии и Казахстана.
В последнюю неделю ноября у Кремля отношения с ними заметно осложнились. Результатом стала частичная приостановка транзита продукции с их территории в Россию. Это было вызвано непрекращающимся потоком контрабанды попавших под российские санкции западных товаров через Минск и Астану.
В начале 2014 г. Белоруссия и Казахстан практически открыто выступили против России на Украине. В частности, на донбасском и крымском направлениях. В частности, они однозначно выступили против российского плана федерализации Украины.
Но когда на примере ухудшения отношений Кремля с Западом стало очевидно, что российская сторона твердо продолжает свою политику на Украине, на смену попыткам политического противодействия пришел экономический саботаж усилий России и демонстративное углубление связей Астаны и Минска с Западом.
Одним из примеров служит дальнейшее усиление присутствия Франции в урановой сфере Казахстана. В условиях, когда Россию лишили доступа к австралийскому урану, попытки потеснить ее из соседнего Казахстана с явного одобрения Астаны выглядят слишком вызывающе.
В свою очередь, после Минских соглашений между Киевом и Москвой Беларусь стремится с подачи ЕС закрепить за собой место арбитражной диалоговой площадки между Россией и Западом. И какими бы мотивами не руководствовался президент РФ Владимир Путин относительно выбора места подписания подобных договоренностей, выбрав Минск, тем самым он санкционировал укрепление международных позиций Александра Лукашенко.
Формально, учитывая степень зависимости Беларуси от российского транзита и особенно от поставок нефти, Кремль обладает реальными рычагами контроля над поведением ее президента. Однако тот сознательно бросает вызов Москве, стремясь дополнительно продемонстрировать Западу свою договороспособность и лояльность.
И не столь важно, чем закончатся попытки его «одергивания». Главное, что это только вносит диссонанс в диалог между Белоруссией и Россией, затрудняя дальнейшую интеграцию постсоветского пространства.
Разумеется, Кремль постарается объяснить своим партнерам, что для элементарного выживания независимым государствам, зависящим от его экономической или политической поддержки, необходимо играть по его правилам. Если в случае с Белоруссией Россия держит ключ от экономической стабильности ее постсоветских партнеров, то ситуация с Казахстаном еще более непростая с учетом ожидаемой смены политической элиты в данной стране.
Однако стремление Кремля донести до них «украинский» урок, продемонстрировавший на примере той же Украины неспособность Запада предложить им реальную альтернативу и взять на себя их финансовые обязательства, пока является малоуспешным.
Прежние демонстративные попытки Москвы представить себя «бескорыстным гарантом» их дальнейшего существования лишь породили дополнительное беспокойство со стороны ее ближайших соседей. Местные правящие элиты явно встревожены «силовыми» действиями Кремля на той же Украине, сравнимые по характеру и направленности с соответствующим поведением США в XIX– ХХ веках в Латинской Америке.
Тот же лидер казахстанский лидер Нурсултан Назарбаев в условиях готовящейся смены власти в своей стране и усиления внутриполитической борьбы, выражает особую обеспокоенность перспективами повторения «украинского сценария» в своих северных районах, населенных преимущественно этническими русскими.
Поэтому заигрывание с Западом, несмотря на полученный украинский урок, становится их попыткой не допустить своего поглощения Россией. В этой связи задача Кремля сейчас заключается в донесении до руководства этих республик чистоты намерений относительно готовности стать для них не угрозой, а гарантом независимости. Тем более, что тот же Назарбаев воспринимает непростую ситуацию с учетом обострения конкуренции на планете (в том числе сырьевой).
Однако в данном случае им придется предложить нечто большее, чем дает Кремль маленьким непризнанным республикам. По крайней мере, в отношении Астаны и Минска должно быть предложено нечто большее, чем Абхазии, официально получившей российский «военный зонтик» на случай возможных попыток восстановления над ней контроля со стороны Тбилиси.