Война на востоке Украины. Кому выгодно?

Одной из причин затягивания конфликта на Донбассе заключается именно в том, что слишком многим продолжение и затягивание конфликта на сегодняшний день выгодно.

Кто контролирует Донецко-Луганскую республику

На протяжении весны 2014 г. в украинской части Донбасса между Россией и Украиной де-факто образовалась так называемая «серая зона», где находится большое число вооруженных людей и которую не контролируют не только Киев, или Запад в целом, но даже и Москва.

Формально наибольшее влияние там имеет последняя. По крайней мере, так может показаться, исходя из информационного потока. Действительно, на территории уже бывших Донецкой и Луганской областей явно доминируют пророссийские силы, в том числе прибывшые с территории России, и получающие поддержку со стороны Москвы, которая очевидно не ограничивается гуманитарными грузами и отправлением детей из эпицентра конфликта в места отдыха.

До сих пор сам факт их присутствия (как и почти ничем не подкрепленные указания на действия на территории Украины российских спецслужб) официально не подтверждался. Однако факт наличия здесь казачьих групп из России, которые неоднократно прорывались из России к эпицентру противостояния через уже бывший украинский город Антрацит, отрицать уже невозможно.

Также в открытом информационном пространстве уже появлялись многочисленные сообщения о прибытии на Донбасс групп боевиков из Северного Кавказа, которые на самом деле лишь очень условно подконтрольны Москве. Речь в данном случае идет не только о возможном наличии здесь пресловутых «кадыровцев» (присутствие в зоне боевого конфликта чеченцев не отрицал и сам глава Чеченской республики Рамзан Кадыров), но также и выходцев из Южной Осетии. Так, например, СМИ сообщали о том, что одной из групп ополченцев командует югоосетинский полевой командир «Мамай».

Всё это подтверждает факт того, что далеко не все происходящие там процессы подконтрольны Кремлю. В условиях присутствия «народных», а не назначенных «по вертикали» губернаторов и полевых командиров (лидеров «ополченцев») формальное наличие контроля Москвы здесь еще более размывается по мере дополнительного прихода сюда всё новых сил «добровольцев» как с территории РФ, так и из прочих государств и государственных образований вроде той же Южной Осетии.

Почему киевские силовики не могут взять ключевые опорные пункты ополченцев?

До сих пор ни одна из противоборствующих сторон не смогла получить решающего преимущества. В то время как киевские силовики демонстрируют неспособность овладеть ключевыми точками украинского Донбасса и погасить сепаратизм, ополченцы не только не в состоянии расширить сферы своего влияния, но и просто снять осаду с уже имеющихся центров сопротивления вроде Славянска.

Ситуация выглядит так, словно украинские силовики в принцпе неспособны занимать даже сравнительно небольшие города, хотя общая численность противостоящих им «ополченцев» не превышает нескольких тысяч человек. Формально это может объясняться отсутствием действительно верных нынешним киевским властям и подготовленных в профессиональном плане сил. Многие бойцы украинской армии фактически соблюдают в данном противостоянии нейтралитет, с одной стороны, не желая принимать участие в гражданской войне, а с другой – не имея достаточно денежной и иной материальной мотивации для реального наступления на опорные пункты мятежников.

Однако такие объяснения выглядят не очень убедительно. Ведь «технические» части, включая боевую авиацию и артиллерию, без которых само проведение Киевом «антитеррористической операции» было бы невозможно, принимают в ней активное участие.

К тому же, кроме сил МВД и СБУ в распоряжении Киева имеются многочисленные формирования Национальной гвардии, «Правого сектора», подразделения, подчиняющиеся олигархам вроде Игоря Коломойского и политикам вроде Олега Ляшко, и стягивающихся к эпицентру конфликта иностранных наемников.

«Странная» война

Между тем, интенсивность почти двухмесячных боев, несмотря на постепенное их усиление, не идет ни в какое сравнение со всеми последними конфликтами современности. Так, судя по имеющимся заявлениям сторон (как свидетельствует общемировая практика, явно завышенным в разы по отношению к потерям противника и заметно заниженным в случае с собственными потерями), за почти два месяца боёв участники конфликта потеряли сотни человек убитыми и ранеными. Все последние конфликты современности, связанные с попытками восстановления контроля над мятежными территориями, как это было в случае с Грузией  и Южной Осетией, а также Россией и Чечней, демонстрировали совсем иной, гораздо более высокий уровень интенсивности ведения боевых действий.

Да, потери в случае с Донбассом во всех отношениях уже серьезные. Но для такого протяженного театра военных действий в сотни километров подобные данные за такой отрезок времени выглядят несколько странно.

Соответственно, попытки взятия Славянска, Краматорска и других центров сопротивления выглядят какой-то импровизацией, поскольку по-настоящему реальных штурмов этих пунктов, исходя из подтвержденных данных потерь, как в живой силе, так и боевой технике, фактически не было.

Что же касается артобстрелов и авианалетов, то они не сопровождаются действительно полномасштабными огневыми контактами на земле. Сами украинские силовики до сих пор этого избегают. В итоге создается ощущение искусственности и какой-то нереалистичности происходящего.

