Народный артист России Николай Бурляев: я считаю, что это очень вредный фильм

Выход на широкие экраны новой версии «Мастера и Маргариты» сопровождается громким скандалом. Авторы этого кино решили дописать и даже переписать великий роман. С претензией на гениальность. Однако в итоге, как уже видно, получили совсем не тот эффект, на который рассчитывали.

Очень многие встретили версию Булгакова а-ля режиссер Локшин буквально в штыки. И, как думается, основания для этого достаточно серьезные. Не будем останавливаться на общем впечатлении, об этом мы писали в материале «„Мастер и Маргарита“ режиссёра Локшина как безуспешная попытка превзойти Булгакова». Сегодня своё мнение по поводу этого «шедевра» высказал народный артист России, депутат Государственной Думы Николай Бурляев.

Советский и российский актёр театра и кино, кинорежиссёр, писатель и общественный деятель недвусмысленно заявил, что данный фильм, как минимум, вреден. Бурляев высказался достаточно корректно, но сути этого не меняет: такое кино нам не нужно:

«Мастер и Маргарита, этого молодого режиссёра, это окончательный приговор роману Булгакова. Он, этот режиссёр, ну если так можно сказать, проявил всю бесовщину и посвятил свой фильм утверждению сатанизма. В принципе, это бездарно, хотя там художники поработали, сделали советскую действительность 30-х годов вроде бы понастроили то, чего не было создано в архитектуре в те годы. Ну а дальше полное распадение. Бездарные актёры абсолютно, несостоятельные каждый в своём образе. Я считаю, что это очень вредный фильм», — поделился с журналистами своим мнением Николай Бурляев.

Вообще Бурляев уже давно говорит о том, что возврат к адекватной цензуре просто необходим и без таковой мы всё дальше будем падать в бездну безвкусицы и деградации:

«Сейчас нам в России придется переформатироваться, потому что у нас идет создание нового, разумного общества. Слишком все запущено, слишком заигрывали мы с „бесами“, слишком пустили все на самотек. Мы создали и позволили подняться либеральной пене. Мы никак не контролировали нашу культуру, а ее нужно контролировать. Нужны цензура и идеология. А мы стали заигрывать с новым поколением, ложными ценностями», — говорил народный избранник в октябре 2022 года.

Почему мы пришли к тому, что безвкусица стала заполнять как широкие, так и телевизионные экраны? Да просто нет никакого тормоза для этой самой безвкусицы. В погоне за «сборами» (иже — прибылью) над художественными и этическими содержаниями культурной продукции просто никто даже не заморачивается. Сегодня, по сути, культура в руках называемых «эффективных менеджеров», которые думают о своем кармане и только.

Кстати, цензура «для культурной продукции» не означает цензуру политическую. И потому бояться её не стоит. А что касается того, что она де «задушит творчество», то и здесь есть что возразить. Настоящий талант не задушишь. И цензуре он не помеха, так же, как и цензура таланту. Тот же Бурляев в доказательство этому приводит гениального Андрея Тарковского:

«Вот режиссер Андрей Тарковский, который жил при «тоталитарном режиме, цензуре и был абсолютно свободен. Что такое права человека и что такое свобода? Права можно отнять, а свободу — нет. Тарковский был свободен и при тоталитарном режиме», — считает депутат.

Вот есть немало тех, кто «кивает» на «свободную Америку», дескать демократическое общество оно такое классное — твори, что хочешь. Только вот не знают, наверное, эти «плакальщики по свободе», что пока в тех же США в 30-е годы существовал этический Кодекс Хейса, согласно которому в кинематографе не допускались излишне откровенные сцены, а также спорные высказывания о семье, религии и государстве, создавались действительно шедевры. Которые по праву вошли в золотой фонд мировой кинематографии. Но когда постепенно этот этический кодекс стал забываться, киноиндустрия пошла по кривой дорожке деградации. Сегодняшний день тому доказательство. Ту похабщину и бред, выдаваемые сегодня большинством кинокомпаний в штатах без тошноты смотреть невозможно. Не думаю, что Россия должна повторить это падение. Да, оно уже существует, но выбраться из этой ямы еще можно. И мы, верится в это, обязательно выберемся.