Ни мир, ни труд, но май

1 Мая — Международный день солидарности трудящихся. День весны и труда. День памяти чикагских рабочих, расстрелянных в борьбе за свои права. И ключевое слово -Труд. Труд вообще ключевое слово в человеческой жизни. С пеленок до «со святыми упокой». Первые шаги — труд. Учёба — труд. Преодоление немощи - ещё тот труд. 

Привычку трудиться и над собой, и вовне себя надо приобретать не с пеленок, конечно, но с детсадика точно. Убирать за собой игрушки для начала. Затем учиться учиться. Учиться работать, общаться, думать. Учиться становится выше, а не падать вниз. Учиться преодолевать себя. Это и называется воспитание. И это труд.

С 90-ых, не лихих, а сволочных годов в сознание наше внедряется, что воспитание удел родителей. Мол, нарожали, и отвечайте теперь. Школа отныне оказывает только услуги. Услуги потому и услуги, что от слова услужение. Учителя — слуги детей и их родителей. Поганой метлой из школ выметают всё, что хотя бы отдаленно напоминает труд. Убирать за мелкими поганцами должны уборщицы, даже если те пакостят специально. Попробуй, заставь барчука взять тряпку в руки: сразу звонок родителям, а те в департамент. Слуга на увольнение. Дитятко счастливо и грозит другим: «Хотите вылететь, как Марь Ивановна?!»

Символично, что убрали и сам предмет «Труд». Нет труда в школах, есть «Технологии». Чувствуете разницу? Кто-то где-то что-то придумал, школьник банально зубрит, не трудится. У меня в сохранившемся дневнике стоит оценка 5 и запись: «Сделал неровную табуретку, но сам и один, без чертежей». Сейчас, когда я делаю крутые дубовые столы для серьезных офисов, это я продолжаю делать ту самую первую в жизни табуретку.

Труд ушел и из жизни очень многих людей. Трудом называют просиживание сто/триста/пятьсот долларовых штанов в офисах с 9 до 18. Трудом называют доставку еды в офисы, в которых эти штаны протираются. Трудом называют работу секретарш на/под столами в этих офисах. Трудом называют и потение их, секретарш, начальников. «Мы славно потрудились неделю, - говорят они в пятницу вечером. - Напьемся сегодня». Они дали заемные деньги в долг промышленности, наварив сто процентов прибыли. Они потрудились.

Отлучить людей от труда равносильно отлучению их от защиты Родины. И там, и там стойко и мужественно переносят тяготы и лишения. Человек, производящий материальные блага для других, зачастую имеет с их продажи сотые доли процента от конечной стоимости. Это на потоке, конечно. В индивидуальном порядке процентов тридцать. Остальные семьдесят имеют «труженики с маникюром»: менеджеры, перекупщики, продавцы. Несть им числа. Те, кого Христос когда-то выгонял из храма, а сегодня в храме из-за них нет места его Отцу, плотнику.

Нет места инженеру. Хотя нет и инженеров, как нет фрезеровщиков, слесарей, плотников, столяров, инструментальщиков, сварщиков. Есть разнорабочие из кишлаков и начальники оных. Там же есть бухгалтера, контролеры, начальники цехов. Есть юристы, экономисты, консультанты. Есть логисты, психологи, отдел кадров. Но нет пролетариата, нет рабочих, нет человека труда. Ему нет места в храме, который воздвигли ныне. Его юдоль копошиться в навозе мелких случайных заработков. Его удел ломать шапку, когда заказчик говорит: «Я заплатил, сделай мне красиво!»

Никто труженика, нигде труженика не пустят выше и дальше черных сеней. Он опасен. Он знает цену себе и знает цену буржуазии. Однажды не булыжник может стать его оружием. И ему нечего терять, кроме своих цепей и кредитов-ипотек. И, следуя мудрым заветам: нет пролетариата — нет ночного кошмара революции пролетарской.

Но нет пролетариата — нет развития, нет импортозамещения, нет суверенитета. Ничего нет: «Земля была пуста. И Дух Божий носился над водами». Мы потеряли поколения. Но ещё живы, пока ещё живы Мастера, надо поспешить и успеть дать им мотивированных учеников, иначе из лозунга «Мир! Труд! Май!», уже превратившегося в «Ни мир. Ни труд. Пока Май», исчезнет и само понятие весны.