Нерешительная «рука Москвы»

Примечательно, что до сих пор, несмотря на имевшие место авиаудары и артобстрелы, ни мировое сообщество в лице Запада, ни Россия, по сути, никак на это не отреагировали, хотя Киев уже перешел к использованию даже по крупным населенным пунктам не только гаубичной, но и реактивной артиллерии.

Следует напомнить, что в том числе эти обвинения послужили в 2008 г. основанием для вооруженного вмешательства Москвы в грузино-югоосетинском конфликте, а в 2011 г. соответствующие действия официального Триполи в отношении повстанцев стали поводом для жесткого уничтожения режима М. Каддафи в Ливии.

Что же касается позиции Запада, то здесь, кажется, всё ясно: когда подобные действия осуществляют «их» сукины сыны, это с его точки зрения выглядит нормальным и даже правильным явлением. Важно, что при этом при этом Москва сохраняет труднообъяснимое молчание, хотя проблему бомбардировок она могла бы решить даже без вторжения на территорию Украины.

В распоряжении России имеются технические средства, которые позволяют гарантированно не допустить бомбардировок Донбасса и при этом формально оставаться вне конфликта. Речь, например, идет о наличии таких средств ПВО, как истребители-перехватчики МиГ-31 и зенитно-ракетных комплексов С-400, технические возможности которых позволяют с российской территории, даже не нарушая наземную и воздушную границу с Украиной, поражать воздушные цели над Донбассом.

Это позволило бы, с одной стороны, не допустить новых ударов по гражданским объектам, как, например, это было с недавним обстрелом здания обладминистрации, а с другой стороны, обезопасить себя от обвинений в совершении прямой агрессии против Украины. При этом надежно засечь и тем более официально доказать причастность Москвы к подобного рода действиям было бы достаточно сложно.

Есть и другой вариант недопущения воздушных бомбардировок – поставка ополченцам более серьезных средств ПВО, чем имеются в их распоряжении. Разумеется, появление у «ополченцев» новейшего российского оружия, которое не успело еще даже поступить на вооружение во все силовые подразделения РФ, (например, крупнокалиберных пулеметов «Корд», новейших модификаций автомата Калашникова и ПЗРК «Игла», а также противотанковых ракетных комплексов разных типов) явно было получено не из «расконсервированных» запасов времён Первой и Второй мировой войн. Однако этого явно мало, чтобы прекратить дальнейшее продолжение спецоперации Киева.

Неожиданное появление у повстанцев самоходных зенитно-ракетных комплексов, например, «Оса» и «Бук», имеющихся в арсенале как российской, так и украинской армий, стало бы лишь логичным продолжением прежнего курса, направленного на поддержку повстанцев-«ополченцев». По крайней мере, их наличие у сторонников федерализации можно было бы объяснить всеё тем же «захватом местных складов» и украинских баз с вооружением. Однако до сих пор этого не произошло. Создается впечатление, что Москва, несмотря на наличие в сравнительной близости от российско-украинской границы крупной группировки её сил, явно не стремится к быстрому решению конфликта, как это было в 2008 г. в случае с нападением Тбилиси на Южную Осетию.

Это особенно странно, если принять во внимание, что  Киев уже давно перешел своеобразную красную черту, ежедневно уничтожая гражданскую инфраструктуру и мирное население мятежного региона, а российские СМИ уже достаточно подготовили «информационную почву» для более серьезного вмешательства Москвы в события под флагом «спасения от карателей русскоязычного населения».

Почему «вариант ливийского Триполи» не актуален на Украине

С другой стороны, до сих пор почти не наблюдается и заметного иностранного вмешательства в данные события. Пока кроме фотографий польских силовиков в кампании исполнявшего обязанности президента Украины А. Турчинова, а также сообщений о поставке Киеву американских сухих пайков и французских бронежилетов даже российским СМИ предложить практически нечего.

И хотя невнятные источники не устают утверждать о якобы наличии на украинской стороне сотен иностранных наемников и даже иностранных летчиков, до сих пор они реально не проявляли себя в зоне конфликта. По крайней мере, аналогии с взятием Триполи при активном участии иностранных специалистов пока явно не просматривается.

Возможно, это объясняется нежеланием Запада усугублять реальную конфронтацию с Москвой. Однако и эта трактовка не вполне объясняет характер происходящих событий.

Почему затягивание конфликта выгодно Киеву и Западу

Создается впечатление, что затягивание конфликта выгодно всем сторонам. Для Запада выгода состоит в том, что появление на горизонте настоящего противника в виде «агрессивной России» позволит решить массу внутренних проблем. Например, оправдать дальнейший рост оборонных расходов, консолидировать членов НАТО и ЕС, перевести их на «мобилизационные рельсы» и покончить с внутренним «разбродом».

Ещё в большей степени появление «серой зоны» в указанном районе отвечает интересам США. Ведь образование территории нестабильности и перманентного конфликта в непосредственной близости от границ ЕС и России будет вынуждать обе стороны отвлекать ресурсы на борьбу друг с другом, что на практике неизбежно приведет к ослаблению их внимания к другим мировым проблемным точкам и снижению активности на других интересующих Вашингтон направлениях.

