Главный вызов России: от человека сервильного к человеку трудящемуся

Мы всё время слышим – некоторые, правда, могут сказать: мы всё время говорим: - Россия бросила вызов Западу, бросила вызов однополярному миру. В разных модификациях подобное звучит регулярно. И на первый взгляд это, действительно, так, действительно справедливо. Однако этот вопрос стоит рассмотреть пристальнее.

Первый вызов был брошен в 2007 году. Речь тут идёт о знаменитой Мюнхенской речи Владимира Путина, которую можно сжать до следующего тезиса: «Жить так, как раньше, по законам, написанным в Граде на Холме, отныне нельзя». Следующий вызов – уже не на словах, а на деле – был брошен в 2014 году, когда Севастополь и Крым вернулись в Россию. Это было эпическое действие, которое породило мощнейшее противодействие.

Однако, на мой скромный взгляд, действие должно было быть ещё мощнее, длительнее, ударнее. Тогда бы нам не пришлось делать ещё один шаг, крайне рискованный – в феврале 2022 года. Суть тут в том, что необходимо было меняться не только внешне, в риторике, в образе, но и внутри, меняться фактически – индустриально и интеллектуально. Да, Крым дал колоссальный патриотический импульс, но зарядились ли мы им в достаточной мере? Выработали энергию больших целей и задач?

Тут пусть каждый отвечает сам. Я лишь процитирую Бильбо Бэггинса: «Третий раз за всё платит». Потому мы и совершили самое решительное действие в новейшей истории – начали СВО на территории Украины. Это был не просто вызов – это был гигантский сдвиг тектонических плит истории. И сегодня там, на фронте, находятся лучшие наши силы – те парни, которые бьются не только с нацистами, но и с несправедливостью того самого однополярного, транскорпоративного мира-матрицы. Они бьются за то, что мы могли быть собой, сражаются за нашу идентичность. Однако можно ли получить свободу, независимость, создать собственную идентичность, не меняясь изнутри?

Да, и это свидетельствуют ребята на фронте; при этом армия меняется, отвечая на брошенные ей вызовы. Собственно, ответ на вызовы и есть движение истории вперёд. Но что внутри? Как обстоят дела с культурой? Промышленностью? Что тут? Достигаем ли мы независимости? Эти вопросы поставлены на повестку приближающегося VIII Московского Экономического Форума. И тут есть важный аспект: несмотря на слово «экономический» в названии на обсуждениях Форума планируется обсудить разные сферы развития нашего общества и страны.

Это более чем логично: промышленность, экономика, культура – одно напрямую связано с другим, одно тянет и подтягивает другое. Можно, к примеру, вспомнить Советский Союз, где под промышленность создавались целые направления в кинематографе, театре, литературе. Поэтому в Московском Экономическом Форуме под председательством промышленника Константина Бабкина примут участие директора заводов, философы, учёные, режиссёры, философы, публицист и др. Это – база;

Что тут важно, на мой взгляд, в первую очередь. Во-первых, невозможно меняться только в экстремальных условиях – необходимо поступательное, системное развитие. Во-вторых, нельзя освободиться от внешней зависимости, от гнёта, не обретя независимость изнутри. Когда-то Николай Данилевский очень верно заметил, что поглощение одной страны другой, цивилизации – цивилизацией, начинается прежде всего с культурной экспансии. Именно это мы и наблюдали последние десятилетия.

Был ведь и другой мыслитель – Чаадаев, посчитавший, что у России и её народа не было истории, и она лишь подражала Западу. Собственно, примерно в этом дискурсе и развивалась (если это можно назвать развитием) культура (массовая культура) последние 20-30 лет в нашей стране. Свести все основные тезисы, производимые этим масскультом, можно было свести к следующему – так жить нельзя. Крокодил не ловится, не растёт кокос – примерно так выглядела современная Россия в работах художников, а за её прошлое необходимо было каяться, снова и снова.

Это привело к тому, что, выражаясь кинематографически, так называемые культурные элиты – многие её представители – раскололись при первом же шухере, а именно – ускакали за границу. Тем самым они лишний раз показали и доказали, что Россией, собственно, никогда не являлись. Более того, это их отношение, высокомерное, подчас презрительное, не к государству даже, как они всякий раз заявляли, а к стране и её народу проявилось, проступило с новой силой.

И, казалось бы, на опустевших полях должны были взойти подлинно патриотические ростки. Однако этого не произошло. Да, например, те же кинематографисты бодро рапортуют о феноменальных кассовых сборах современного российского кино, но от того, что сняты эти фильмы в России, становятся ли они российскими, русскими? Или это всё та же калька с западных шаблонов? И снята она, в общем-то, всё теми же персоналиями (имя им легион), которые топчут друг друга у кормушки. Скандал с «голой вечеринкой» это блестяще показал, когда провинившиеся стали яростными патриотами и помчались на Донбасс.

Российской культуре нужен вектор, нужно патриотическое, в сути своей, направление, а патриотизм – это сопричастность, сопереживание, содеяние, это быть вместе со своим народом и понимать его. И, пожалуйста, никакой бюрократической казёнщины, потому что она уничтожает любое начинание. Я уверен, что патриотами в литературе, например, были и Белов, и Лимонов, и Павлов – пусть и писали они по-разному и о разном, но в их текстах есть близость к подлинно русским смыслам, глубинным.

Что же касается индустрии, промышленности, то тут говорить детально должны представители непосредственно производства, как то будет на МЭФ. Однако я на сто процентов уверен и согласен с Бабкиным, что нужно вернуть запрос на человека труда. Или даже так – необходимо вернуть человека труда в массовое сознание. Это, на самом деле, очень и очень непростая задача. Потому что за последние десятилетия в России воспитаны поколения (отчасти и возрастные, но в первую очередь мировоззренческие) халдеев, поколения с сервильным мышлением из серии «чего изволите-с?», когда и служить рад, и прислуживаться тоже.

Такая сервильность – это не работа официантом или барбером, нет, конечно. Это сама структура мышления, когда труд становится и чем-то позорным, и одновременно недоступным, когда труд воспринимается как атавизм в царстве победившего комфортобесия. Однако, и эта аксиома не требует доказательств, именно за счёт человека труда всё и держится, за его счёт страна двигается вперёд – иначе это, хочется того кому-то или нет, не работает. А вот сервильность сознания – это как раз таки и есть верный признак страны, расставшейся со своей независимой, стёршей свою идентичность в угоду заказу извне.

Всё это – вопросы, требующие детального обсуждения. Это то, что необходимо прорабатывать и решать в России. Не только на словах, но и на деле. Только такой путь – запрос на труд, запрос на индивидуальность, уж простите, на самость – способен в реальности дать нашему народу, стране независимость от внешних обстоятельств, от того ига, которое поддавливало нас в последние десятилетия. Это освобождение внутреннее – и оно первостепенно.

Более того, мы, опять же, всё время говорим и слышим, что мир стремительно изменился, что в прежнем своём формате он невозможен. Кто-то называет это кризисом глобализма, кто-то крушением транснационального капитала – не суть. Суть в том, что мир в самом широком смысле жаждет новых смыслов, новых идей и, я бы сказал, героев. Мир, если уж быть совсем откровенным, жаждет новой системы координат – и Россия способна задать её. Подвижки к тому есть – важно не задавить, не задушить их.

Впрочем, иного пути у нас нет, если мы хотим выжить, конечно. Так что трудимся – и трудимся для всеобщей победы.