Госдума приняла в первом чтении законопроект о медиации – альтернативе судебной форме разрешения частноправовых споров.
Президентская инициатива призвана дать возможность гражданам и организациям защитить свои права и интересы, не прибегая к помощи Фемиды.
Стратегическая цель проекта – разгрузить российские судебные органы от «колоссальной нагрузки».
– Под медиацией подразумевается способ урегулирования споров при содействии медиатора, – разъяснял представитель президента в Госдуме Г. Минх. – В качестве медиатора (или посредника) может выступать как физическое, так и юридическое лицо, которое занимается этими вопросами.
Персональные требования к посреднику – полная дееспособность и отсутствие судимости.
Отличительной чертой медиации, по словам г-на Минха, является то, что она не носит характера тяжбы.
– Медиатор не является ни арбитром, ни представителем какой-либо из спорящих сторон. Он является, по сути дела, переговорщиком между двумя спорящими сторонами и не обладает правом принимать решение в рамках этого спора. Медиатор является лицом, которое выявляет истинные намерения сторон, их реальные потребности… и помогает найти взаимоприемлемое решение…
Процедура такого посредничества строго конфиденциальна: медиатор не вправе разглашать полученную информацию без согласия сторон.
Беспокойство оппозиции в лице фракции КПРФ вызвал вопрос «механизма возникновения оплаты работы этих структур и этих людей».
– Вопрос о том, кому и сколько платить, решается соглашением сторон, – пояснил г-н Минх.
Он тут же подчеркнул, что медиация – это не предпринимательская деятельность. Она не связана с извлечением прибыли.
Депутаты «Справедливой России» озаботились лингвистической стороной вопроса. Представляющая фракцию «Справедливой России» Татьяна Москалькова признала важность принятия законопроекта, оценив его как «достойный, крупномасштабный и своевременный». Вместе с тем она призвала к официальному использованию русского слова «посредничество», ошибочно назвав обсуждаемую новацию «медитацией»…
– У нас медитируют обычно другие, – многозначительно заметил первый вице-спикер ГД Олег Морозов.
– Вот видите – я уже ошибаюсь! А каково придется рядовым гражданам? – усилила аргументацию коллега-справоросс.
Ее поддержал однопартиец по «Справедливой России» Олег Шеин:
– Почему нельзя на самом деле этот закон назвать Законом о посредничестве?
Однако Г. Минх настоял на том, что медиатор и посредник – «не совсем одно и то же». Он утверждает, что «перевести со стопроцентной точностью этот термин на русский язык практически невозможно... И очень существенные нюансы в процессе такого перевода уходят».