И, наконец, как ни парадоксально, подобная ситуация выгодна и для нового украинского руководства. По мере нарастания кризиса в стране положение бывших лидеров майдана будет становиться всё более шатким. Оно будет осложняться не только действиями Москвы, но и под шумок растущими территориальными претензиями других украинских соседей (Польши, Румынии, Венгрии и Словакии). В этих условиях лишь наличие серьезного врага, такого как «новороссийские сепаратисты, вдохновляемые извечно плетущими интриги москалями», станет тем объединяющим началом, благодаря которому и будет некоторое время держаться новая украинская власть.

Почему «молчит» Москва?

Таким образом, можно заметить, что все без исключения стороны ведут «странную войну». Несмотря на «горячий» информационный фон, созданный усердием официальных российских СМИ, до сих пор Москва сделала явно недостаточно для обуздания действий официального Киева, обозначенных им «фашистско-бандеровской карательной операцией», при том, что у неё есть явные «аппетиты» в отношении Украины. Возникает резонный вопрос – почему?

Учитывая концентрацию в регионе многочисленных и реально не подчиняющихся (во всяком случае, напрямую) Кремлю «добровольцев», также нельзя исключать, что определенным силам в Москве может быть выгодно их максимальное ослабление за счет «донбасской мясорубки».

Дело в том, что в идеологическом плане «ополченцы», как это ни покажется на первый взгляд странным, откровенно враждебны многим представителям российских околовластных кланов на «органическом» уровне.

Чтобы это понять, достаточно ознакомиться с высказываниями и действиями представителей руководства «Донецко-Луганской республики», явно идущими вразрез основным установкам Кремля.

Во-первых, речь идёт о проведении ими национализации имущества олигархов на подконтрольной им территории. Разумеется, подобные идеи могут оказаться очень созвучными и заразительными и для России, в которой значительная часть сырьевого и промышленного сектора принадлежит олигархическим структурам.

Во-вторых, если проанализировать информационный фон «из Новороссии», становится очевидно, что, по крайней мере, значительная часть видных её представителей мыслит себе откалывающееся от Украины государственное образование не как часть нынешней России, а как «Первое государство русского народа, откуда начнется его настоящее освобождение». Для этого достаточно прослушать музыкальное творчество, очень популярное в «восставших» районах украинского Донбасса, вроде той же группы «Контрреволюция».

Всё это идет вразрез нынешней идеологии Кремля, фактически направленной на формирование абстрактных, далеких от политики и не представляющих проблем для власти «россиян». С учетом непростых межнациональных отношений в самой России между представителями коренного и «пришлого» населения, дальнейшие «якобинские» процессы на Донбассе и даже сама концентрация своего рода «вольных стрелков» может представлять потенциальную опасность. В этой связи настроение представителей российских властей к событиям в «Новороссии» носит очень противоречивый характер. Это одновременно и заинтересованность, и страх. Однако последний, по мере развития событий, начинает явно преобладать.

В этих условиях максимальные потери со стороны подобных «ополченцев» становятся не столь болезненными многим представителям истэблишмента в самой России, и их спасение может и не входить в конечные планы Кремля. Подобные настроения и объясняют во многом то, почему он не против открытия границы и даже малоконтролируемой отправки под пули такого пассионарного «электората».

Впрочем, если такие соображения и вправду превалируют среди представителей российских властей, то они могут оказаться ошибочными. Как показывает практика уже имевшихся конфликтов Афганистана 1979–88 гг., (когда против советских войск прибыли сражаться тысячи выходцев из арабских стран), Боснии (1993–96 гг.), Чечни (1994–96 и 1999–2001 гг.) и др., даже при самом неблагоприятном раскладе из их числа погибает не более 40 процентов бойцов. Выжившие в условиях военных конфликтов, напротив становятся во много крат опаснее. Они получат дополнительный опыт, оружие, «заряжаются» соответствующей идеологией и ещё больше отрываются от мирной жизни, представляя собой готовый элемент для продолжения подобного «добровольчества» на территориях других, в том числе собственных государств. Многие, получив непререкаемый авторитет в своих кругах, завлекают в орбиту своего влияния и других людей, особенно восприимчивую к «подвигам» и жаждущую молодежь. Нередко закаленные и жестокие бойцы возвращаются на Родину именно затем, чтобы и там изменить ситуацию согласно своему новому мировоззрению…

Разумеется, у Москвы уже есть опыт «обособления» «полугосударств» вроде Абхазии и Южной Осетии. Однако на сей раз масштабы совсем иные. Если в случае с данными кавказскими республиками речь шла о сравнительно небольших по площади территориях с населением в сотни тысяч человек, то теперь дело касается гораздо более крупного района, где до конфликта проживали порядка 10 млн человек. 

Вопрос в том, в каком конкретно направлении будет развиваться проект «Новороссия» и не приведет ли его дальнейшее расширение к дестабилизации не только Украины, но и России?